Правдивая ложь

– Тони!

– Ева, – он тяжело навалился на ее стул, с трудом глотая воздух, – что за чушь я слышу о твоей книге?

– Не знаю, Тони. Вот ты мне и расскажи. – Она еще помнила, какими красивыми были когда-то его глаза, теперь тонувшие в складках дряблой кожи. Ладонь, сжимавшая спинку ее стула, напоминала кусок мяса. Когда-то эти руки, властные и требовательные, знали каждый дюйм ее тела. – Ты знаком с Полом и Дрейком. – Ева затянулась сигаретой, пытаясь подавить желчь, подступившую к горлу. – А это Джулия Саммерс, мой биограф.

Кинкейд повернулся к Джулии.

– Будьте поосторожнее со своей писаниной. – Теперь, когда дыхание восстановилось, в его голосе послышались отзвуки энергичной молодости. – У меня хватит денег и адвокатов, чтобы вы не вылезали из суда до конца своей жизни.

– Не угрожай девочке, Тони, – кротко сказала Ева, не удивившись тому, что Нина подошла к столу и молча остановилась по другую сторону, готовая защитить ее. – Это грубо. И помни, – она демонстративно выдохнула дым прямо ему в лицо, – Джулия не может написать то, что я ей не расскажу.

Кинкейд с такой силой опустил ладонь на плечо Евы, что Пол вскочил со стула, но Ева жестом приказала ему сесть обратно.

– Ступаешь на зыбкую почву, Ева. – Кинкейд с шумом втянул воздух. – Ты слишком стара, чтобы рисковать.

– Я слишком стара, чтобы не рисковать, – поправила она. – Расслабься, Тони. Джулия напишет только чистую правду. – Понимая, что плечо будет болеть не один день, Ева спокойно поднесла бокал к губам. – Хорошая доза честности может повредить только тому, кто этого заслуживает.

– Давно сложилась традиция убивать гонца, – прошипел Кинкейд, тяжело повернулся и отправился прочь, прокладывая себе путь в толпе.

– Все в порядке? – прошептала Нина, озабоченно наклоняясь к Еве.

– Конечно. Боже, какой омерзительный слизняк. – Ева залпом выпила шампанское и с неприязнью посмотрела на крем-брюле. Разговор начисто лишил ее аппетита. – Трудно поверить, что тридцать лет назад он был интересным и энергичным мужчиной. – Взглянув на Джулию, она рассмеялась и похлопала ее по руке. – Мое милое дитя, я вижу, как крутятся колесики в вашем мозгу. Мы поговорим о Тони, и, обещаю, очень скоро.

Колесики продолжали крутиться, пока Джулия молча слушала разговоры и смотрела концертные номера. Энтони Кинкейд не просто был раздражен тем, что Ева может раскрыть секреты их супружеской жизни, он был в дикой ярости. И угрожал. И Джулия не сомневалась, что его реакция доставила Еве огромное удовольствие.

Поведение мужчин, сидевших за столом, было очень характерным. Пол чуть не ухватил Кинкейда за жирный загривок, наплевав на его возраст и явно не лучшее состояние здоровья. Вспышка ярости в мужчине, одетом в смокинг и потягивающем шампанское из тонкого бокала, была особенно шокирующей.

Дрейк спокойно наблюдал за перепалкой. И улыбался. У Джулии создалось впечатление, что он продолжал бы сидеть и улыбаться, даже если бы Кинкейд стал душить Еву своими жирными пальцами.

– Ты слишком много думаешь.

Джулия заморгала, сфокусировала взгляд.

– Что?

– Ты думаешь слишком много, – повторил Пол. – Потанцуем? – Поднявшись, он потянул ее за собой. – Мне говорили, что, когда я обнимаю женщину, она перестает соображать.

– Как тебе удалось запихнуть столько самомнения в такой тесный смокинг?

– Практика. Долгие годы практики. – Пол притянул ее ближе, провел ладонью по спине. Ему нравилось, как уютно Джулия умещается в его объятиях. И ему казалось, что никогда он не видел такого прелестного подбородка, упрямого и задорного. – Когда живешь в стране грез, лучше плыть по течению.

Джулии казалось, что в ее крови вспыхивают крохотные электрические искры, и она не могла придумать, как приказать Полу перестать гладить ее спину, не признав, что он возбуждает ее.

Когда-то она испытала желание и не хотела повторять свой горький опыт.

– Почему ты живешь здесь? Писать книги можно где угодно.

