Артюр Рембо

К 28 марта, когда закончилось это кровавое безумие, во время которого Париж превратился в огромное поле боя, коммунары потеряли более двадцати тысяч убитыми. Из тех, кому посчастливилось остаться в живых, около семи тысяч были вскоре высланы из города. Другие спаслись бегством и попрятались, кто где мог, где-нибудь в глухой провинции, в Бельгии или Англии. Национальное собрание объявило, что президент Республики Адольф Тьер «достойно послужил отечеству»…

Артюр, словно пытаясь отгородиться от «роковой неизбежности», с ещё большим увлечением погружается в поэзию. То были стихотворения разных форм — от четверостишия («Звезда плакала») до кантилен, вроде «Парижской оргии, или Париж заселяется вновь» (стихотворения, исполненного симпатии к делу коммунаров) и «Что говорят поэту о цветах».

Последнее состоит из ста шестидесяти стихов в пяти частях и посвящено Теодору де Банвилю. Он послал его мэтру в Париж, в сопроводительном письме предупредив, что автор «глупый юнец», и снова добавив себе годков, сказавшись в этот раз восемнадцатилетним.

Некоторые из своих стихотворений Артюр послал Полю Демени и Жану Экару, двадцатитрёхлетнему писателю из Прованса и одному из авторов «Современного Парнаса», чей первый сборник «Юные верования», изданный в 1867 году, прочитал. В ответ он получил вежливые, ни к чему не обязывающие письма, составленные в выражениях, принятых в такого рода корреспонденции.

Однажды августовским вечером Артюр сидел к кафе «Дютерм», как обычно, за столиком Бретаня. В разговоре он упомянул «Сатурнические стихотворения» Поля Верлена, по его уверениям — шедевр. Превозносил он и великолепные, бесподобные, гениальные «Галантные празднества» того же автора. Артюр был убеждён, что после Бодлера никто не создал чего-либо равного этому.

Бретань, заинтересовавшийся мнением Артюра, сообщил ему, что был знаком с упомянутым Полем Верленом, когда работал на другом сахарном заводе, в окрестностях Арраса. Он посоветовал послать Верлену образчик своих сочинений, добавив, что может присовокупить к нему собственноручную рекомендательную записку.

Артюр не стал медлить с этим. Он сразу же послал письмо издателю Альфонсу Лемеру с просьбой передать его Верлену. К письму были приложены каллиграфически исполненные рукописи нескольких стихотворений, которые он считал лучшими: «Смятенные», «Украденная душа», «На корточках», «Сидящие».

Через два дня, горя нетерпением и опасаясь, как бы письмо не затерялось на пути из Шарлевиля в Париж, Артюр послал второе с другой подборкой своих стихотворений, включая «Мои маленькие возлюбленные», «Первые причастия», «Бедняки в церкви», «Парижская оргия, или Париж заселяется вновь», «Пьяный корабль». В этот раз автор вместо «глупого юнца» предпочёл назвать себя «маленькой дрянью». Эта «маленькая дрянь» мечтала только об одном: уехать в Париж, чтобы там встретить обожаемых поэтов.

Первого сентября он получил ответ от Верлена: «Приезжайте, дорогая великая душа, вас зовут, вас ждут»{35}.

В БУДУАРЕ МАТИЛЬДЫ

Письмо Верлена доставило Артюру редкое удовольствие, и он поспешил показать его Эрнесту Делаэ. Было бы замечательно, сказал он ему, вместе отправиться в Париж. Но тот, осторожный и опасливый всякий раз, когда надо было принять важное решение, это предложение не принял. Он ограничился тем, что в день отъезда Артюра рано утром зашёл за ним на набережную Мадлен и проводил его до вокзала.

Артюр в этот раз позаботился о своём внешнем виде, — правда, по настоянию матери, которая не возражала против этой поездки, поняв, насколько она важна для её упрямого сына. Её немного успокоило то обстоятельство, что господин Поль Верлен вложил в письмо банкноту, покрывающую цену железнодорожного билета в третьем классе.

По пути из Шарлевиля в Париж Артюр был не в себе. Такого он прежде не испытывал. У него было странное ощущение, что поезд взлетел над рельсами и планирует в воздухе. Пейзаж, медленно проплывавший за окнами, казался ему бесконечным, и он различал его словно через пелену.

