Романтик

Жора огляделся. Бросился в глаза давно не мытый пол, пыльные шторы на окнах. «А Люся-то, видать, не очень любит домашним хозяйством заниматься», — усмехнувшись, подумал он. В это мгновение из кухни донесся вопль Люси: «Ой, палец порезала!» Жора поспешил туда. Девушка жалобно причитала:

— И когда это научатся картошку без кожуры выращивать?

— Дай-ка я почищу, — предложил Жора.

— Что ты! — Люся округлила глаза. — Разве ты сумеешь? Ведь это совсем не мужское занятие.

Жора засмеялся:

— Я на флоте столько картошки перечистил, что любой кок смог бы позавидовать.

Он принялся быстро и ловко снимать с картошки ножом тонкий слой кожуры.

— Скажи, пожалуйста! — удивилась Люся, наблюдая, как растет горка очищенных картофелин.

Жора, поколебавшись, разрешил себе проделать с Люсей маленькую шутку, которую когда-то давно сыграли над ним товарищи по кораблю.

— Готовь макароны к супу, — сказал он ей.

— А они готовы! — Люся потрясла пачкой.

— Надо же продуть их, — серьезно произнес Жора. — Кто же кладет в суп непродутые макароны?

— А! — понимающе воскликнула Люся и, округляя щеки, стала старательно продувать одну макаронину за другой.

И пока вся пачка не была продута, Жора не раскрыл рта, боясь расхохотаться.

Когда суп был заправлен, Жора деловито спросил:

— Где у тебя швабра?

— Что-что?

— Ну, не швабра, а тряпки, которыми палубу вы драите?

— А мы не драим палубу, — растерянно ответила девушка.

— Я имею в виду пол, — великодушно разъяснил Жора.

Через несколько минут он вооружился самодельной шваброй, использовав для этого комнатную щетку, налил полное ведро воды и с размаху выплеснул на пол. Люся с ногами забралась на тахту и с ужасом наблюдала за происходящим. Жора действовал решительно и непреклонно. Спустя полчаса пол блестел так, словно был натерт для бала.

— Усвоила? — поинтересовался гость.

— Усвоила, — ответила смущенная Люся.

Потом Жора обстоятельно рассказал ей о лучшем способе стирки штор. Он хотел было продемонстрировать это на деле, но хозяйка воспротивилась, клятвенно заверив его, что завтра же перестирает все, что нужно.

Она сидела притихшая, не сводя с Жоры удивленного взгляда. «Вот ты стал какой!» — говорил этот взгляд, и видно было, что урок, преподнесенный «романтиком», она запомнит надолго.

— И все романтики это умеют? — лукаво спросила Люся.

— Настоящий романтик должен все уметь! — в тон ей ответил Жора.

— А как же штормы?

— Бывают и штормы! — Жора рассмеялся. — Море любить нетрудно, труднее, чтобы море полюбило тебя; раньше я этого не знал.

Он рассказывал, как служил после окончания десятилетки юнгой, а затем матросом на речном пароходе, как был призван потом во флот и стал минером. Говорил он скупо, и ей очень понравилась эта сдержанность, свидетельствовавшая о большой скромности.

— А макароны продувать не надо! — сообщил он неожиданно, и они долго смеялись над ее «героическими» усилиями.

Мне остается поставить точку и на этом закончить бесхитростный рассказ о том, как мальчик-фантазер добился осуществления своей мечты и стал настоящим моряком. «А как же любовь?» — спросите вы. Насколько мне известно, Жора на этот раз не делал непроницаемого лица, а прямо признался Люсе в своей любви.

Я догадываюсь, что после демобилизации Жоры Люсе придется сменить свою фамилию на фамилию Пескарева. Фамилия не очень видная, но ведь дело, товарищи, не в фамилии. Все дело в человеке!