Страница 18 из 27
На следующий день после обеда Никите в офис позвонила Ирина. Она так рыдала, что вначале он не мог разобрать ни слова.
— Ирина, что случилось? — испугался Никита. — Ради Бога, успокойся и скажи членораздельно.
— Анто-он...
— Что — Антон? Ну?
— Антона похитили! — вдруг как-то хрипло, не своим голосом закричала она.
От этого сообщения у Никиты потемнело в глазах.
3
Младшая группа детского сада гуляла во дворе с воспитательницей. Антон размышлял, успеет ли мама забрать его до того, как их уложат спать. А спать днем он очень не любил, потому что боялся пропустить что-нибудь интересное: вдруг синица опять прилетит к кормушке или появится во дворе Шарик, большой добродушный пес, любимец всех детей, который часто после обеда подходит к дверям кухни и послушно ждет угощения.
— Дети, не разбегайтесь, скоро идем обедать! — громко сказала Анна Васильевна.
Вдруг Антон увидел за железными прутьями ограды женскую фигуру. Это была не мама, но звала она именно его:
— Антон!
Антон подошел ближе и узнал ту самую тетю, которая не так давно приходила к ним.
— Ты помнишь меня, Антон? — ласково спросила она.
— Да, помню, — ответил малыш.
— Твоя мама попросила забрать тебя пораньше, — сказала тетя. — А то они с папой на работе задерживаются и придут поздно.
— Здорово! — обрадовался Антон. — Значит, не нужно будет спать. Ура!
Увидев, что Антон Савельев разговаривает с кем-то за оградой, Анна Васильевна подошла выяснить, в чем дело.
Алла объяснила, что она друг семьи, что Ирина Петровна неожиданно позвонила ей и просила забрать сына, поскольку вынуждена задержаться на работе.
— Зачем же так рано? — удивилась Анна Васильевна. — Может, лучше после полдника?
Антон не на шутку испугался, что тетя сейчас уйдет, а ему придется ложиться спать, и кинулся спасать положение:
— Нет, Анна Васильевна, мне мама обещала, что рано заберет, мне елку надо наряжать!
— Ну, раз такое важное дело, — улыбнулась воспитательница, — тогда, конечно, иди.
Придя часа полтора спустя за сыном Ирина узнала, что Антона по ее просьбе забрала их знакомая, высокая, в шубе, с длинными каштановыми волосами.
— А вы разве не просили ее забрать Антошку? — встревожилась Анна Васильевна, заметив, как та напряглась и побледнела. — Да ведь он подтвердил, что знает ее, что она недавно к вам домой приходила... Ирина Петровна, что с вами? — спросила испуганная воспитательница.
Но Ирина, не говоря ни слова, кинулась к двери и побежала домой. Дома она принялась звонить Никите, но был обеденный перерыв, поэтому трубку никто не брал. Она заметалась по квартире, не зная, что предпринять, и внезапно смысл того, что произошло, со всей очевидностью дошел до нее, она поняла, что сын в руках этой сумасшедшей женщины, которая может сделать с ним, что угодно. Эта мысль была настолько непереносима, что ей показалось, сердце не выдержит и разорвется. Она упала без чувств.
Ирина не знала, сколько времени пролежала без сознания, а когда очнулась, спасительные слезы пришли к ней.
Через полчаса после ее звонка Никита был дома и, заставив ее выпить две таблетки элениума, из бессвязных восклицаний, сопровождавшихся истерическим плачем, пытался восстановить общую картину случившегося.
— Надо срочно звонить в милицию, — решил Никита, понимая, что сама Ирина сделать это была не в состоянии.
Когда он подошел к телефону, раздался звонок. Незнакомый мужской голос, низкий и хрипловатый, произнес:
— Ты отец, что ли?
— Чей? — оторопел Никита.
— Ладно, кончай придуриваться, — рассердился голос. — В общем, пацан ваш у меня.
Тут только до Никиты дошло, что говорит похититель. От волнения Никита охрип и еле выдавил из себя:
— Где Антон? Что с ним?
Услышав эти слова и поняв, с кем он говорит, Ирина подскочила к нему, потеряв контроль над собой и беснуясь, стала вырывать трубку и что-то кричать.
