Возмездие

Ева присела на другой подлокотник.

– Возможно, в том, что случилось, виноват как раз кто-то из его прошлого. Рорк, мне при­дется это расследовать: и, возможно, я узнаю что-то и из твоего прошлого…

Ева внимательно посмотрела на него и поняла, что он не слишком из-за этого волнуется. А она – переживала, и переживала серьезно.

– Я умею заметать следы, лейтенант. И я уже говорил, что друзьями мы не были. Все эти годы я никак с ним не общался. Но я хорошо его помню. У него был прекрасный голос, тенор. Умный, ве­селый… Томми очень хотел завести семью. На руку был скор, но, насколько я помню, сам не­приятностей не искал.

– Зато они его нашли… Ты знаешь, где его семья?

Рорк покачал головой.

– Но эту информацию я получу быстро, – сказал он, вставая.

– Буду тебе очень благодарна. – Ева тоже встала. – Рорк, я не знаю, что он для тебя значил, но, поверь, мне очень жаль.

– Это была просто память о прошлом. Песня в маленьком пабе в дождливый вечер… Мне тоже жаль. Я буду в кабинете. Мне нужно десять ми­нут.

– Хорошо.

Ева неторопливо одевалась. Она понимала, что Рорку нужно время не для того, чтобы собрать информацию. На это с его аппаратурой и мастерством понадобится минут пять. Ему надо было побыть одному. «Песня в дождливый вечер…» Эту песню он потерял.

Ева никогда не теряла никого из близких – может быть, потому, что была слишком осторож­на и только несколько человек стали для нее по-настоящему близки. А потом появился Рорк, и ему противостоять она не смогла. Он был нежен и настойчив. «А теперь… – Ева задумчиво дотрону­лась до золотого обручального кольца, – теперь он стал частью моей жизни».

Она медленно поднялась по лестнице и, хотя могла войти без стука, постучалась.

Жалюзи в кабинете были подняты, но небо за окнами оставалось серым и рыхлым, значит, дождь еще не кончился. Рорк сидел за огромным ста­ринным столом из полированного дерева. Пол был устлан изумительными коврами, которые он привозил из своих многочисленных путешествий.

Ева сунула руки в карманы. К великолепию, в котором она жила, Ева почти привыкла, но что делать с горем Рорка, с его тихой и сдержанной тоской, она не знала.

– Послушай, Рорк…

– Я уже записал все на дискету, – сказал он и протянул ей лист бумаги. – Подумал, что так будет удобнее. Его жена и дети сейчас в Дублине. Дети – два мальчика и девочка, девяти, восьми и шести лет.

Рорк встал, подошел к окну и взглянул на ле­жавший перед ним город. Он только что видел фотографии семьи Бреннена – хорошенькая яс­ноглазая женщина, румяные детишки, – и раз­волновался сильнее, чем предполагал.

– В материальном отношении с ними все бу­дет в порядке, – сказал он тихо, будто самому се­бе. – Томми об этом позаботился. Кажется, из него получился отличный муж и отец.

Ева подошла к нему, протянула было руку, но потом убрала ее. «Черт подери!» – подумала она, поняв, что не знает, как себя вести. Утешать? Или лучше не трогать?

– Я не знаю, как тебе помочь, – выговорила она наконец.

Рорк повернулся, в глазах его читались и горе, и злость.

– Найди того, кто это сделал. Это я могу дове­рить только тебе.

– Можешь. И не только это.

Он едва заметно улыбнулся.

– Лейтенант Даллас, как всегда, встает на за­щиту мертвых.

Он коснулся ее волос и удивленно взглянул на нее, когда она перехватила его руку.

– Оставь это мне, Рорк.

– Я разве говорил о чем-то другом?

– Я понимаю многое из того, что ты не гово­ришь. – Ева действительно отлично его знала, знала, на что он способен. – Если ты задумал действовать самостоятельно, выкинь это из голо­вы. Это мое дело, и я сама справлюсь.

– Естественно. Но ты будешь держать меня в курсе? И не забывай: я готов оказать любую по­мощь, которая тебе понадобится.

– Знаешь, в это дело тебе лучше не вмеши­ваться. Держись подальше, ладно?

– Нет, – ответил он и чмокнул ее в нос.

– Рорк!

– Ты предпочла бы, чтобы я солгал? – Не об­ращая внимания на ее свирепые взгляды, он взял со стола дискету и протянул ей. – Иди работай. Мне надо кое-куда позвонить. Думаю, в конце дня я предоставлю тебе полный список партнеров Томми, его врагов, друзей, любовниц и так да­лее. – Говоря это, он вел ее к выходу. – Эту информацию мне собрать нетрудно, а у тебя будет ясная картина перед глазами.

– Я не могу запретить тебе собирать информа­цию, – заявила Ева у самой двери. – Но не пере­ходи границ, парень! Ни на шаг.

– Сама знаешь, как я возбуждаюсь от твоей строгости.

Она с трудом подавила смех, сказала как мож­но суровее:

– Заткнись! – и, засунув руки в карманы, вы­шла.

Рорк смотрел, как она спускается по лестнице в холл, как, не глядя, берет с перил куртку, забот­ливо положенную для нее Соммерсетом.

– Опять без зонта! – пробормотал он, увидев, как она выходит под моросящий дождь.

Всего он ей не рассказал. Не мог. Он ведь не был уверен, что это имеет отношение к нынешне­му делу. И не хотел без достаточных оснований впутывать женщину, которую любит, в истории, относившиеся к его прошлому. К его прошлым грехам…

Рорк направился не в кабинет, а в специальную комнату, где стояло дорогое и не вполне законное оборудование. У входа он приложил ладонь к элек­тронному замку, после чего дверь распахнулась. Все, что здесь происходило, не попадало под могущественное око компьютерной охраны. Он уселся за длинный стол и начал работать.

Войти в компьютерную систему нью-йоркской полиции для него не составляло никакого труда. Он мысленно извинился перед женой за то, что будет работать с ее файлами, и начал с отчета экс­пертов.

Фотографии места преступления Рорк вызвал на первый экран, отчет о вскрытии – на второй, отчет следователя – на третий. Когда он увидел, что сделали с Бренненом, взгляд у него стал ледя­ным и жестким. Да, немного осталось от того юноши, которого он знал в Дублине, в прошлой жизни. Сдерживая чувства, он прочитал сухой и официальный отчет Евы, потом просмотрел пе­стрившее специальными терминами предвари­тельное заключение медэкспертов, закодировал файл и завершил работу.

Затем Рорк повернулся к внутреннему теле­фону.