Святые грехи

— Не думаю…

Но он закрыл ей рот поцелуем; долгим, медленным поцелуем, от которого у него самого зашлось сердце. Она словно не решалась ответить на поцелуй, и от этого желание сделалось еще сильнее. С самого начала Тэсс сама была как бы вызовом. Может быть, и не стоило его принимать. Но он уже ни о чем не думал.

— Не уходите, Тэсс.

— Бен, — она выскользнула из его рук и отодвинулась. Нужна дистанция, нужен самоконтроль, — мне кажется, мы слишком торопимся.

— Я с первой минуты нашей встречи хочу вас. — Обычно он не позволял себе таких признаний, но это была не просто игра.

Она запустила руку в волосы — вспомнились надпись в книге, телефонный звонок.

— Я не могу к таким вещам относиться легко, просто не могу.

— А я и не прошу. — Он снова посмотрел на нее, такую хрупкую, такую изящную, такую элегантную. Это может оказаться не просто легким романчиком — вечером сошлись, утром разошлись. Он упрямо, хотя и не слишком уверенно, шагнул к ней и взял ее лицо в ладони. — Не могу больше ждать. — Он наклонился и поцеловал ее. — Не уходите.

Бен зажег свечи в спальне. Пластинка кончилась, и в комнате стало тихо, казалось, что слышно было эхо отзвучавшей музыки. Тэсс дрожала, и сколько ни повторяла себе, что она взрослая и вольна делать все, что хочет, — ничего, ничего не помогало. Нервы разгулялись, а вместе с ними возросло желание. В конечном итоге все слилось воедино. Бен подошел к ней и привлек к себе.

— Ты дрожишь.

— Чувствую себя школьницей.

— Это хорошо. — Он зарылся лицом в ее волосы. — Мне самому страшно до смерти.

— Ну да? — высвободив лицо и отстранив его, Тэсс невольно улыбнулась.

— Не знаю почему, но чувствую себя подростком, который на заднем сиденье отцовского «шевроле» в первый раз прикасается к застежкам бюстгальтера. — Он на мгновение сжал ей запястья, стараясь удержаться и не обнять. — Таких, как ты, у меня никогда не было. Меня преследует мысль, что меня не туда заносит.

Именно эти слова разбудили в ней уверенность. Она притянула его к себе. Губы их встретились: сначала лишь прикосновение, затем легкая проба, чреватая, однако, последствиями.

— Хорошо, — пробормотала она, — возьми меня, Бен, мне всегда этого хотелось.

Не отводя от нее глаз, Бен потянул ее тяжелый свитер вверх. Волосы рассыпались по обнаженным плечам. На кожу упали лунный свет и отблески свечей, а также тень от его фигуры.

В таких ситуациях Тэсс никогда не чувствовала себя уверенной. Она начала неловко стягивать с него свитер. Под ним оказалось плотное и жилистое тело. На груди висел медальон Святого Христофора. Тэсс потрогала его и улыбнулась.

— Талисман, — сказал он.

Ничего не ответив, она прижалась губами к его плечу.

— У тебя тут шрам.

— А-а, старая история, — Он расстегнул на ней брюки.

Тэсс провела пальцем по шраму.

— Пуля. — В голосе ее прозвучал неподдельный страх.

— Говорю же, старая история, — повторил он и потянул ее к постели. Тэсс оказалась под ним. Волосы разметались по теплому покрывалу, глаза за туманились, губы приоткрылись. — Как я хотел взять тебя здесь; ты не поверишь, как сильно я этого хотел, как часто об этом думал.

Она приподнялась и коснулась пальцами его лица. От висков вниз спускалась борода, но под ней, где сильно билась жилка, кожа была гладкая.

— Теперь дело за тобой.

Он улыбнулся, и Тэсс поняла, что чувствует себя наконец совершенно раскованно и ждет его.

Опыт у него, конечно, был, и немалый, но такого острого желания он еще никогда не испытывал. Она изо всех сил сдерживалась, но теперь, расслабившись, жадно потянулась навстречу, готовая к любовному объятию. Сбросив с себя одежду, обливаясь потом, они метались по кровати, забыв обо всем на свете.

Покрывало измялось и, превратившись в комок, оказалось где-то под ногами.

Бен выругался, сбросил с постели покрывало и перевернулся на спину. Груди у Тэсс были маленькие и белые. Он обхватил левую обеими руками, как чашку. Услышав ее довольный стон, Бен заглянул ей в глаза. Она крепко прижалась к нему горячими, как в лихорадке, губами.