Около четырёх часов пополудни на перроне Страсбургского вокзала он оказался в огромной толпе.

Пришёл ли его встречать Верлен? Его внешность была ему неизвестна, он не знал, молодой ли тот или уже в годах. Как его узнать?

Артюр смотрел направо, налево, вперёд, назад, потом с узелком, составлявшим весь его багаж, неспешно направился в сторону зала ожидания. Вдоль всего перрона люди встречались, обнимались, громко приветствовали друг друга. Среди них было много военных, возвращавшихся домой, которых пришли встречать женщины и девушки. Тщетно Артюр оглядывался по сторонам, он так и не увидел никого, кто бы обратил на него внимание.

Но это его не обеспокоило, ведь при нём был адрес Верлена, указанный на конверте письма, полученного им в Шарлевиле: дом номер 14 по улице Николе. Справившись по плану Парижа, Артюр с облегчением обнаружил, что от Страсбургского вокзала до этой улицы не так далеко, и сразу же направился туда пешком. Этот квартал, где он не раз бывал во время своей недавней бесплодной поездки в Париж, расположен на Монмартре. Хотя в тот раз он был без гроша в кармане, он сохранил об этом месте хорошие воспоминания. Теперь стоял тёплый сентябрьский день. Дом под номером 14 оказался небольшим трёхэтажным особняком, расположенным в глубине дворика, где справа и слева от основного здания находились пристройки.

Без каких-либо колебаний он позвонил в колокольчик.

Вскоре по ту сторону ворот появилась служанка лет пятидесяти. Артюр назвал себя, сказал, что пришёл к Полю Верлену и что его ждут. Служанка удалилась и, вернувшись спустя полминуты, провела его в будуар на первом этаже. Нарядная комната, обставленная в стиле Луи Филиппа, была наполнена запахом воска. Он услышал шум шагов по паркету и обернулся

Перед ним была очень молодая женщина. Беременная. Она представилась: госпожа Верлен. И призналась, что не понимает, в чём дело: как случилось, что Рембо не заметили её супруг и его друг Шарль Кро, которые отправились встречать его на Страсбургский вокзал?

Артюр объяснил, что, когда он вышел из вагона, его никто не встретил. В этот момент ему пришло в голову, что он ничего не знает о частной жизни Верлена и что этот вопрос никогда его не заботил. Он сразу был захвачен, очарован его «Сатурническими стихами» и «Галантными празднествами» и до сих пор оставался под этим впечатлением.

Не знал он и того, что Верлен родился в 1844 году в Меце и был единственным сыном военного из местечка Бертрикс в бельгийских Арденнах, а мать его родом из Фампу близ Арраса, и что их семейство обосновалось в Париже в 1851 году. Что поэт, которого он находил одновременно таким оригинальным и таким странным, учился на юриста, после чего получил в конторе одного из парижских муниципалитетов должность коммивояжёра, а позднее, в дни Коммуны — заведующего отделом печати. Что Верлен уже в юном возрасте общался со многими писателями и даже ездил в Брюссель к Виктору Гюго перед тем, как отнести некоторые из своих первых сочинений в «Современный Парнас», а потом, в 1866 году, опубликовать у Альфонса Лемера на собственные средства сборник «Сатурнические стихотворения». А ещё Артюр не знал, что Верлен около года тому назад женился на этой довольно хрупкой, похожей на девочку женщине, которая теперь была на восьмом месяце беременности.

В девичестве её звали Матильдой Моте де Флёрвиль. Что касается частицы «де», то это ловкость рук её отца Теодора Моте[20]. Родилась Матильда в 1853 году в Ножан-ле-Ротру. Верлен впервые встретился с нею в октябре 1867 года на той самой улице Николе, где их познакомил его сводный брат, музыкант Шарль де Сиври. На их бракосочетании в августе 1870 года присутствовала коммунарка Луиза Мишель. Первое время они жили на улице Кардинала Лемуана с видом на Сену, но после разгрома Коммуны Верлен потерял свою работу в мэрии, и теперь они с женой жили здесь, в доме господина и госпожи Моте де Флёрвиль.

20

Напомним, что французский предлог de, стоящий перед фамилией, обычно обозначает принадлежность к дворянству.