Потрясающий мужчина

– При управлении полиции работает служба психиатрической помощи, – сказала Ева, когда дверь за ними закрылась. – Думаю, мистер Дебласс, вашей сестре следовало бы туда обратиться.

– Боюсь, что да, – рассеянно отозвался Ричард. – Без помощи ей не обойтись.

«Как и всем вам», – подумала Ева.

– Вы в состоянии ответить на несколько вопросов?

– Постараюсь, хотя это непросто, лейтенант.

Отец всегда тиранил семью, но теперь он предстает настоящим чудовищем! Как смириться с мыслью, что твой родной отец – чудовище?!

– У него есть алиби на тот вечер, когда погибла ваша дочь, – напомнила Ева. – Для предъявления обвинения нужны дополнительные доказательства.

– Алиби?

– Согласно материалам дела Рокмен работал вместе с вашим отцом в Вашингтоне до двух часов ночи.

– Рокмен повторит любую версию, продиктованную отцом.

– Даже если речь идет об убийстве?

– Конечно! Ведь это простейший способ избежать неприятностей. Кто поверит в виновность моего отца? – Ричард содрогнулся, словно ему внезапно стало холодно. – Своими показаниями Рокмен снимает подозрения с хозяина и продолжает вести жизнь, которая его очень устраивает.

– Скажите, мог бы ваш отец совершить поездку из Вашингтона в Нью-Йорк и обратно таким образом, чтобы о ней нигде не осталось упоминаний?

– Не знаю. Если бы он воспользовался своим личным самолетом, остались бы упоминания в бортжурнале.

– С бортжурналом всегда можно поработать, – вставил Рорк.

– Наверное. – Ричард поднял глаза, только теперь вспомнив о присутствии друга. – Ты разбираешься в этом лучше меня.

– Это он о тех временах, когда я был не в ладах с законом, – усмехнувшись, объяснил Рорк. – А исправления в бортжурнале внести можно, но за немалые деньги. Пришлось бы подкупить пилота, механика, а главное, бортинженера.

– Что ж, теперь мне по крайней мере ясно, за кого взяться. Доказав, что самолет сенатора совершил полет в тот роковой вечер, мы получим в руки решающий козырь и возможность сломить подозреваемого… Вы хорошо знакомы с отцовской коллекцией оружия? – обратилась она к Ричарду.

– Лучше, чем хотелось бы. – Ричард подошел к буфету, плеснул в рюмку виски и опрокинул одним глотком, как лекарство. – Он обожает кремневые пистолеты, часто ими хвастается.

В детстве он пытался и меня заинтересовать, но я не поддался – Рорк может вам это подтвердить.

– Ричард считает, что коллекция огнестрельного оружия – опасный символ превышения власти. А я со своей стороны могу добавить, что Дебласс нередко прибегает к услугам черного рынка.

– Почему ты молчал раньше?

– Потому что ты не спрашивала.

Ева решила не развивать эту тему – пока.

– Ваш отец разбирается в системах безопасности? В их устройстве?

– Безусловно. Он гордится тем, что способен сам себя защитить. Это, кстати, одна из тем, которые мы с ним можем обсуждать, не ссорясь.

– Вы назвали бы его экспертом?

– Нет, – ответил Ричард, подумав. – Скорее, талантливым любителем.

– Теперь – о его отношениях с шефом полиции Симпсоном. Как бы вы их охарактеризовали?

– К Симпсону у него корыстный интерес.

Отец считает его дураком, а дураков он обычно использует в своих целях. – Ричард обессиленно упал в кресло. – Не могу больше! Мне нужно передохнуть, побыть с женой…

– Хорошо. Но учтите: я установлю за вашим отцом наблюдение. Любой ваш контакт с ним будет зафиксирован. Лучше держитесь от него подальше.

– Думаете, я попытаюсь его убить? – Ричард мрачно усмехнулся и уставился на свои руки. – Признаться, у меня была такая мысль. Что он сделал с моей дочерью, с моей сестрой, со всей моей жизнью?! Но мне не хватит смелости…

Покинув дом, Ева, не глядя на Рорка, заторопилась к машине.

– Ты что-нибудь подозревал? – на ходу бросила она.

– Что тут замешан Дебласс? Не исключал такой возможности.

– И ничего не сказал мне?!

Ева остановилась как вкопанная, ее глаза метали молнии.

