Страница 98 из 100
— Думаю, мы должны попрощаться с ним вместе.
Увидев, что Лиза и Розалинд выходят из приемной, Кэти попросила спасателей остановиться и мягко оттеснила их от постели, позволив женщинам подойти к Дэвиду.
Зная, что о трубках можно больше не беспокоиться, Лиза подняла руку Дэвида, прижала ее к себе и надтреснутым от горя голосом сказала:
— Я здесь, милый, вместе с Розалинд. Я знаю, ты будешь рад, что мы больше не ссоримся. Мы понимаем, почему ты решил уйти сейчас, вместо того чтобы вернуться к нам, но мне будет так тебя не хватать. — Почувствовав, что Розалинд отвернулась, она склонилась ближе и прошептала: — Ты так много мне дал, Дэвид, но самый драгоценный подарок... — Она умолкла, задыхаясь от слез. — У нас будет ребенок, — проговорила она наконец едва слышным голосом. — Правда, чудесно? Спасибо тебе огромное, любимый. — Она вдохнула, пытаясь сдержать новую волну эмоций. — Я хочу, чтобы ты знал, что я буду любить нашего ребенка и заботиться о нем, — дрожащим шепотом сказала она. — Он всегда будет знать, что ты его отец и какой ты замечательный. Ах, Дэвид, я люблю тебя всем сердцем! Ты сделал меня сильнее и лучше. Если бы только нам с тобой дали больше времени...
Она не могла больше говорить, ее сердце окончательно переполнилось эмоциями, а горло сдавило от слез.
Оглянувшись, она увидела, что Розалинд ушла на пост и уткнулась в плечо Кэти. Вряд ли она что-нибудь услышала — они стояли слишком далеко.
Почувствовав, что может теперь побыть с отцом, Розалинд подошла к его постели. Взяв Дэвида за руку, она попыталась заговорить твердым голосом, но не смогла.
— Папочка, я знаю, ты так хочешь, но, пожалуйста, прости, что я не могу разделить этого желания. Я не представляю своей жизни без тебя и мамы, но я постараюсь быть сильной ради Лоуренса. Он здесь, под кроватью, слушает нас. Он храбрее меня, ему хватило смелости сделать то, чего ты хотел. Ты всегда был его лучшим, особенным другом, тем, кто понимал его лучше всех, а теперь он, наверное, понял тебя. — Она попыталась взять себя в руки, чувствуя, что эмоции вот-вот отнимут у нее дар речи. — Папочка, я так тебя люблю, — выдохнула она. — Спасибо, что дал мне такую прекрасную жизнь, и прости за всю душевную боль, которую я тебе причинила. Благослови тебя Бог, мой милый. Ты всегда будешь самым главным человеком в моей жизни.
Когда Розалинд, всхлипывая, склонилась над Дэвидом, Лиза обняла ее и тоже расплакалась. Ни та ни другая не замечали профессора Кросса, который зашел в отделение и остановился сзади них, пока тот не прошептал:
— Его больше нет.
ГЛАВА 25
Три дня спустя Розалинд прогуливалась по берегу озера, кутаясь в теплое темно-розовое пальто, которое нравилось отцу, и черный шерстяной шарф, искрившийся на зимнем солнце. На голубом небе не было ни пятнышка, а земля под ногами схватилась коркой блестящего белого инея. По этой тропинке она часто бродила с родителями, и казалось уместным пройти по ней сегодня, петляя по облетевшим на зиму рощицам и пересекая болотистые заводи по старым деревянным мостам.
В третий раз за три минуты зазвонил телефон, но Розалинд уже решила, что единственный человек, с которым ей хочется говорить этим утром, идет рядом.
— Возможно, стоит посмотреть, кто это, — сказала Лиза, когда они вышли на луг. — Уверена, все о тебе беспокоятся, и если ты не предупредила, куда идешь...
Решив, что она, вероятно, права, Розалинд достала телефон и, увидев, что это Джерри, почти поддалась искушению в очередной раз проигнорировать его. Однако избегать его было бессмысленно, и, неожиданно почувствовав себя увереннее рядом с Лизой, она приняла вызов и коротко сказала:
— Алло?
— Наконец-то, — с облегчением выдохнул Джерри. — Я никак не мог до тебя дозвониться. Почему ты не отвечала?
Розалинд ничего не сказала, потому что он наверняка знал ответ сам.
