Охота на глухаря

Гуров вынул из багажника сумку и вслед за Сыромятниковым вошел во двор. Тут же из-за угла дома к ним кинулся серый сеттер. Он прыгал вокруг Сыромятникова, махал хвостом и вообще выказывал огромную радость. Часть этой радости досталась и Гурову – ему сеттер облизал руку.

– Это Найда, – погладил собаку Григорий Гаврилович. – Замечательно умная собака. А теперь пошли в дом.

Он открыл дверь, и они вошли в небольшую прихожую, в которой было несколько дверей.

– Тут гостиная, мы с тобой будем здесь телевизор смотреть, – показывал Григорий Гаврилович. – Тут главное место в доме – кухня! Ну, а тут вот ванна, туалет… Там, направо, моя комната, а в комнате слева ты будешь квартировать.

– А где же Наталья Дмитриевна? – спросил Гуров. – Она, часом, не заболела?

– Нет, Наталья здорова. Она в Тулу уехала, к Вадиму. Я ведь тебе рассказывал, ты забыл? У меня два месяца назад внук родился, вот Наталья с ним и сидит, нянчит. У Вадима жена бизнесом занимается, так она ни одного месяца не хочет с сыном сидеть, представляешь? «Давай, – говорит, – ему няню наймем». Мне как Вадька такое по телефону сказал, я сразу решил: пусть лучше Наталья едет. Месяц с ребенком посидит, а там решим, что делать.

После осмотра дома Гуров отправился в отведенную ему комнату. Обставлена она была незатейливо, но удобно: кровать, шкаф, стол с двумя стульями. На столе, в соответствии с прогрессом, стоял компьютер. Впрочем, удивляться этому не следовало: как-никак, Григорий Гаврилович Сыромятников, старый друг Гурова, был не только опытным оперативником, свыше тридцати лет проработавшим в органах, но и преподавателем Высшей школы милиции.

Лев разложил вещи, сменил туфли на кроссовки, более подходящие к лесным условиям, и вернулся в гостиную. Хозяина он там не нашел, зато из кухни донесся его голос:

– Давай сюда! Я тут нам с тобой чай накрыл.

Гуров прошел на кухню – чистенькую, всю сверкающую посудой и довольно просторную. На столе уже стояли две чашки, мед в блюдце и разнообразное угощение.

– Все мечтаю своих пчел завести, – поделился с ним Сыромятников, – да дело больно хлопотное, это меня останавливает. Если уже есть одно увлечение – охота, то вторым заниматься трудно. Ну что, давай к столу. Пирогами, по причине отсутствия жены, угостить не могу, уж не взыщи. Угощайся, чем придется.

– Ладно уж прибедняться, – усмехнулся Лев. – Думаю, у тебя всегда найдется чем угостить.

Они сели за стол, и Гуров угостился и балыком, и семгой, и тем же медом. Когда, наконец, гость и хозяин выпили уже по две чашки чая, Григорий Гаврилович решил, что этого достаточно.

– Ну, теперь обувайся – и вперед, – скомандовал он. – Буду тебе свои угодья показывать.

Они вышли из дома, Сыромятников кликнул Найду. Собака тотчас же присоединилась к ним и побежала впереди. Два старых друга, не торопясь, двинулись вниз по улице.

– Охотиться здесь можно везде, – начал Сыромятников. – Например, вон в том лесу, справа – видишь? Он называется Воронье урочище. Почему – не спрашивай, не знаю. Ворон там не больше, чем везде. Зато хватает зайцев. А в другом лесу, в том, что слева, можно поднять стаю куропаток. Но мы с тобой завтра пойдем не туда, а подальше вперед.

– А там что? – спросил Гуров.

– Там находится урочище Ключи – оно и дало название всей деревне, а также нашему поселку. Называется оно так потому, что там имеется несколько ключей, то есть родников, которые питают два небольших болота. А где есть болота, там должны водиться – кто? Ну, скажи!

– Наверное, водяные, – серьезным тоном проговорил Лев.

– Все шутишь! Это хорошо! – одобрил его Сыромятников. – Если человек до преклонных лет сохраняет способность шутить – значит, это человек сильный и способный противостоять невзгодам. Так вот, друг Лева: там, где есть болота, как правило, водятся утки. А утиная охота, чтобы ты знал, – самая замечательная! Вот спроси меня почему.

– Хорошо, спрошу: почему?

– Во-первых, потому, что утка всегда водится стаей. Это тебе не глухарь, не вальдшнеп какой-нибудь. Уж если ты вспугнул уток – так не меньше десятка. Тут только не зевай, успевай ствол поворачивать да на спуск нажимать. Во-вторых, утка – птица серьезная, веса в ней побольше будет, чем в перепеле. Настреляешь пяток уток – и обеспечен мясом. А в‑третьих, утка водится на болотах, в местах удаленных и труднодоступных. Чтобы выйти на выводок, вспугнуть, отстреляться, а потом найти добычу, надо прошагать не один километр, причем по камышам, по осоке… Это тебе не в засаде сидеть, пузо отращивать. Сейчас увидишь эти наши болотца, все заветные места покажу…

Они шли по улице, можно сказать, запруженной народом. Правда, в основном это все был народ детский. Дети постарше носились взад и вперед на велосипедах и роликовых коньках, малыши рисовали на асфальте или бегали друг за другом. За ними приглядывали взрослые.

– А что, в вашем поселке всегда так людно? – спросил Гуров своего спутника.

– Летом – да, – ответил Григорий Гаврилович. – Многие тут живут, а в Москву по делам только выезжают. А сейчас лето кончилось, люди вышли на работу, детвора в школе, так что половина коттеджей по будням стоит пустая, только на выходные люди съезжаются. А поскольку сегодня как раз суббота, народ и выехал на природу. Вот завтра вечером увидишь обратную картину – начнется общий разъезд. В понедельник здесь будет тихо…

– А ты как, обычно один на охоту ходишь? – продолжал расспрашивать Гуров.

– По будням – один, а по выходным – в компании. Обычно нас собирается четверо. Кроме твоего покорного слуги, в компанию входят Иннокентий Илларионович Суржиков, Павел Петрович Петелин и уже виденный тобой Игорь Угланов. Бывает еще и Тонких Аркадий Кузьмич, но он человек занятой и выбирается на охоту редко, не каждое воскресенье.

– Погоди, это какой же Тонких? – спросил Гуров. – Что-то мне эта фамилия знакома…

– Ну да, она и должна быть тебе знакома, – кивнул Сыромятников. – Аркадий Кузьмич, можно сказать, твой коллега. Следователь, работает в центральном аппарате СКР. Ведет особо тяжкие дела.

– Ага, вот, значит, что! – воскликнул Гуров. – Понятно… Но и фамилия Суржиков мне тоже кажется знакомой…

– А ты ее по телику мог слышать, – объяснил Григорий Гаврилович. – Иннокентий Илларионович – известный человек, владелец банка «Аркадия». Кроме того, он экономист, знаток рынка. А главное – человек общительный, за словом в карман не лезет. Так что журналисты любят брать у него комментарии ко всяким экономическим новостям. А поскольку сейчас экономика у нас на первом месте, то Иннокентий Илларионович превращается прямо в звезду экрана. Но ты увидишь, он человек простой, свойский, с ним никаких проблем не бывает, не то что с Углановым.

– А, это тот главарь общины… – догадался Гуров. – Гималайская гора… Как он вообще в вашу компанию попал? Обычно такие люди сидят взаперти…

– Вот и я так думал, а этот, представляешь, оказался страстным охотником. Вначале один ходил, а потом мы с ним как-то разговорились, ну, я его и пригласил в нашу компанию. Правда, потом чуть не пожалел…

– А что такое?

– Да он попробовал нас всех в свою веру обратить, – объяснил Григорий Гаврилович. – Один раз такой разговор завел, второй… Тут мы с Тонких его осадили, объяснили, что у нас один храм – природа и один учитель – охотничий нюх. Ну, он и притих. Вот, смотри, вот оно, первое болото.

Они вышли на берег небольшого озерца, густо поросшего камышом, осокой, другими травами. Гладь воды казалась пустынной. Но не прошло и пяти минут, как откуда-то справа выплыл целый утиный выводок: селезень, три уточки и молодые утята.

– Видал? – приглушенным голосом, наклонившись к самому уху Гурова, произнес Сыромятников. – Тут у нас настоящий охотничий рай. Завтра с утра сюда пойдем. Тут и Угланов будет, и Иннокентий. Может, и Тонких подойдет.

– А как же ружье? – спросил Гуров. – У меня нет.

– Ружье я тебе нашел. Я себе два года назад «винчестер» купил, а «тулка» осталась. Вот ее тебе и дам. Ружье хорошее, прикладистое, и бой кучный. Так что нареканий у тебя быть не должно.