Ось

Он сказал: «Ее зовут Диана».

ГЛАВА 6

Турк рассказал Томасу о Лизе, не слишком вдаваясь в подробности. О том, как они сблизились, заблудившись в горах. Как он тосковал по ней потом, после возвращения в город, когда Лиза решила порвать с ним отношения. Как они снова оказались вместе в ту ночь, когда стал падать пепел.

Томас слушал его, сидя в своем стареньком драном кресле, прихлебывая пиво из зеленой бутылки и блаженно улыбаясь, словно все эти бури жизни были от него где-то за тридевять земель.

— Судя по твоему рассказу, ты не очень хорошо знаешь эту девушку.

— Чтобы кому-то верить, необязательно его хорошо знать. А ей я верю.

— Прямо так уж и веришь?

— Да.

Томас собрал в пригоршню свои мешковатые джинсы в паху:

— Вот чему ты веришь. Все моряки одним миром мазаны.

— Это не то.

— Это всегда не то. И всегда то. Так с какой целью ты мне о ней рассказываешь?

— Я хотел, если ты не против, тебя с ней познакомить.

— Со мной? Турк, я тебе папаша, что ли?

— Нет, но ты… ты не такой, каким был раньше.

— Не понимаю, при чем тут это?

Турку приходилось очень осторожно касаться этой темы. Он боялся нечаянно задеть Томаса.

— Одним словом… она интересуется Четвертыми.

— О Господи. — Томас закатил глаза. — Интересуется?..

— У нее есть на то причины.

— И ты хочешь представить ей меня в качестве образца номер один, я верно понял?

— Нет. Мне бы хотелось сделать так, чтобы Лиза смогла поговорить с Дианой. Но прежде мне нужно узнать твое мнение о ней.

Диана, «западный доктор» — или медсестра, как она упорно предпочитала себя называть, — спешно прибыла из деревни на севере, чтобы осмотреть Томаса.

Сначала Турк был настроен к ней недоверчиво. Как он подозревал, в Экватории, тем более в такой глуши, никто ни у кого не проверял дипломов и лицензий. Всякий, у кого есть клизма и бутылка дистиллированной воды, смело мог бы назваться здесь врачом, и боссы могильщиков с Берега Лома охотно привечали бы такого врача. Тем более если он не просит денег за лечение, независимо от его результатов. Турк сидел с Томасом в пустой хижине, куда должна была прийти Диана, время от времени занимая его болтовнёй, пока старик не уснул. Несмотря на то, что из-под самодельной повязки до сих продолжала сочиться кровь. Хижина была из какого-то местного дерева вроде бамбука, плоскую жестяную крышу подпирали ободранные стволы, то расширяющиеся, то сужающиеся. Пахло несвежей едой, табаком и потом. Было жарко. Редкие вздохи тропического ветерка чуть шевелили москитную сетку, закрывающую дверной проем.

Солнце уже садилось, когда Диана поднялась наконец по дощатым ступенькам и, откинув сетку, ступила в хижину на шаткий помост, держащийся на нескольких брусьях. На ней была туника и широкие штаны из ткани, цветом и фактурой напоминающей некрашеный муслин. Она была немолода. Очень немолода. Ее светлые волосы казались почти прозрачным пухом.

— Кому требуется помощь? — спросила она, окинув хижину беглым взглядом. — И, пожалуйста, зажгите лампу, здесь ничего не видно.

— Меня зовут Турк Файндли, — сказал Турк.

— Это вам требуется помощь?

— Нет, я…

— Где больной?

Турк зажег масляную лампу и провел доктора за ширму, к желтоватому тюфяку, на котором спал Томас. Жужжание насекомых снаружи становилось все громче. Турк никогда не ожидал такого от насекомых, но это гудящее стальное стаккато нельзя было спутать больше ни с чем. С берега доносился еще стук молотков, грохот железа, пыхтение и завывание дизелей.

Томас похрапывал в забытьи. Диана с отвращением посмотрела на кое-как повязанный окровавленный бинт.

— Что случилось?

Турк рассказал ей про неудачную швартовку «Пустельги».

— Выходит, он пожертвовал собой ради вас?

— Ну, собой не собой, но куском руки точно.

— Счастливый вы человек. Всем бы таких друзей.

— Пожалуйста, посмотрите, что у него с рукой… А там будет ясно, счастливый я человек или нет.

