Страница 27 из 100
И не было человека в Султанапуре, кто бы ни слышал, а услышавший, не содрогнулся от этого ужасного крика.
Лишь легкая улыбка скользнула на мрачном лице Гарта, неподвижно сидящего в одной из комнат старого заброшенного храма. Один противник, наконец, себя обнаружил, обнажив свои непостижимые для смертного способности. Осталось выявить остальных.
Гарт не спал, сон, как таковой, был ему не нужен. В сущности, ночь и создана для того, чтобы было время подумать о вечном…
Глава VII Пещера
Забегая вперед, скажем, что понятия времени в Пещере исчислялось ударами в медный гонг на «Главной» башне храма Дэн-Хортума и равнялось двум дюжинам за длинный день, поскольку разница между периодами суток отсутствовала, как таковая, и считалась весьма условной. Промежуток между ударами в гонг отсчитывался с помощью песочных часов, за которыми неусыпно следили храмовые жрецы.
Изнурительный зной, веющий от океана огня, неутолимые жажда и голод, удушливая атмосфера горячего, обжигающего легкие, тяжелого воздуха, неизменно царящая в катакомбах, истощающийся с каждым днем запас пищи и воды, казалось, уже давно должны были сломить дух сопротивления среди горстки повстанцев, выступивших против Великого Зла. Более двух дюжин ударов в Большой Колокол силы Д'Эвилера вели тяжелую осаду рудников — последнего оплота выжавших борцов за свободу, вынужденных прятаться под землей. Из-за полного отсутствия солнечного света люди, за прожитые в Пещере столетия, заметно изменились, стали коренастыми, невысокого роста, с ярко выраженной бледной кожей. Легенды о внешнем мире передавались из поколения в поколение, но воспринимались людьми уже не более, чем красивые сказки для детей с надеждой на лучшую жизнь в местах, где всегда вдоволь воды и пищи. Люди забыли, как выглядит земное солнце, воспринимая красноватый отблеск огня, как единственный источник света, озаряющий их жалкое существование в этой мрачной пустыне безысходности. Оттого-то и сопротивление повстанцев было вялым и слабым, ибо люди не знали, за что бороться, не видя перед собой сколь-нибудь лучших перспектив.
Силы повстанцев, изначально неравные, неумолимо истощались, и с каждым новым днем чаша весов все больше склонялась в сторону узурпатора. Со дня распоряжения, которое было отдано колдуном своему приспешнику Маулу, цепные псы демонов Савани, огненные драконы, ежедневно выжигали истерзанную войной и страданием землю огнём, фонтаном бьющим из клыкастых пастей. Огонь испепелял всё, с чем только соприкасался: и хрупкую человеческую плоть, и прочную структуру вековых валунов, разбросанных по всему побережью дышащего жаром океана. Исчадья ада беспощадно выжигали непокорных воле мага бунтарей, вынуждая спускаться к раскаленным недрам, делая существование, доведенных до отчаяния людей, ещё более невыносимым.
В душной пещере, одной из немногих, которые оставались нетронутыми разрушительным огнём и землетрясениями, где ещё совсем недавно велись работы по добыче камня и железной руды, а в настоящее время приспособленной под главный штаб, за длинным прямоугольным столом собрались люди — лидеры движения сопротивления. Их усталые изможденные лица, залитые потом, казалось, не выражали ни чувств, ни эмоций, с недавних пор ими овладело сознание собственной обреченности, и как следствие — апатия. Силы и средства для продолжения борьбы иссякли, и никто не знал, соберутся ли они в следующий раз?
— Прошу тишины! Успокойтесь. — произнес Дарий, взявший на себя обязанности руководителя движением. — Пустой трепотней и раболепным роптаньем делу не поможешь. Не нужно все усугублять.
Он привстал из-за стола и окинул присутствующих суровым, не терпящим возражений взглядом. Благодаря непоколебимой воле и жесткости характера, ему всё ещё удавалось держать этих людей под контролем, не давая им пасть духом и сложить руки, чем позволить врагу одержать над собой окончательную победу.
— А что ты предлагаешь, Дарий? — раздался негодующий полный отчаяния возглас, тут же подхваченный недержаным ропотом остальных участников тайного совещания. — Воды почти не осталось, а пищи и того меньше. Каждый день гибнут наши товарищи, а мы сидим, сложа руки, и в потолок плюем. Еще не прикончили ни одной поганой твари, насланной на нас этими…демонами. — последнее слово было выговорено сквозь зубы, как худшее проклятие.
Дарий уже и сам не знал, что ответить на беспокоящие всех их вопросы. Со дня последнего сбора глав повстанческого движения ситуация только ухудшилась, а положение дел не изменилось, по-прежнему оставаясь крайне тяжелым.
— Наш соглядатай донес, что Д'Эвилер снова погрузился в глубокий сон, а его тело жрецы уложили в саркофаг и спрятали где-то в катакомбах под дворцом. — продолжил Дарий, пропустив замечания. — Как всем нам известно, добром все это не обернется. Люди поговаривают, что колдун, таким образом, набирается сил для очередной пакости. Так ли это на самом деле, мне неизвестно, но то, что мы можем использовать…
Дарий, так и не закончив фразы, от неожиданности едва не проглотил собственный язык. Он уже не замечал остальных, в изумлении уставившись на каменную стену, с которой на глазах происходили невероятные изменения. Повинуясь его взгляду, в ту сторону повернули головы и остальные. Разом стихли все голоса, и если бы не шумные вздохи пораженных необычным зрелищем людей, можно было бы подумать, что пещера пуста. Поверхность каменной стены задрожала и заколебалась, как колеблет водную гладь брошенный камень, заставляя расходиться кругами. Колебания постепенно стихли, и когда по успокоившейся поверхности камня поплыло последнее кольцо, стена внезапно вспыхнула алым пламенем самой преисподней. Люди в ужасе отшатнулись, закрывая слезящиеся от нестерпимого света глаза. Огонь угас, также внезапно, как и вспыхнул, а в толще стены проявилось полыхающее языками пламени зеркало, окно в потусторонний мир, в котором застыло неподвижное лицо демона Савани. С глубоким презрением смотрели на испуганных людей две чёрные бездны его глаз.
— Глупцы! Посмотрите на себя, жалкие создания из мяса и костей, трясущиеся за свою никчемную жизнь — короткую вспышку молнии в грозовом небе вечности. — с этого поэтического вступления начал демон свою отповедь людям, гремя тяжелым лишенным живых звуков металлическим голосом, похожим на скрежет проржавевшего насквозь железного механизма. — Вспомните, зачем вы собрались здесь! Ваши пустые споры не добавят вам ни ума, ни храбрости. Поторопитесь, а иначе Д'Эвилер скормит вашу ненужную плоть сторожевым псам, а души братьям моим — кровожадным демонам, и тогда гореть вам в вечном огне и никогда более не обрести покоя.
— Савани прав! Бесконечными спорами и руганью мы ничего не добьемся. — пролепетал Дарий, первым выйдя из охватившего всех оцепенения.
Остальные молчали, опустив глаза, откровенно побаиваясь вступить в переговоры со столь опасным новоявленным союзником из клана еще вчерашних заклятых врагов.
— Как мы можем доверять тебе? Еще вчера ты был нашим врагом. — осторожно, подбирая слова, спросил Дарий, единственный, кто нашел в себе силы смотреть в лицо демону, не отводя глаз.
— Полагаешь, у тебя есть выбор, человек? Я вам не друг, а всего лишь временный союзник. Так или иначе, все одно, ты умрешь. Но я могу дать тебе шанс сохранить твою жалкую жизнь и спасти жизни твоих людей. — прогремел демон.
— И чем же это мы, жалкие черви, заслужили снисхождение хозяина мрака? — съязвил лидер, начавший догадываться о намерениях Савани, а сам подумал, что эти твари способны объединиться с кем угодно, лишь бы добиться желаемого.
— Поверь мне, человек, не будет места для иронии, когда в уплату долга пойдёт твоя жизнь! Мне известны все твои мысли, а посему оставим игры и перейдём к делу.
— Хорошо! Чего ты хочешь от нас? Что мы должны делать?
— Уже лучше. — кивнул демон удовлетворённо. — Я преследую свои цели, вы свои. Мы можем действовать сообща, но до тех пор, пока интересы наши не пересекутся. А теперь слушайте меня. Слушайте и запоминайте. Отец мой, Дэн-Хортум, невероятно силён, но, к несчастью, безумен. Пробудившись к жизни, в безумии своём он уничтожит всё, и нас, детей своих, не заметит в ярости своего безумного торжества. Придёт время, когда разрушится последнее, что создано было богами, и ничего больше не останется, и даже тогда он не остановится и разрушит самого себя, положив конец мирозданию. Исчезнет время и пространство, останется лишь холодная чёрная бездна вселенской пустоты.