Ось

Она поймала себя на том, что вспоминает строчки из книжки, которую когда-то читал ей отец. И сказка, и сама книжка почти забылись, кроме этой строчки, что произносил отец нараспев: и вот они вступили в сумрачный лес. Да, они вступили в сумрачный лес. Лес, в котором гнездятся птицы, похожие на рваную бумагу. Лес, откуда (это было в той же книжке) им следует бежать. Но это легче сказать, чем сделать. В этом лесу водились волки, если не кто-то похуже. И она не знала дороги домой. Ей хотелось выбраться из темноты, ухватиться за руку отца, больше чем когда-либо.

В отчаянии Лиза принималась бранить себя, уже материнским голосом: «Элизабет, не будь дурой! Соберись. Веди себя правильно, детка».

Именно это она сейчас и пыталась делать, пробираясь по кучам, усыпанного штукатуркой металлолома. И тут Турк увидел вдруг машину, которую вела миссис Рэбка, перед тем, как они разделились. Лиза тотчас узнала ее по огромным шинам на стальных колесах. Машину трудно было не заметить: она лежала на боку. Ее опрокинул похожий на жезл ствол, проросший сквозь асфальт. Она была так же бесполезна сейчас, как любая машина здесь, пока лес не засохнет и не осыпется на землю, во что верилось пока с трудом. «Если нам и удастся выбраться отсюда, — думала Лиза, — то только на своих двоих». Невеселая перспектива. Но у всего этого была и хорошая сторона: в машине не было никого — ни Айзека, ни женщин. Значит, они успели где-то спрятаться и, возможно, уцелели.

— Продуктовый магазин должен быть где-то тут, — сказал Турк.

Двали, забыв об осторожности, пробежал немного вперед — туда, где среди странной растительности смутно виднелись обломки фасада центра. Эту часть здания землетрясение не пощадило, и если женщины с мальчиком попытались укрыться тут, то скорее всего их уже не было в живых. Это было настолько ясно, что никому не хотелось произнести это вслух. Двали предложил немедленно приступить к раскопкам. Более бессмысленной затеи нельзя было придумать: они втроем — на многие тонны руин.

— Давайте сперва обойдем вокруг, — сказал Турк. — По моему ощущению, разрушения с той стороны не так велики.

Двали застыл в нерешительности, опустив плечи, на развалинах. Впервые Лиза испытала к нему что-то вроде сочувствия. Всю ночь и утро ее воображение рисовало Айзека и женщин в каком-то надежном укрытии. Группа снова воссоединится, после чего они с Турком отправятся дальше, к спасительной бухте на западном берегу, пусть даже чокнутые Четвертые решат остаться в этой Стране Безумия. Таков был ее оптимистический сценарий. Но теперь ей уже не верилось, что он сбудется. Сказка может окончиться трагически. Из сумрачного леса может не оказаться выхода. «Что, если, — думала она, — для Айзека и женщин сказка уже закончилась?»

Сзади здание на первый взгляд выглядело лучше, чем спереди, но только потому, что бетонные платформы для разгрузки товаров устояли во время землетрясения. Все остальное вокруг представляло собой груды развалин. У Лизы заныло сердце, а доктор Двали едва не плакал.

И только Турк с мрачной решимостью продолжал обходить завал по краю. Вдруг он обернулся, сделал знак всем остановиться и тихо спросил:

— Слышите?

Лиза замерла. Она слышала ставший уже почти привычным трепет леса — по верхушкам деревьев пробегал ветер, светящиеся шары продолжали свою игру на ксилофоне. Но откуда-то доносилось еще что-то. Совсем тихо. Что-то вроде поскребывания или рытья.

— Они живы! — сказал Двали. — Должны быть живы!

— Давайте не будем спешить с заключениями, — ответил Турк. — Идите за мной. И постарайтесь не шуметь.

Двали был Четвертым, и ему не составило труда подавить свой порыв воодушевления. Все трое шли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Турк пытался определить, откуда исходит звук. По мере того, как с каждым шагом рытье и поскребывание становилось все явственней, Лизин оптимизм угасал. Было в этих звуках что-то не то. Их механический ритм и монотонность говорили о том, что вряд ли они были делом рук человеческих…

Турк снова сделал жест остановиться и кивком головы предложил им посмотреть вперед.