— Розалинд, мне очень жаль, — искренне проговорил Джерри. — Когда я услышал... Это было шоком. Как ты? Я могу что-нибудь сделать?
— Ты уже сделал, спасибо, — сказала она. Вероятно, он не поймет этого до конца, но это не важно, главное, что она понимает. — Приятно, что ты нашел время выразить свои соболезнования.
— Разве я мог по-другому? Он очень много для меня значил, уверен, ты это знаешь. И я хотел бы прийти на похороны... То есть, если ты не против.
А она против? Хочет ли она, чтобы он был рядом как напоминание о прошлом, в котором они были счастливы все вместе и понятия не имели, что готовит будущее? Супружеская неверность, слабоумие, смерть. Все плохое начинается на «с»?
— Я позабочусь, чтобы тебе сообщили, когда и где они пройдут, как только это окончательно решится, — услышала она собственный голос. — Надеюсь, ты не собираешься приводить...
— О нет, что ты, — успокоил ее Джерри. — Это будет совершенно неуместно.
— Именно. — Потом, решив, что ему следует знать, добавила: — Бен Форчун будет там в качестве моего молодого человека.
Наступила пауза, после чего Джерри сказал:
— Он... Я его знаю?
— Понятия не имею, Джерри. — Это имеет какое-то значение? Не все ли ей равно? — Спасибо, что позвонил. Я обязательно дам знать, когда мы определимся с датой и временем.
Повесив трубку, она почувствовала, что Лиза смотрит на нее, однако продолжила, не поворачивая головы и щурясь от солнца:
— Еще раз спасибо, что позволила мне организовать похороны. Это для меня очень важно.
Лиза так и предполагала, и к тому же чувствовала, что Дэвид сам бы этого хотел.
— Ты же понимаешь, я сделаю все, чтобы тебе помочь.
— Спасибо, — еще раз сказала Розалинд. Ее голос прозвучал холоднее, чем хотелось, но держать в себе столько горя было нелегко. Ее окружал мир, в котором больше не было отца, и впереди ждала жизнь, которая будет пустой без него и матери. Розалинд огляделась по сторонам и увидела поле, в котором теперь будет блуждать только его дух, долину, где память о нем задержится на какое-то время, но в конце концов сотрется. Это было невыносимо. Все казалось неправильным. Она не могла поднять глаза к небу, но чувствовала его, ослепительно голубое и ясное, и молилась, чтобы отец был где-то там, вместе с мамой, иначе она больше ни в чем не видела смысла. Но та женщина, что шагала сейчас рядом, вторая жена отца, разве она хотела бы этого? Конечно, нет.
— Как дела у Лоуренса? — спросила Лиза.
Почувствовав, как екнуло сердце, когда мысли переключились на сына, Розалинд сказала:
— Он ни словом не обмолвился о папе с тех пор... Я пыталась поговорить с ним об этом, но он только трясет головой и начинает злиться. Доктор Кнойл направит нас к психологу.
— Это хорошо, — тихо сказала Лиза.
Розалинд рассеянно кивнула. Мыслями она уже опять возвращалась к причинам, по которым попросила Лизу встретиться с ней сегодня, и, когда они, как черные тени, сгустились над головой, она бросила на мачеху быстрый взгляд, пытаясь разгадать, о чем та думает. Пока что Лиза не выказывала враждебности или обиды за то, как с ней обращались, но это не означало, что она их не испытывала. Может, она злится или думает о мести? Судя по тому, что Лиза предложила ей взять на себя организацию похорон, не похоже. Но возможно, ей просто не хочется брать на себя этот труд.
Чувствуя, что Розалинд желает что-то сказать, Лиза искала способ ее успокоить. Хотелось заговорить о ребенке, утешить Розалинд тем, что частичка Дэвида все-таки осталась с ними, но такую новость нельзя было сообщать просто так, между делом. И потом, она понятия не имела, какой будет реакция Розалинд. Придав голосу как можно больше мягкости и дружелюбия, она сказала:
— Поверь, я здесь не для того, чтобы сделать твою жизнь еще труднее, чем она уже есть. От этого ни одной из нас не будет никакой пользы. Поэтому, что бы ты ни собиралась сказать, просто скажи это.
Вздохнув, Розалинд попыталась вспомнить тщательно подобранные слова, которые десять раз повторяла про себя ночью, но, когда она заговорила, они прозвучали неуверенно, со страхом перед тем, на что могли спровоцировать Лизу.