– Привычка. – Пол взглянул поверх ее плеча. – Ева. – Когда Джулия попыталась что-то сказать, он отрицательно покачал головой. – Снова вопросы. Ты все еще думаешь. Должно быть, я потерял сноровку. – Он притянул ее ближе, и ей пришлось отвернуться, чтобы избежать его губ. – Ты напоминаешь мне пятичасовой чай в английском поместье. Где-нибудь в Девоншире.

– Почему?

– Твой аромат. – Его губы коснулись ее уха, вызвав поток шокирующих ощущений. – Эротичный, эфемерный, потрясающе романтичный.

– Это все твое воображение, – прошептала Джулия, невольно закрывая глаза. – Я совсем не такая.

– Правильно. Трудоголик, воспитывающий ребенка в одиночку. Почему в университете ты изучала поэзию?

– Потому что люблю ее. – Джулия поймала себя на том, что чуть не стала играть кончиками его волос. – Поэзия очень стройна.

– Эмоциональна и романтична. – Пол чуть отстранился, чтобы видеть ее лицо. – Джил, ты мошенница. Таинственная и очаровательная мошенница.

Прежде чем она успела придумать ответ, Дрейк похлопал Пола по плечу.

– Не хочешь поделиться сокровищем?

– Не хочу. – Но Пол отступил.

– Как вы устроились? – спросил Дрейк.

– Прекрасно.

Джулия изумилась, испытав огромное чувство облегчения. Странно, что она забыла, как объятия одного мужчины отличаются от объятий другого.

– Ева говорила мне, что вы значительно продвинулись. Она прожила удивительную жизнь.

– Да, ее биография необыкновенно интересна. Дрейк грациозно вел Джулию в танце, улыбаясь и кивая знакомым.

– Какой подход вы выбрали?

– Подход? В биографиях не приходится ничего изобретать.

– Ну, почему же. Тон повествования, хроника изложения событий. Вы собираетесь исследовать ее жизнь год за годом?

– Еще рано говорить, но я думаю, это самый естественный способ. Тот факт, что Ева до сих пор остается звездой первой величины, говорит сам за себя.

– Значит, вы сосредоточитесь на профессиональной стороне ее жизни?

Он выуживает информацию, поняла Джулия. Выуживает осторожно, но целеустремленно.

– Нет. Профессиональная и личная жизнь Евы тесно переплетены. Ее отношения с родственниками и друзьями, знакомыми и коллегами, история ее браков так же важны для создания полной картины, как и ее фильмы. Мне понадобятся не только воспоминания Евы, но и факты, мнения, рассказы близких ей людей.

Дрейк сменил тактику:

– Джулия, вы могли бы помочь мне разрешить одну проблему. Если бы вы держали меня в курсе, я лучше спланировал бы рекламную кампанию. Мы же все хотим, чтобы эта книга стала хитом.

– Естественно, но боюсь, пока я мало что могу вам рассказать.

– Однако, когда книга начнет обретать очертания, вы не откажетесь сотрудничать со мной?

– Я сделаю все, что от меня зависит.

К концу вечера Джулия почти забыла об этом разговоре. Столько впечатлений! Столько живых воплощений бесплотных теней, мелькавших на киноэкранах! Когда Виктор Флэнниган пригласил ее на танец, она почувствовала себя восторженной девчонкой.

В два часа ночи Джулия скользнула в машину Пола такая расслабленная и беззаботная, какой и не помнила себя.

– Ты отлично повеселилась, – заметил Пол. Джулия пожала плечами. Пусть ехидничает. Она не позволит ему испортить чудесный вечер.

– Да, ну и что?

– Это было утверждение, а не критика. – Пол взглянул на нее и заметил, что ее веки почти совсем сомкнулись, а на губах порхает легкая улыбка. Вопросы, которые вертелись на его языке, показались неуместными. Он еще успеет задать их. Пусть она подремлет на обратном пути.

К тому времени, как автомобиль остановился перед гостевым домом, Джулия уже крепко спала. Пол вытащил сигару, закурил.

Он все еще не понимал ее. Джулия Саммерс оказалась твердым орешком. Загадочная, парадоксальная. Ничего страшного. Больше всего на свете Пол любил разгадывать тайны. Он сблизится с ней, чтобы лучше защитить интересы Евы. Однако… Он улыбнулся, выбросил сигару за окошко. Кто сказал, что он не имеет права насладиться этой близостью?

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.