В одном из разрушенных отсеков здания что-то происходило. Как и заподозрила Лиза, эти звуки могли принадлежать гипотетикам. Здесь росла целая стена тех растений, что Двали называл «глядящими розами». Их глаза глядели из бутонов в сторону развалин. Обступившие их деревья покрыли всю землю густой сетью подвижных корней — местами крупных и заостренных на конце, местами плоских и заточенных по краю, как саперная лопатка. Это-то скопище корней и производило шум. «Сюр какой-то», — содрогнулась Лиза. Впечатление усугублялось тем, что руины состояли не только из бетона, стали и пластика. В них попадались также раздавленные коробки с крупой, консервы в банках, молочные пакеты. Лиза своими глазами видела, как чернильного цвета отросток обвился вокруг большой суповой кастрюли, ободрав красно-белую наклейку на ней, затем приподнял так, чтобы ближайшая «глядящая роза» могла ее изучить, после чего передал кастрюлю другому щупальцу, оно третьему и так далее, пока, наконец, кастрюля не пополнила свалку уже рассмотренного мусора.

Все это происходило с такой нелепой методичностью, что Лизе хотелось расхохотаться. Но вместо этого она стояла как завороженная, не в силах оторваться от этого зрелища. Если глядящие розы и знали об их присутствии, то не подавали виду. Раскопки шли своим чередом. Мусор разгребался, пробовался на ощупь, оглядывался, просеивался…

Лиза едва не закричала от неожиданности, когда Турк положил руку ей на плечо.

— Нам лучше отойти отсюда, — прошептал он.

Это показалось ей прекрасной мыслью, до которой она сама ни за что бы не додумалась.

Неужели уже близится закат? Лиза потеряла свои часы где-то по пути или в бараке нефтяников. Одна мысль о надвигающейся ночи ее ужасала.

Они не сразу решились заговорить. И то шепотом, как если бы глядящие розы могли их подслушать (может, и могли, впрочем).

— Жаль, что эти звуки оказались не тем, что мы думали… — сказал Турк доктору Двали.

Но у того по-прежнему в глазах светилась надежда.

— Да разве вы не понимаете, что это означает? Означает, что они живы под завалом. По крайней мере Айзек жив!

Понятное дело, что гипотетики искали именно Айзека. Пусть эти растения и не способны ничего чувствовать — ни поодиночке, ни сообща, — но они откуда-то знают, что камни и мусор преграждают дорогу к чему-то родственному им.

Они ищут Айзека. Но что они сделают с ним, когда найдут?..

— Нам остается только ждать, — сказал Двали. — Остановиться где-то здесь и ждать, пока они его откопают, и мальчик сможет оттуда выбраться.

«Да, выбраться на свою голову», — подумала Лиза.

ГЛАВА 31

Лежа в полной темноте на полу разрушенного магазина, Айзек отчаянно старался ухватиться мыслями за то, что оставалось в нем от него самого.

Сквозь завалы, окружающие его, он видел светоносный лес, огромные поля света, а посреди них — то невыразимо прекрасное, поднявшееся из расколотых толщ песчаников, с самого дна пустыни, то, чему память Джейсона Лоутона подобрала название «темпоральная Арка». Десять тысяч лет она провела в своем беспробудном сне, сдавленная скалами. Она звала его оттуда, куда указывала стрелка компаса, совмещаясь с буквой «W». Теперь она разорвала свои оковы, освободилась от тяжести земли, стала огромной и могущественной, и если б Айзек только мог вырваться из своего заточения, он бы тотчас устремился к ней.

— Айзек…

Голос марсианки доносился словно из немыслимой дали. Айзек пытался не обращать на него внимания.

Он видел Арку Времен. Но видел и другое. Например, как ни печально, тело Дианы Дюпре. Она умерла. Но то, что было не совсем человеческого в ней — ее «четвертость», — все еще теплилось в ее теле и пыталось его восстановить, хотя, конечно, это было уже невозможно. Свеча ее жизни догорела, превратившись в лужицу воска, где плавал угасший фитилек. Та часть Айзека, что была Джейсоном Лоутоном, переполнялась от этого скорбью.