Рожденная во льду

– Да. Там тонна цветов.

– Сейчас принесу.

Мегги кинулась к машине, а Кастерсы, заслышав шум, прибежали из гостиной в холл.

– Бриана! Бедненькая моя! Мы с Джонни так волновались! Всю ночь не сомкнули глаз. До чего жуткие заведения эти больницы! И кто только может там работать? Хотите чайку? Холодненького… А может, еще чего-нибудь?

– Нет, спасибо, Айрис, – улучив момент, выпалила Бриана. – Зря вы так волновались. Это же сущие пустяки.

– Ну нет! Автомобильная авария не пустяки! Вы целую ночь провели в больнице, врачи нашли у вас сотрясение мозга… Как, кстати, ваша бедная головка? Болит?

Она уже побаливала.

– Мы рады, что вы снова дома, – вставил Кастерс, поглаживая жену по руке, чтобы хоть немного ее утихомирить.

– Надеюсь, миссис О'Малли хорошо за вами ухаживала?

– О да, это истинное сокровище.

– Куда поставить цветы, Бри? – поинтересовалась Мегги, выглядывая из-за букетов.

– Ну… наверное…

– Я отнесу их в твою комнату, – решила Мегги и добавила: – Соседи оборвали телефон, а гостинцев принесли столько, что хватит на целую армию.

Из кухни, вытирая руки полотенцем, выскочила Лотти.

– Лотти! Я и не знала, что вы здесь.

– Где же мне еще быть? Я прослежу, чтобы у тебя все было в порядке. Грейсон, отнесите ее в спальню. Ей надо отдохнуть.

– Нет-нет! Грейсон, пожалуйста, поставь меня на пол!

Но он только крепче прижал ее к себе.

– Подавляющим большинством голосов решено, что ты должна поспать. А если не будешь слушаться, я не дочитаю тебе книжку.

– Глупости! Сейчас же отпусти меня! – возмутилась Бриана, но, невзирая на это, ее отнесли в спальню и бережно уложили в кровать. – Надо было мне остаться в больнице, – сердито пробурчала она.

– Не ворчи. Я сейчас дам тебе чаю, – сказала Лотти, взбивая подушки и накрывая Бри простыней, – а потом ты немного поспишь. У тебя сегодня будет много гостей, так что надо отдохнуть.

– Хотя бы принесите вязанье!

– Чуть погодя. Грей, вы побудьте с ней. Следите, чтобы она не вставала.

Бриана надула губы и скрестила руки на груди.

– Убирайся! Раз ты за меня не заступился, ты мне не нужен.

– Так-так… наконец-то ты проявила свою истинную сущность, – усмехнулся Грей. – Оказывается, ты сварливая.

– Сварливая? Потому что мне не нравится, когда мной командуют, да?

– Нет, потому что тебе не нравится, когда о тебе заботятся.

Бри поперхнулась от возмущения, а Грей спокойно продолжил:

– Тебе пора выпить лекарство. Достав из кармана пузырек с таблетками, он пошел в ванную за водой.

– Меня от них клонит в сон, – попробовала было воспротивиться Бриана.

– Неужели ты хочешь, чтобы я зажал тебе нос и силой заставил проглотить?

Она не вынесла мысли о таком унижении и, схватив таблетку, сунула ее в рот, запив водой.

– Все. Ты счастлив?

– Я буду счастлив, только когда ты поправишься. Злость, распиравшая Бриану, моментально улетучилась.

– Прости меня. Грей. Я так ужасно себя веду.

– Тебе просто больно. – Он присел на краешек кровати и взял Бриану за руку. – Я тоже пару раз попадал в такой переплет и знаю, что в первый день обычно страдаешь, а во второй злишься.

Она вздохнула:

– Я думала, мне станет получше, а все по-прежнему, Вот я и разозлилась.

– Ладно, бог с тобой. Мегги принесла книгу. Хочешь, я прочитаю тебе еще одну главу?

– Хочу.

– Ты не помнишь, на каком моменте ты вчера заснула?

– Когда он признался ей в любви.

– Да там столько этих признаний!

– Нет, то было самое первое. Такие не забываются. Пальцы Грея, перелистывающие страницы, дрогнули и застыли. Он ничего не ответил. Бриана понимающе кивнула и дотронулась до его руки.

– Не тревожься, Грейсон. Мои чувства не должны тебя беспокоить.

Но уговоры были, разумеется, бесполезны. Сердце Грея вновь сжал железный обруч тревоги. Но теперь к ней подмешалось еще кое-что. Он решил, что хотя бы об этом Бриана должна узнать.

