Слепая страсть

— И ты думаешь, что это справедливо? Думаешь, что поступаешь правильно, позволяя себе такое? — Раздражение Грейс прорвалось наконец наружу. — Да, меня считают эксцентричной, сумасбродной и все усложняющей. Но от тебя я не ожидала такого отношения к себе! Конечно, мне небезразличны твои чувства. Я с ума схожу по тебе, черт возьми! Но ничего, я как-нибудь преодолею это препятствие. Я люблю тебя, но сейчас оставь меня в покое!

Эд сжал лицо Грейс ладонями и прильнул к ее губам. Словно опасаясь, что она вырвется, он крепко прижал Грейс к себе и держал до тех пор, пока не почувствовал, что напряжение оставило ее.

— Иди домой, Грейси, — прошептал он. Через минуту она отстранилась от него.

— Хорошо, но у меня тоже просьба к тебе. — Ее взгляд выражал спокойную решимость. — Вернись в управление и отдай значок капитану. Я хочу, чтобы ты поступил в фирму своего дяди.

— Черт побери, ты шутишь? Я не понимаю, с чего вдруг…

— Прошу, сделай это ради меня! Мне это необходимо, я не могу быть постоянно в тревоге за тебя. — Пристально глядя на Эда, Грейс поняла, что он борется с собой и почти готов уступить ей. Выждав паузу, она грустно улыбнулась. — Ты сделал бы это, верно? Ты сделал бы это ради меня, но был бы несчастен всю жизнь и никогда, никогда не простил меня. Более того, рано или поздно ты возненавидел бы меня за то, что я заставила тебя отказаться от самого важного в твоей жизни. Эд, пойми, если сейчас я уступлю тебе, то до конца дней буду терзаться вопросом: почему я не сделала этой последней попытки ради сестры?

— Грейс, не нужно убеждать меня.

— Не буду. Я просто хочу кое-что тебе объяснить. — Она прислонилась к машине. — Мне тяжело говорить тебе все это, но лучше сказать. Ты знаешь, мы с Кэти никогда не были близки: у нас не совпадали взгляды на жизнь. По мере возможности я скрывала этот разлад от других, а главное — от себя. Но правда в том, что она завидовала мне и порой даже ненавидела меня. Кэти хотела, но не могла подавить в себе эти чувства.

— Грейс, не стоит сейчас говорить об этом. — Нет, я должна! Иначе мне никогда не освободиться от пережитого ужаса. Джонатан вызывал у меня отвращение, и проще простого было бы возложить вину на него. Я не люблю проблем, ты же знаешь. — Она потерла виски, что делала всегда, желая снять напряжение. — Я их всегда избегала или игнорировала. Я решила свалить на него ответственность за то, что Кэтлин не отвечала на мои письма, не приглашала меня в гости. Я убедила себя, что Джонатан воспитал в ней этот снобизм и она цеплялась за мнимые ценности, желая угодить ему. Я так и не поняла сущности происходящего!

Грейс помолчала, перед тем как сказать самое трудное.

— Я обвиняла его в том, что у Кэтлин возникли проблемы с наркотиками, и даже в ее смерти. Эд, ты не представляешь себе, как мне хотелось верить, что ее убил Джонатан! — В ее глазах была обезоруживающая беззащитность. — Однако на похоронах он кое-что рассказал мне о Кэтлин. В глубине души я обо всем догадывалась, но не хотела этому верить. Я возненавидела его еще сильнее за то, что он лишил меня иллюзий. И все-таки я не могла перестать размышлять об этом. В конце концов мне пришлось смириться с правдой и честно сказать себе, какой она была и почему.

Эд коснулся ее щеки:

— Ты не могла измениться, Грейс. Как быстро он понял ее! Грейс подумала, что если бы не была уже влюблена в него, то, несомненно, влюбилась бы сейчас.

— Да, не могла и не могу. Теперь я чувствую себя менее виноватой, но Кэтлин по-прежнему остается моей сестрой. И я продолжаю любить ее. Мне необходимо знать, что я сделала для нее все, что возможно. Только тогда моя совесть будет чиста. Избрав сейчас легкий путь, я не смогла бы жить с этим.

— Грейс, но есть и другие пути.