Она потрогала Томаса за плечо. Тот открыл глаза и немедленно выругался — старинной, жгучей, как перец, креольской похабщиной. Потом попытался сесть, но у него ничего не вышло.

— А это что еще, б…, за старушенция?

— Я медсестра. Успокойтесь. Кто делал вам перевязку?

— Какой-то козел на корабле.

— У него это получилось крайне неудачно. Можно, я осмотрю вашу руку?

— Я думаю, он это делал впервые в жизни. Он… ё-мое!.. Отец небесный!.. Турк, это правда медсестра?!

— Не ведите себя как маленький, — сказала Диана. — И лежите смирно. Я не смогу вам помочь, пока не пойму, в чем дело. — Она помолчала, продолжая осмотр. — Ясно… Вам повезло, что артерия не задета. — Она достала из сумки шприц и наполнила его. — Это обезболивающее. Сейчас сделаем вам укол. Потом промоем рану.

Томас было принялся негодовать, но больше для виду. После укола ему заметно полегчало.

Турк отошел в сторону, чтобы освободить место Диане, — хижина была совсем крохотной. Он попытался представить себе, на что похожа жизнь могильщиков судов.

Спать в ангаре, молиться, чтобы тебя не убило и не покалечило раньше, чем закончится годовой «контракт» и тебе выдадут обещанную зарплату вместе с билетом до Порта. По словам босса могильщиков, в лагере был официальный врач, но он приходил дважды в неделю и в основном для заполнения бумаг. Большую часть рутинной работы — скальпелем и иголкой — приходилось делать Диане.

Турк наблюдал за ней — за тем, как движется в такт ее движениям тень на прозрачной сетке. Диана была худощавой и двигалась с выверенной осторожностью, свойственной очень старым людям. И в то же время ее никак нельзя было назвать слабосильной. Она делала свое дело спокойно и сосредоточенно, иногда что-то бормоча себе под нос. Лет ей было примерно столько же, что и Томасу, — а ему можно было дать когда шестьдесят, когда семьдесят, когда и все восемьдесят.

Томас то и дело ругался, но уже не так свирепо — сказывалось действие обезболивающего. В хижине несносно пахло антисептиком, и Турк вышел за дверь. Уже почти стемнело. Неподалеку росло скопление цветущих кустов, ни на что не похожих. Их шестипалые листья чуть трепетали от бриза, а цветы были голубыми и пахли как клевер, корица или еще какие-то рождественские пряности. Вдали чуть светились, как фитильки, огни и костры Берега Лома. А за ним, отсвечивая бледно-зеленым фосфорическим светом, расстилался океан. Чужие звезды всходили на небо, начиная свой неспешный и величественный еженощный круг.

Диана закончила работу и сказала:

— Есть риск осложнений.

Она присела рядом с Турком на краешке бруса, поддерживающего пол на высоте примерно фута от земли. Промыть и зашить рану Томаса оказалось, судя по всему, делом непростым. Диана достала платок и вытерла пот со лба. У нее американский акцент, подумал Турк, — что-то южное, может, Мэриленд.

— Каких осложнений?

— Ну, особенно бояться нечего. Но в Экватории совсем другая микрофлора, чем на Земле, если вы понимаете, о чем я говорю…

— Может, я и выгляжу придурком, но не до такой степени невежда.

Диана рассмеялась.

— Прошу прощения, мистер… Как вас зовут?

— Файндли, но зовите меня Турком.

— Такого имени я, кажется, еще не встречала.

— Просто, мэм, я в детстве немного жил с семьей в Стамбуле. Вот и нахватался всего турецкого. С тех пор меня все зовут Турк. Так что вы имели в виду: Томас может заразиться каким-то местным заболеванием?

— На этой планете раньше не было людей. Ни гоминидов, ни приматов, ни кого-либо, хоть сколько-то генетически напоминающего нас. Поэтому большинство местных вирусов для нас безопасно. Но бактерии и грибки, как вы знаете, хорошо размножаются в любой теплой и влажной среде, в том числе и в человеческом организме. Здесь нет ничего такого, к чему мы не могли бы адаптироваться, мистер Файндли, — простите, Турк, — и ничего чересчур опасного и заразного для землян. И все же это не лучшая идея — отправиться в Новый Свет с совершенно расшатанной иммунной системой, и вдобавок — как в случае мистера Джинна — заработать здесь открытую рану, которую забинтует какой-то идиот.