– Меня это унижает, Бриана. – Грей неуверенно поднял на нее золотисто-карие глаза. – И… я… я лишаюсь точки опоры.

– Когда-нибудь ты вспомнишь о том, как услышал это впервые, и, надеюсь, тебе станет приятно, – Довольная собой, Бри улыбнулась и попросила: – Расскажи мне какую-нибудь историю, Грейсон.

Глава 24

Первого июня Грей не уехал, хотя и собирался. Ему показалось, что уезжать, не дождавшись полного выздоровления Брианы, значит проявить малодушие.

Повязки сняли, и Грей своими глазами увидел ушибы и ссадины. И собственноручно прикладывал лед к опухшему плечу Бри. Он страдал, когда она ворочалась во сне и стонала, ругался, когда она перенапрягалась.

И совсем не занимался с ней любовью.

Нет, Грей хотел ее ежечасно, ежеминутно, но сперва боялся причинить Бриане боль, а потом сказал себе, что так даже лучше. Лучше постепенно перейти от любовных отношений к дружеским, а затем и вовсе к воспоминаниям об этих отношениях. Да-да, им обоим будет легче, если оставшиеся дни они проведут в дружеских, а не в страстных объятиях.

Книга была дописана, но Грей не отослал ее по почте Арлене, решив перед началом турне заехать ненадолго в Нью-Йорк и передать роман из рук в руки. Порой он, правда, мучился угрызениями совести, вспоминая, что обещал свозить Бриану куда-нибудь отдохнуть, но убеждал себя, что лучше позабыть об этом навсегда.

Ради нее, разумеется. Он ведь печется исключительно о ее благе? Грею было видно в окошко, как Бриана снимает с веревки высушенное белье. Она распустила волосы, и ветерок обдувал ее лицо. За спиной Бри сверкала в лучах солнца уже застекленная оранжерея. Цветы, которые она посадила, покачивались и танцевали под ветром. Бри отцепила одну прищепку и дотянулась за другой.

Грей смотрел на нее и думал, что это картина с ожившей открытки. Бриана олицетворяет собой и этот край, и эту эпоху, и образ жизни. Из года в год она будет вешать на веревку свою одежду и постельное белье, а потом снимать их и не устанет от бесконечных повторений. Это для нее традиция, она закаливает дух, дает точку опоры.

Почему-то разнервничавшись, Грей вышел на улицу.

– Ты перетруждаешь больную руку.

– Врач сказал, ее надо разрабатывать. – Улыбка тронула губы Бри, но не глаза. Они уже много дней не улыбались. Грей слишком быстро отдалялся от нее, ей было тяжело это пережить. – Какой сегодня чудесный день, правда? Мои гости поехали на пляж в Беллибанион. Папа тоже возил нас туда с Мегги искупаться и полакомиться мороженым.

– Если ты хочешь на пляж, надо было сказать, я бы тебя отвез.

Грей произнес это так, что у Бри похолодело внутри. Движения ее стали более решительными.

– Это очень мило с твоей стороны, Грейсон, – сухо ответила она, снимая наволочку, – но мне сейчас не до моря. У меня слишком много работы.

– Да ты только и делаешь, что работаешь! – взорвался он. – Сколько можно надрываться! Если ты не готовишь, то убираешься, если не убираешься, то стираешь. Этот дом не стоит таких усилий!

– Ты ошибаешься. – Бриана сложила наволочку вчетверо и убрала в плетеную корзинку. – Мой дом – стоит. Мне нравится приводить его в порядок.

– Да ты же ничего, кроме него, не видишь! – А ты что видишь, Грейсон Тейн? Что ты видишь такого важного, а? – Почувствовав, что в груди закипает гнев, Бриана прибегла к привычной защите и продолжала ледяным тоном: – Кто ты такой, чтобы критиковать меня за обустройство моего дома?

– Я не понимаю, это дом или… ловушка? Она резко обернулась. Глаза ее не метали ни молний, ни ледяных стрел. В них застыла печаль.

– Неужели ты действительно так считаешь? Неужели тебе все равно, кто с тобой рядом? Если это правда, мне тебя искренне жаль, Грейсон.

– Я не нуждаюсь в жалости, – отрезал он. – Я сказал лишь, что ты слишком много работаешь и слишком мало получаешь взамен.

– Я с тобой не согласна. Да и сказал ты не только это. – Бри нагнулась и подняла с земли корзину. – Впрочем, и на том спасибо. В последние пять дней ты не балуешь меня разговорами.