— Где мой сын? — рыдала она. — Что они с ним сделали?
— Мать, что ли, там орет? — недовольно проговорил голос. — Скажи, чтоб глохла, а то разговора у нас с тобой не будет.
Никита в двух словах передал Ирине эту угрозу, и от страха, что действительно может своими криками помешать узнать что-то об Антоне, она замолчала и уставилась на Никиту, силясь понять по выражению его лица и по взгляду, о чем говорит похититель.
— В общем, так, — продолжал голос, — гони тридцать тысяч баксов — получишь пацана. Если в ментовку успел стукнуть, заявление забери, скажи, все, мол, в порядке. Врубился?
Никита настолько не ожидал подобного поворота событий, что взмок от напряжения и волнения. Хотя он читал и слышал об участившихся случаях киднэппинга, все равно до самого последнего момента полагал, что такое происходит только в кино или в детективных романах.
— Понял? — угрожающе повторил голос.
— Да, — вымолвил Никита. — В милицию мы не заявляли.
— Ну, это я еще проверю, — пообещал незнакомец. — В общем, запомни одно: сынок твой жив до тех пор, пока менты ничего не знают. Все. Потом позвоню.
— А где... — начал было Никита, но на другом конце провода трубку повесили.
Приехал Петр. Ирина почти безостановочно рыдала, Никита время от времени впадал в прострацию и неподвижно сидел, уставясь в одну точку.
— Надо что-то делать, — засуетился Петр. — Нельзя же сидеть сложа руки.
Перво-наперво он вывел Макса на прогулку, так как понял, что хозяевам сейчас не до собаки. Когда же вернулся, то почувствовал, что атмосфера немного разрядилась: Ирина, видимо под благотворным воздействием лекарства, уже не рыдала, а только изредка тихо всхлипывала и спорила с Никитой о том, стоит ли сказать родителям. Она все рвалась позвонить матери, но Никита был категорически против, считая, что для Юлии Михайловны это будет страшным ударом, последствия которого, учитывая ее возраст, непредсказуемы.
— Так ты что, предлагаешь вообще ничего не говорить? — удивилась Ирина.
— Нет, Ириша, я предлагаю не говорить до тех пор, пока можно сохранять это в тайне, — объяснил Никита. — Сами разберемся с этими бандюгами, без милиции и родителей, так мы скорее вернем Антона.
— Я тоже считаю, так оно вернее, — поддержал Петр. — Сколько, ты сказал, они требуют?
— Тридцать тысяч.
— Да-а-а... У тебя есть столько? — с сомнением осведомился он.
— Конечно, нет, — ответил Никита. — У меня и половина-то вряд ли наберется.
— Что же делать? Я ведь, ты знаешь, — Петр развел руками, — в материальном смысле плохой помощник. Гол как сокол, даже сберкнижки нет.
— Что, что... — проворчал Никита. — Машину продам, компьютер, технику всякую, гори она огнем... Займу, в конце концов.
Петр вдруг спохватился:
— Да, ведь действительно можно что-то продать. — Он подумал немного и сказал: — Знаешь, у меня есть столовое серебро, ну, ложки там всякие, вилки от бабушки еще. Мне-то они на фиг не нужны, мне что алюминий, что серебро, абсолютно все равно, чем есть, было бы что. А стоит, наверное, дорого, а, Ник?
— Ладно, посмотрим, — сказал Никита. — Во всяком случае, спасибо.
Зазвонил телефон. Ирина дернулась, но Никита перехватил трубку.
— Ну? — раздался тот же низкий голос. — Приготовил зелененькие?
— Мы согласны на ваши условия, — сказал Никита. — Но столько у нас нет, надо продать кое-что, занять...
— Ну, смотри, даю тебе время до завтра. Жене скажи, чтоб языком не трепала, чтоб шито-крыто все было, не то... — В голосе прозвучала угроза.
— Но нам бы хотелось знать, что с Антоном, как он? — быстро проговорил Никита, боясь, что незнакомец повесит трубку.
— Да жив-здоров, сидит у меня на даче, — ответил тот. — Он мне и номер телефона сам сказал. Смышленый пацан. Ладно, завтра позвоню, и чтоб все готово было.
Никита повторил Ирине слова незнакомца.