Свидетельница смерти

– Я не знаю… Да кто угодно: технический персо­нал, актеры. Я никогда не запираю гримерку, это не­удобно.

Голова актрисы по-прежнему покоилась на груди Рорка. Она несколько раз судорожно вздохнула.

– Кто прислал вам красные розы? И кто принес их к вам в комнату?

– Не знаю! Мне присылали так много цветов… А визитные карточки принимала моя гримерша. При­ходил курьер с какими-то подарками. Люди так и сновали, пока до начала спектакля не осталось всего полча­са. Только после этого я всех разогнала, чтобы подгото­виться к выходу на сцену.

– В течение спектакля вы были в своей гримерной еще несколько раз: после вашей первой сцены, затем – чтобы сменить костюм, правильно?

– Верно. – Немного успокоившись, Айрин Ман­сфилд наконец отлипла от Рорка и посмотрела на Еву. – И каждый раз со мной находилась моя костю­мерша. Вообще-то по ходу спектакля я должна менять костюмы пять раз.

Ева вытащила из сумочки блокнот.

– Как зовут вашу костюмершу?

– Триша. Триша Битс. Она подтвердит вам, что я не прятала у себя нож. Она вам скажет. Спросите у нее!

– Непременно. Моя помощница проводит вас до­мой.

– Значит, я могу идти?

– Пока – да. Мы с вами еще увидимся. Выключай диктофон, Пибоди, и проводи мисс Мансфилд домой.

– Есть, шеф.

Айрин схватила со спинки дивана манто и подала его Рорку. Даже Ева оценила царственность этого жес­та: лишь женщина до мозга костей всегда уверена, что мужчина непременно окажется в нужный момент ря­дом, чтобы укутать ее плечи мехом.

– Я хочу, чтобы вы изловили того, кто это сделал, лейтенант Даллас. Очень хочу! Но даже после того, как он будет наказан, я все равно не сумею забыть, что роковой удар был нанесен именно моей рукой. Я буду помнить это до конца своих дней! – Актриса поверну­лась и кончиками пальцев прикоснулась к руке Рор­ка. – Благодарю, Рорк. Если бы не ты, я не смогла бы все это пережить.

– Тебе надо отдохнуть, Айрин.

– Надеюсь, мне это удастся.

Низко склонив голову, она направилась к выходу, а следом за ней деловито потопала Пибоди.

Ева, нахмурившись, взяла с журнального столика пакет с ножом и убрала его в сумку.

– Вот она вряд ли стала бы отрицать тот факт, что спала с тобой.

– Ты так думаешь?

Легкое удивление, прозвучавшее в голосе Рорка, обозлило Еву еще больше.

– Да и ты, по-моему, не прочь повторить…

– Все мужчины – сволочи? – Он подошел к жене и погладил ее по щеке. – Ревнуешь, дорогая Ева?

– Если бы я ревновала ко всем бабам, с которыми ты спал, и тем более к тем, которые хотели бы пере­спать с тобой, я давно сидела бы в психушке. Убери ру­ки! – Она резко мотнула головой и отвернулась.

– Еще чего! – Рорк взял ее за плечи и притянул к себе. Его глаза смеялись, и еще – черт бы побрал этого Рорка! – в них таилась такая нежность, перед которой Ева была не в силах устоять. – Я люблю тебя, милая.

– Охотно верю…

Рорк засмеялся, нагнулся и поцеловал ее.

– Ты романтическая дурочка.

– А знаешь, в чем заключается твоя проблема, мер­завец?

– Расскажи, пожалуйста.

– Ты – ходячий оргазм!

Ева с удовольствием смотрела, как округлились его глаза.

– Вот уж не ожидал от тебя такой грубой лести!

– Это не лесть, а оскорбление. Короче, мне оста­лось только поговорить с костюмершей Мансфилд – и на сегодня все. По пути домой залезу в компьютер и поищу информацию на твою примадонну.

Рорк взял свое пальто и плащ Евы.

– Боюсь, по пути домой ты будешь слишком занята другим делом.

– Чем же, интересно, я буду занята?

Рорк хотел помочь Еве надеть плащ, но она выхва­тила его и оделась сама. Рорк, наклонившись к ее уху, почти беззвучно сообщил ей о своих планах относи­тельно обратной дороги домой. Ева закатила глаза.

– Не будешь же ты этим заниматься на заднем си­денье лимузина?!

– Поспорим?

