Святые грехи

— Вот проклятие!

— Бен, — Эд положил руку ему на плечо, — ведь все это для тебя отрава, так что лучше забудь о еде. Твой желудок будет тебе только благодарен.

— Да, но я уже бросил полтинник. — Обхватив автомат с обеих сторон, Бен принялся трясти его и снова выругался. — Не говоря уж о том, что драть пятьдесят центов за тоненькую плитку шоколада с парой орехов внутри — это просто грабеж среди бела дня.

— Хочешь попробовать изюм, — предложил Эд, — чистый сахар. И полно железа.

Бен скрипнул зубами.

— Ненавижу изюм, это просто сушеный виноград, и больше ничего.

— Детектив Пэрис, — против собственной воли Тэсс вернулась, — как часто вы воюете с неодушевленными предметами?

Бен повернул голову, но рук с автомата не убрал.

— Только когда они мне досаждают. — Он еще раз тряхнул автомат, одновременно глядя на Тэсс. «Сегодня она не промокла, — отметил он про себя. — Волосы аккуратно зачесаны и собраны сзади в пучок». Ее прическа напомнила Бену красивое пирожное на хрустальном блюдце, отчего у него потекли слюнки. Может, она считает, что именно так должны причесываться женщины ее профессии?

— Прекрасно выглядите, доктор.

— Спасибо. Здравствуйте, детектив Джексон.

— Мэм, — Эд снова положил руку Бену на плечо, — не могу выразить, как мне стыдно за своего напарника.

— Ничего страшного. Я привыкла к подобным проблемам в поведении…

— Дерьмо! — Бен в последний раз пнул автомат и отвернулся. При первой же возможности нужно будет подобрать ключ к замку. — Вы меня искали?

— Нет, я принесла капитану Харрису портрет разыскиваемого человека.

— Быстро работаете…

— Будь у меня больше материала, ушло бы больше времени. — Она слегка передернула плечами, что означало одновременно и готовность принять комплимент, и недовольство собой. — Не знаю, насколько это вам поможет. Хотелось бы сделать больше…

— Ну, это наша работа, — напомнил Бен.

— Привет, ребята. — Проходя мимо, Лоуэнстайн сунула в автомат монету. На самом деле ей не столько нужна была конфета, сколько хотелось получше разглядеть психиатра. Она готова была держать пари на недельную зарплату, что розовый костюм доктора сшит из натурального шелка.

— Этот паршивец не работает, — проговорил Бен. Но, когда она потянула за рукоятку, выпали, как и положено, два батончика.

— Смотри-ка, два за полтинник, — заметила Лоуэнстайн, кладя их в сумку. — Пока!

— Минуточку…

— Не будешь же ты устраивать сцену на глазах у доктора Курт, — предостерегающе заметил Эд.

— Лоуэнстайн присвоила мою собственность!

— Тебе же лучше. Сахар убьет тебя.

— Как это мило! — сухо произнесла Тэсс, следя за взглядом Бена, направленным на удаляющуюся Лоуэнстайн. — Ну, ладно, у меня нет времени. В отчете, который я оставила капитану, сделано предложение.

Бен сунул руку в карманы и повернулся к ней.

— Что за предложение?

— Вам нужно поговорить со священником.

— Этот путь мы уже пробовали, доктор. Мы с Эдом, наверное, уже с десятком священников толковали.

— Нужно говорить со священником, знающим психологию, — заключила Тэсс. — Я сделала все, что могла, но моих знаний и опыта недостаточно, чтобы вникнуть в чисто религиозную сторону дела. По-моему, именно в ней ключ к решению проблемы. — Она посмотрела на Эда, хотя понимала, что переубеждать нужно не его. — Можно, конечно, изучить католичество, но для этого нужно много времени, а его нет ни у вас, ни у меня, не так ли? Я знакома с доктором из католического университета. У него превосходная репутация и в церковных, и в научных кругах. Было бы неплохо с ним побеседовать. Может быть, что-нибудь посоветует?

— Чем больше советуешься, — заметил Бен, — тем больше угроза распространения нежелательных подробностей, до которых пресса — большой охотник.

— Но если не прибегать к новым приемам, вы можете просто застрять на месте. Попросту попадете в тупик. — Бен был явно раздражен, но она предпочла не заметить этого. — Я, конечно, могла бы пойти к мэру и через него надавить, но это не по мне. Хотелось быть в этом деле с вами заодно, Бен.

