Страница 4 из 4
Во время одного из перерывов я подошёл к нему и представился. Этим человеком, пробудившим моё любопытство, оказался отец Уильям Джонсон, христианский миссионер из Ирландии, который действительно практиковал медитацию дзэн уже несколько десятилетий.
Я вырос в еврейской семье и мало что знал о католицизме. Мы с отцом Биллом стали хорошими друзьями, и благодаря ему я осознал удивительную вещь: до встречи с ним я полагал, что особые состояния сознания, которые я переживал в буддийской медитации, были исключительно буддийским феноменом. Через диалоги с отцом Биллом я осознал, что буддийская медитация является лишь одним представителем широкого универсального опыта, который можно найти как во всех религиях, так и в светском нерелигиозном контексте. Это осознание позволило поместить мой буддийский опыт в гораздо более широкую и универсальную перспективу.
Я стал с жадностью изучать опыт мистиков и практиков медитации в христианской, исламской, даосской, индуистской и иудейской традициях. Меня пленили работы святой Терезы Авильской, Джалаладдина Руми, средневековый христианский текст «Облако незнания», Ицхак Лурия, Томас Мертон и многие другие. В частности, я был приятно удивлён тем фактом, что хотя медитация и не является настолько центральной темой в иудаизме, как в буддизме, еврейская традиция медитации всё же существует, и для неё в иврите был разработан целый технический вокабуляр, описывающий тот же опыт, что я получал, следуя буддийской практике!
С того времени я стал рассматривать состояния медитации не как некую «буддийскую штуку», но как универсальный человеческий опыт. Незадолго до отъезда из Японии я в последний раз встретился с отцом Джонстоном. Он только что прочитал статью об учёных, которые исследовали медитативные состояния сознания, и был этим очень вдохновлён. Отец Джонстон принадлежал к ордену иезуитов, которые исторически были связаны с интеллектуальной элитой католической Европы (традиция, продолжающаяся и по сей день). Его, как и меня, невероятно привлекала идея о том, что западная наука сможет подтвердить опыт буддистов и христиан.
Я подумал тогда: «Если я возвращаюсь в западный мир, где зародилась современная наука, возможно, мне следует использовать это как возможность получше в ней разобраться». Вскоре после моего возвращения в Соединенные Штаты я посетил ретрит в Международном центре буддийской медитации в Лос-Анджелесе с доктором Тхить Тхиен Аном – вьетнамским монахом, с которым я был знаком ещё до Японии. Я спросил его, не знает ли он что-либо об учёных, изучающих медитацию. Поскольку доктор Тхить Тхиен Ан сам был интеллектуалом и преподавателем, я подумал, что его может интересовать эта тема. И, к моему удивлению, он не только знал об этих исследованиях, но и сообщил мне, что трое наиболее известных исследователей в этой области присутствовали на этом самом ретрите. Вот так счастливая случайность!
Мы познакомились с этими учёными после окончания ретрита, и так произошёл новый важный поворот в моей жизни. В истории так часто случалось, что две сферы знания, развивающиеся независимо друг от друга, в какой-то момент находят общую основу и начинают заниматься «перекрёстным опылением», рождая совершенно новое направление человеческого знания. Сильно обобщая, можно сказать, что два наиболее выдающихся открытия в человеческой истории – это объективные, «внешние» науки Запада и субъективные, «внутренние» науки Востока. «Какое удивительное и волшебное
дитя может родиться от их взаимного обогащения», – мечтал я. Возможно, из этого соединения Востока и Запада может возникнуть совершенно новое направление в понимании человека и совершенно новая технология развития человека.
Три последних десятилетия я провёл, изучая эту возможность. Но тогда, в самом начале, передо мной была одна проблема: в школе я провалил математику и другие точные науки. Математики я боялся, да и в остальных точных науках положение было достаточно грустным. Однако теперь со мной были навыки медитации: способность к концентрации, способность слушать и не вовлекаться в свои внутренние монологи и способность наблюдать свои эмоции, не поддаваясь их влиянию. Например, если возникала уверенность в том, что у меня ничего не выйдет, я часто мог наблюдать внутренний монолог, ментальные образы и эмоциональные ощущения, связанные с этим убеждением, но не поддаваться им. Навыки концентрации и безмятежности, которые я наработал через тренировку в медитации, позволили мне превзойти ограничивающее влияние прошлого и достаточно неплохо продвинуться в области математики и точных наук. Более того, я даже преподавал впоследствии эти предметы на университетском уровне.