– Это была просто смутная догадка. О Кэтрин я ничего не знал. Совершенно ничего! А вот насчет Шерон… Когда мы с ней единственный раз ужинали вместе, она очень странно говорила о своем дедушке. Но догадка – еще не факт! Мои догадки ничем бы тебе не помогли. К тому же, – он опустил глаза, – познакомившись с тобой, я решил держать эту догадку при себе, чтобы не причинять тебе лишнюю боль.

Ева резко отвернулась, но Рорк ласково взял ее за плечи и заставил смотреть на себя.

– Может быть, тебе станет легче, если ты расскажешь мне что-нибудь?

– Сейчас речь не обо мне! – Она задыхалась. – Я не могу об этом вспоминать, Рорк. Не могу! Если начну, то наделаю ошибок, и он вывернется. Изнасилование, убийство, совращение несовершеннолетних… Представляю, сколько линий обороны он выстроил! Я должна вывести его на чистую воду.

– Ты же сама сказала Кэтрин, что единственный способ преодолеть все это – высказаться!

– У меня другой случай. Мне некогда расслабляться, я должна работать.

Рорк огорченно вздохнул и открыл машину.

– Наверное, тебе не терпится попасть в вашингтонский аэропорт, где Дебласс держит свой самолет?

– Да. – Рорк занял место водителя, а она села рядом с ним. – Можешь высадить меня на ближайшей станции.

– Я с тобой, Ева.

– Хорошо, едем.

Пока он разворачивался, она позвонила Фини.

– Я напала на след! – торопливо объявила Ева. – Спешу в Вашингтон.

– Лучше послушай, что я тебе скажу! – В голосе Фини звучало торжество. – Открываю ее последнюю запись, датированную утром того дня, когда ее убили, а там… Одному богу известно, почему она сразу отнесла дневник в банк. Нам везет.

В полночь у нее была назначена встреча. Никогда не догадаешься, с кем!

– С дедом.

Фини был сражен.

– Черт, Даллас, как ты до этого додумалась?!

Ева зажмурилась и облегченно перевела дух.

– Потом. Лучше скажи, что в дневнике.

– Она называет его «сенатором» и «старым пердуном-дедулей». Очень красочно описывает, как зарабатывает каждой встречей с ним по пять тысяч. Цитирую: "Сколько бы слюны он на меня ни изводил, оно того стоит. Сколько же еще энергии в моем стареньком дедушке! Вот подонок! По пять тысяч каждые две недели – не так плохо. Он расплачивается сполна, я ничего не делаю бесплатно. Не то что в детстве… Теперь мы поменялись ролями. Я не собираюсь превращаться в выжатый лимон, как бедная тетя Кэтрин.

Я торжествую! В один прекрасный день, когда мне все это наскучит, я познакомлю со своими дневниками прессу. Наделаю копий и разошлю!

Я пугаю этим дедулю, и он приходит в бешенство. Так ему и надо, пускай покорчится! Как же чудесно держать его в руках и крутить им, как мне вздумается, в отместку за все, что он со мной сделал…"

Ева представила, как Фини качает головой.

– Это был настоящий бизнес, Даллас. Она неплохо зарабатывала шантажом. Я посмотрел, что она тут понаписала: имена, факты… В общем, сенатор побывал у нее в ночь ее смерти. Теперь он наш.

– Сможешь оформить мне ордер?

– Запросто. Начальник приказал дождаться твоего звонка и действовать. Нам ведено его сцапать. Убийство первой степени!

Ева торжествующе раздувала ноздри.

– Где мне его искать?

– В Сенате. Он как раз проталкивает свой законопроект об общественной нравственности.

– Чертов лицемер! Я еду за ним! – Она выключила связь и повернулась к Рорку:

– Какую скорость развивает эта машина?

– Сейчас узнаем.

Если бы не инструкции Уитни о соблюдении осторожности, Ева ворвалась бы в Сенат и при всех заковала Дебласса в наручники. Но ей было приказано дождаться перерыва, и она покорно ждала, пока он закончит свою пламенную речь о моральном упадке в стране, проистекающем из половой распущенности и повсеместного употребления наркотиков. Он распространялся об аморальности молодого поколения, об отсутствии религиозного воспитания в семье и школе, в результате чего богобоязненный народ превратился в нацию безбожников. Сенатор сыпал цифрами, говорящими о разгуле преступности, упадке городов, наркоторговле. Самым страшным злом он считал легализованную проституцию.