– Ставлю двадцать долларов!

Рорк взял жену под руку и повел к выходу.

– Принято.

В итоге Ева проиграла, но не пожалела об этом.

«Если этому быть суждено, должно сделать все бы­стро и чисто…»

Что ж, это сделано. Сделано быстро и чисто. И вот теперь, сидя в одиночестве, я цитирую шотландскую пьесу. Кто я? Убийца? Или палач, каким является Кри­стина Воул в нашей гениальной пьесе?

Наверное, глупо с моей стороны записывать на пленку собственные мысли. Но они столь необъятны, столь ярки и так громко звучат в моем мозгу, что я удивляюсь, как их не слышат окружающие. Возможно, то, что сейчас я произношу эти мысли вслух, позволит мне избавиться от них. Они должны умолкнуть, их нуж­но похоронить как можно глубже. Наступило опасное время, и мне необходимо обуздать свои нервы.

Перед тем как осуществить свой замысел, я взвесил все «за» и «против». Но разве тогда можно было вообра­зить, каково это будет – видеть его мертвым, в луже крови посередине сцены! Как неподвижно он лежал в слепящем свете софитов…

Лучше не думать об этом! Сейчас нужно думать о се­бе и соблюдать спокойствие. До сих пор не было допу­щено ни оной ошибки, не должно их быть и впредь. А свои мысли нужно спрятать очень глубоко и не вы­пускать их из-под контроля. Хотя, наверное, им очень захочется с ликованием вырваться наружу.

Ричард Драко мертв!

ГЛАВА 3

Если бы кто-то назвал «рухлядью» ту технику, кото­рой оснащено Управление полиции, это была бы бес­стыдная лесть. Поэтому, желая сэкономить свои нервы и время, Ева решила работать дома. Рорк любил доро­гие игрушки, и на фоне его компьютерной системы по­лицейские компьютеры выглядели пришельцами из каменного века.

Ожидая, пока умная машина выдаст все, что сумеет отыскать относительно жизни Айрин Мансфилд, Ева мерила шагами свой домашний кабинет. И вот наконец на экране монитора появилась первая порция данных:

«Айрин Мансфилд, настоящее имя Джейн Ступс родилась 8 ноября 1960 года в городе Уичита, штат Кан­зас. Родители – Аделаида Мюнх и Джозеф Ступс – разошлись в 1969 году. Имеет родного брата, Дональда Ступса, рожденного 12 августа 1964 года».

Затем шла информация о полученном Айрин обра­зовании: в возрасте пятнадцати лет поступила в нью-йоркский Институт драматических искусств. Впрочем, об этом Ева могла догадаться и без помощи компью­тера.

– Значит, первым делом девочка поспешила смо­таться из Канзаса, – пробормотала Ева. Она отнеслась к этому с пониманием. Действительно, что делать нормальному человеку в этом провинциальном штате, где нет ничего, кроме пшеницы и кукурузы!

Профессиональная карьера Айрин началась очень рано. Еще будучи подростком, она взошла на подиум в качестве манекенщицы; окончив институт, сыграла не­сколько ролей на сцене, затем – в кино, потом снова вернулась в театр.

Обрабатывая данные, компьютер тихонько жужжал и похрюкивал.

– Бла-бла-бла… – передразнила Ева машину и ввела запрос на поиск информации о криминальном прошлом Айрин Мансфилд: нарушала ли она закон, подвергалась ли арестам?

Суперкомпьютер Рорка работал с невероятной бы­стротой. Вспомнив о груде старья, стоявшего в ее каби­нете в Управлении полиции, Ева насмешливо фырк­нула:

– Сегодня для того, чтобы работать на хорошей тех­нике, нужно выйти замуж за миллиардера!

На экране монитора возникли строчки: «1982 год, Лос-Анджелес – незаконное хранение наркотических веществ».

– Вот это другое дело!

Ева села за компьютер и затребовала исчерпываю­щую информацию по этому поводу. Вскоре пришел от­вет:

«В результате судебного разбирательства обвиняе­мой назначен испытательный срок и принудительное лечение от наркозависимости. Курс лечения проведен в реабилитационном центре Лос-Анджелеса „Кейт Ри­чард мемориал“.

1986 год, Нью-Йорк – повторное обвинение в хра­нении и употреблении наркотических средств. Опять направлена на принудительное лечение в клинику «Новая жизнь».

Иных правонарушений за объектом не значится».