— Только не для меня и не в этих обстоятельствах! — Она взяла его руку. — Эд, ты плохо знаешь меня. Много лет всю грязную работу за меня выполняли другие люди за десять процентов от гонорара. Если мне предстояло что-то неприятное, я перекладывала это на своего агента, на бизнес-менеджера, на юриста… Так мне удавалось не отвлекаться на посторонние дела и писать. Ну а если жизнь все же побуждала меня к действию, я выбирала самый простой путь или просто отворачивалась. Не проси, чтобы я сейчас переложила мои проблемы на тебя. Я больше не могу сидеть сложа руки.

— Чего же ты хочешь от меня?

— Понимания, — прошептала она. — Главное, чтобы ты понял меня. Я все равно это сделаю, даже если ты не поймешь, но лучше бы ты понял.

Прости!

— Вообще-то я понимаю, но чутье подсказывает мне, что ты ошибаешься. Это слишком рискованно, Грейс.

— Если и так, я готова взять на себя ответственность. Я не смогу жить со спокойной совестью, пока не сделаю этого.

Эд мог привести дюжину веских аргументов и убедить ее в своей правоте. Но из всех он выбрал один:

— Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится.

Она улыбнулась:

— Я тоже. Но неужели ты считаешь меня такой же глупой, как героини всяких дурацких фильмов? Обычно если они знают, что неподалеку маньяк, то, услышав возле дома шум…

— ..Вместо того чтобы запереть дверь, выходят посмотреть, что происходит.

— Вот именно! — воскликнула Грейс. — Меня это страшно раздражает. Терпеть не могу надуманных сюжетных приемов.

— Не забывай, что жизнь — не сюжет романа и развивается не по сценарию.

— Я буду очень осторожна и надеюсь на профессионализм твоих коллег.

— Ты готова неукоснительно следовать нашим инструкциям?

— Конечно.

— Даже если что-то тебе не понравится?

— Эд, если я даю слово, то стараюсь его сдержать.

Эд тяжело вздохнул и снова взял ее за руку.

— Ладно, идем к Харрису.

Глава 13

Поездка Чарлтона П. Гайдена на север страны с целью проведения предвыборной рекламной кампании прошла. Ему удалось заручиться прочной поддержкой профсоюзов, а это было очень важно. В Детройте его приветствовали толпы рабочих, одобрявших его агитационную кампанию «Америка — для американцев». Автомобили были украшены наклейками с надписями «Гайденовская Америка — сплоченная, безопасная и преуспевающая». Его предвыборные речи, написанные с помощью двух референтов на доступном для народа языке, звучали доходчиво и убедительно. Недаром Гайден прокладывал себе путь в Белый дом почти десятилетие. Обычно он предпочитал «Мерседес», но на этот раз позаботился о том, чтобы его команда заказала «Линкольн».

На стадионе «Тайгер» собравшиеся встретили его возгласами ликования. Свободная пресса поместила фотографию Гайдена в спортивной кепке для игры в крикет. Он стоял рядом с подающим, обнимая его за плечи. В Мичигане и Огайо шумные толпы тоже верили его обещаниям и аплодировали его речам.

На будущее Гайден запланировал поездку в самое сердце Америки — в штаты Небраска, Канзас, Айова — и уже почти подготовился к ней, ибо желал завоевать фермерство. Готовясь к ней, он решил непременно упомянуть о том, что его прадед обрабатывал землю. Это убедит всех, что он истинный сын Америки и соль ее земли, хотя уже три поколения Гайденов окончили Принстон.

Гайден не сомневался в том, что он победит на выборах, и собирался претворить в жизнь все свои планы по укреплению основ государства. Он действительно верил в Америку, поэтому его энергичные речи и страстные призывы звучали вполне искренне. Гайден был твердо убежден, что его жизнь неразрывно связана с судьбой страны, и преследовал одну цель — править, и править хорошо. Он знал, что подчас игры редко бывают чистыми, что ему предстоит втянуться в ожесточенную борьбу, которая повлечет за собой чьи-то страдания, жертвы и слезы. Но превыше всего были для него чаяния большинства. Даже если к этому большинству не принадлежала его семья.

Гайден любил свою жену — он никогда бы не вступил в брак с женщиной, считая, что она ему не подходит. Честолюбие Гайдена не знало границ, и Клэр с ее внешностью, происхождением и манерами полностью отвечала его запросам. Она принадлежала к семейству Меррвиль и, подобно наследникам Вандербильдов и Кеннеди, выросла в атмосфере роскоши и богатства, унаследованного от предков-иммигрантов.