Почувствовав, как оплетают его руки и ноги, Бен забыл о том, что собирался обращаться с ней как с дамой, бережно и мягко. Сейчас перед ним была не хладнокровная и стильная доктор Курт, а страстная и требовательная женщина, о какой мужчина может только мечтать. Кожа у нее была мягкая, бархатистая, увлажнившаяся от желания. Он провел по ней языком, изнемогая от вожделения.

Она выгнулась над ним, предоставив страсти, фантазии, желанию делать свое дело. Здесь и сейчас… Все остальное отодвинулось в какую-то необъятную даль. Он был настоящий, живой, — только это важно, остальное может подождать.

Пламя задрожало, фитиль зашипел, свеча погасла.

Через несколько часов он проснулся от холода. Смятое покрывало валялось на полу. Тэсс, на которой по-прежнему ничего не было, калачиком свернулась рядом с ним. Волосы упали ей на лицо. Он поднялся и прикрыл ее одеялом. Теперь и луны не было. Бен немного постоял у постели, глядя на спящую Тэсс. Потом неслышно вышел. Кошка в это же время проскользнула в комнату.

Глава 7

Врачи и полицейские. У тех и других редко выпадают дни, когда их рабочий день продолжается с девяти до пяти. Они понимают, что выбрали профессию, из-за которой часто разрушается семья, пустеют дома. Она требует слишком много, а эмоциональные издержки у этих людей немыслимо высоки. Телефонные звонки портят дружеские вечеринки, любовные свидания, прерывают сон. И это далеко не все.

Зазвонил телефон, и Тэсс автоматически потянулась к трубке. Но в руке у нее оказалась свеча. Бен, лежавший на другой половине кровати, выругался, уронил пепельницу и только после этого нащупал трубку.

— Да, Пэрис. — Не зажигая света, он провел рукой по лицу, словно прогоняя сон. — Где? — Уже проснувшись, он включил лампу. Кошка, устроившаяся у Тэсс на животе, недовольно заурчала и отпрыгнула в сторону, когда та приподнялась на локтях. — Не отпускай его, еду. — Бен повесил трубку и посмотрел на зеленоватый морозный узор на окнах.

— Итак, он не стал дожидаться?

Бен повернулся к ней, подставив лицо свету. Тэсс невольно содрогнулась. Взгляд у него был жестким — не усталым, не сожалеющим, а жестким.

— Вот именно.

— И что, его взяли?

— Нет, но, похоже, у нас теперь есть свидетель. — Он соскочил с кровати и начал поспешно натягивать джинсы. — Не знаю, сколько меня не будет, но ты оставайся, поспи еще. Когда вернусь, все расскажу… Эй, куда это ты?

Тэсс, стоя под другую сторону кровати, натягивала свитер.

— Еду с тобой.

— Об этом не может быть и речи. — Он уже натянул штаны, но еще не застегнул пояс и полез в шкаф за свитером. — На месте преступления ты только будешь мешаться у всех под ногами. — В зеркале над туалетным столиком он увидел, как Тэсс вскинула голову. — Еще нет и пяти. Марш назад в постель.

— Бен, я тоже занимаюсь этим делом, — спокойно проговорила она.

Он обернулся. На Тэсс был только свитер, едва Доходивший ей до бедер. Он вспомнил, как стягивал его — шерсть была толстой и мягкой. Брюки она надеть еще не успела, волосы разметались по плечам, но перед ним уже была не женщина, а врач-психиатр. Он рывком натянул свитер и пошел к Шкафу за кобурой.

— Послушай, произошло убийство. И труп там не из тех, что лежат в гробу, напудренные и подкрашенные.

— Я врач.

— Это мне известно. — Он проверил пистолет и пристегнул кобуру.

— Бен, может, мне удастся разглядеть какую-нибудь подробность, которая даст ключ к развязке, вынудит его сознаться.

— Плевать мне на его сознание!

Ни слова не говоря, Тэсс расправила брюки, натянула их и застегнула.

— Поверь, я понимаю твои чувства, но…

— Ах вот как? — Он сел и принялся зашнуровывать ботинки, не отводя от нее глаз. — Понимаешь? Ну что ж, тогда позволь мне кое-что тебе сказать. В нескольких милях отсюда лежит тело убитой женщины. Кто-то накинул ей на шею шарф и затянул так, что она задохнулась. Она отбивалась, она старалась оттянуть шарф, но у нее ничего не вышло. Она умерла, но для нас пока эта женщина не просто новая жертва в перечне погибших, это еще человек. Пусть так будет недолго, но она еще человек. Она, наверное, готова была обнять его, если бы была уверена, что это тронет его…