Он покачался на каблуках. «Еще один психушник», — подумал Бен. Да к тому же еще и священник. Как ни противно сознавать, но расследование действительно зашло в тупик. Если доктор хочет достать карту из рукава, что ж, на это можно закрыть глаза.

— Хорошо, поговорю с капитаном.

После одержанной победы можно и улыбнуться!

— Спасибо. — Она достала из кошелька пятидесятицентовик и бросила его в автомат. Немного помедлив, потянула за рукоятку, на поднос выскочил батончик «Хершиз». — Прошу вас. — Она торжественно протянула его Бену. — А то у меня сердце разрывается от жалости. Рада была снова увидеться с вами, детектив Джексон.

— Я тоже, мэм. — Он посмотрел ей вслед и ухмыльнулся. — Неплохо держится, а?

Бен хмуро перебросил шоколадку из руки в руку.

— Это уж точно, — согласился он, — настоящий профи.

Тэсс не любила подолгу примерять платья. Гардероб ее был подобран очень тщательно, до последнего кашемирового свитера или льняного блейзера, но она одевалась всегда быстро, поскольку не хватало терпения ежедневно, каждое утро, подбирать туалет. Она предпочитала классические формы и смешанные цвета, которые больше всего ей шли. Утром, когда торопилась, Тэсс могла протянуть руку и достать наугад из шкафа любую вещь.

Но сегодня девушка собиралась не на работу. Отложив третье платье, Тэсс напомнила себе, что идет на свидание, но не к Прекрасному принцу. В двадцать девять лет женщина знает, что принцев не бывает, а, будучи дамой рационально мыслящей, она не стремилась в башню из слоновой кости. Ей предстояло свидание просто с привлекательным мужчиной, который ее занимал. А Бен Пэрис, бесспорно, привлек ее внимание.

Взглянув на часы, Тэсс подумала, что можно опоздать, если слишком много размышлять… Стоя перед гардеробом в короткой, телесного цвета комбинации, Тэсс достала черное шелковое платье и критически осмотрела его. «Мудрый выбор», — решила она, скользнула в него и стала застегивать пуговицы, которые шли от талии до шеи.

Последний внимательный взгляд в зеркало, прикрепленное к внутренней стороне дверцы шкафа, и — удовлетворенный кивок. Так будет лучше, решила она. Бледно-голубой и малиновый цвета ей порядком надоели. В дополнение к туалету она выбрала бриллиантовые запонки, когда-то принадлежавшие ее матери, и тонкий золотой браслет, подаренный дедом в день защиты диплома.

«Может, распустить волосы?», — подумала она, но в тот же миг раздался стук в дверь. Она решила оставить все как есть.

Тэсс даже не предполагала, что Бен может выглядеть так элегантно! Но открыв дверь и увидев на нем костюм серо-стального цвета и кремовую рубашку, поняла свою ошибку. А вот насчет галстука оказалась права: его узел был ослаблен. Встречая его улыбкой, она заметила у него в руке букетик фиалок. Ее трудно было поразить чем-либо, но сейчас, взглянув на него еще раз, она почувствовала себя девушкой-подростком, которой дарят первые в ее жизни цветы, пусть пожухлые.

— Ветвь мира, — сказал Бен, протягивая фиалки. Он чувствовал себя так же неловко, как и Тэсс. «С чего бы это?» — думал он. Разве раньше не приходилось ему встречаться с женщинами по наитию? Это ведь в его характере! «Совсем не глупо разыскивать в октябре фиалки», — убеждал он себя, но только до тех пор, пока не переступил порог ее дома.

— Чудесные фиалки. Большое спасибо, — проговорила Тэсс, чуть отступила и пригласила Бена войти. Запах напомнил ей о весне, такой далекой, так как впереди была еще только зима. — Пойду принесу вазу.

Пока она ходила на кухню, Бен огляделся: на стене — литография Матисса, на полу — турецкий ковер, на диване — аккуратные подушечки. Мягкие, приятные для глаз цвета и старое добротное дерево. Все это свидетельствует о надежном, из поколения в поколение передающемся достатке.

«Что тебя сюда занесло?» — спрашивал он себя. — Ее отец — сенатор, твой — мясник. Ее с детства окружала прислуга, а твоя мать до сих пор сама чистит туалет. Она с отличием окончила Смит, а ты с трудом — два класса колледжа, прежде чем попасть в академию».