Возможно, из этого соединения Востока и Запада может возникнуть совершенно новое направление в понимании человека и совершенно новая технология развития человека.
Мои научные изыскания, в свою очередь, серьёзно повлияли на то, как я обучаю медитации. Я стараюсь привнести научную чёткость, количественные показатели и экспериментирование – все эти качества, характерные для западной науки, – в то, как я обучаю буддийской медитации. Такой подход оказался в высшей степени результативным.
Я поставил перед собой цель: применить то, что я изучил в математике и точных науках, к преподаванию медитации. Я хочу найти максимально эффективные способы обучать практикам внимательности, основываясь на духе и методах западной науки. Разумеется, я не настолько невежественен, чтобы считать, что могу полностью видоизменить методы, передаваемые нам через столетия и тысячелетия, но я уверен, что возможно существенно их улучшить. Более того, есть возможность описать весь процесс универсальным светским научным языком, делая его доступным любому человеку в современном мире.
После возвращения из Японии я в течение многих лет жил в храме доктора Тхить Тхиен Ана, разделяя своё время поровну между собственной практикой медитации и изучением точных наук. Я никогда не объявлял себя учителем медитации, но поскольку люди воспринимали мой подход как современный и ясный, то постепенно информация распространялась, и многие начали практиковать медитацию вместе со мной.
Среди тех студентов медитации были и люди, которых мучила физическая боль. Я начал работать с ними, из своего собственного опыта зная шаги, которые нужно предпринять для превосхождения и, в конечном итоге, преображения боли. Я стал известен не только как учитель медитации, способный объяснить мистические состояния, но также как специалист, разбирающийся во всех деталях работы с физическим дискомфортом.
В конце концов в 1982 году я открыл свой собственный центр в корейском квартале Лос-Анджелеса, где стала жить небольшая община людей, вместе практикующих медитацию. Во время совместной утренней медитации я беседовал со студентами, обсуждая их практику. Традиционно ученик обсуждает происходящее с учителем, после чего отправляется на подушку для медитации воплощать результаты этого обсуждения. Я же начал использовать другой подход: я садился напротив студентов во время их длительных медитаций и перед началом практики объяснял структуру упражнения. После того как они выполняли практику в течение нескольких минут, я спрашивал их о том, что они обнаружили. На основе их ответов я давал им обратную связь различного вида. К примеру, я мог сказать: «Продолжайте делать то, что делаете, так будет лучше всего» или «Давайте поменяем вот это и вот это в вашей практике» – в зависимости от того, что они рассказывали. Ещё через несколько минут я снова их опрашивал. Мы могли по необходимости изменить процедуру практики, или же я давал интерпретацию услышанного, или просто подбадривал, делился историями из своей жизни. Наконец, я мог предложить им на выбор несколько вариантов того, что можно дальше исследовать в медитации.
Первое, что я обнаружил в результате применения этого «интерактивного» метода, – это то, что он был гораздо более эффективным, чем простой стандартный подход по принципу «вот учение, вот подушка для медитации, а теперь иди и практикуй». На ранних стадиях практики медитации начинающие проводят много времени в размышлениях, сонливости, непоследовательности, сомнениях, рассеянности и тому подобных состояниях. В противоположность этому, если перед ними сидит инструктор по медитации, то все эти внутренние факторы, препятствующие эффективной практике, можно существенно снизить. Также они с большей вероятностью смогут удерживать концентрацию на протяжении всего периода медитации. После того как они под управлением инструктора пережили на собственном опыте, что значит «качественное сидение», они смогут лучше воспроизвести это состояние в самостоятельной практике.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте