Не считая собаки

Если присмотреться, усы все-таки слегка набекрень, и взгляд еще немного ошалевший после переброски, но это скоро пройдет, а в целом, скажу без ложной скромности, впечатление весьма достойное…

– Что вы там канителитесь? – Теренс снова ухватил меня за руку. – Идемте же!

Он перевел меня через Карфакс и потащил по Сент-Олдейт, увлеченно болтая на ходу.

– Осторожнее, трамвайные рельсы! Сам здесь споткнулся на прошлой неделе. Хотя экипажам еще хуже, у них колеса застревают – и все, пиши пропало. Я и сам чуть не пропал – но мне повезло, ехала только крестьянская телега с мулом, дряхлым, как Мафусаил, иначе угодил бы прямиком на свидание с Создателем. Вы верите в судьбу?

Мы шагали по Сент-Олдейт. Мимо «Бульдога» с вывеской, на которой студент удирал от разъяренных надзирателей-прокторов, мимо золотистых стен Крайст-Черча и Томовой башни. Мимо огороженного деканского садика, откуда доносился детский смех. Уж не маленькая ли Алиса Лидделл с сестрами? С замирающим сердцем я стал вспоминать, когда Чарльз Доджсон написал «Алису в Стране чудес». Нет, раньше, в 1860-х. Но вот там, на другой стороне улицы, магазинчик, где Алиса пыталась что-то купить у овцы.

– Еще позавчера я сказал бы, что не верю в судьбу, – продолжал Теренс, оставляя позади поворот к крайст-черчскому лугу. – Но после вчерашнего я уверился. Столько всего произошло! И вот профессор Преддик перепутал поезда, а мне попались вы. То есть вы ведь могли направляться совсем в другие края, или у вас не хватило бы денег на лодку, или вас вовсе не было бы на перроне, и что нам с Сирилом тогда делать? «Судьба все нити наши прибрала к рукам, и люди движутся, покорны ей, как дети. Успех приходит свыше».

Рядом притормозила двуколка.

– Кдаприкажте, джентны? – осведомился извозчик, глотая половину звуков.

Теренс покачал головой.

– Пока будем грузиться, уже пешком дойдем. Тут рукой подать.

И действительно, за поворотом нашему взору открылся мост Фолли, таверна и река с пестрой мешаниной лодок у причала.

– «Судьба, решай, нам воли не дано; пусть совершится то, что суждено» [5], – процитировал Теренс, переходя по мосту. – Испытаем судьбу. Джавиц! – позвал он, спускаясь к причалу. – Вы ведь сохранили лодку за нами?

Джавиц выглядел как персонаж из «Оливера Твиста» – косматая бороденка и неприветливое выражение лица. Он стоял, засунув большие пальцы чумазых рук за немыслимо засаленные подтяжки.

Лежащий рядом с ним огромный коричневый с белым бульдог сопел, пристроив приплюснутую морду с массивными брылями на скрещенные лапы. Даже издалека видно было мощный загривок и воинственно выдвинутую вперед нижнюю челюсть. У Билла Сайкса в «Оливере Твисте», кажется, тоже был бульдог?

Не увидев никого похожего на Сирила, я встревожился. Что, если эта парочка укокошила приятеля Теренса – и концы в воду?

Теренс, беззаботно болтая, спешил по берегу к лодке. И чудовищу. Я осторожно шел следом, стараясь не особенно сокращать дистанцию и изо всех сил надеясь, что чудовище оставит нас без внимания, как та псина у станции, но бульдог, едва завидев нас, тут же вскочил.

– Вот и мы! – радостно возвестил Теренс, и бульдог понесся на него.

Выронив ранец и картонку, я загородился корзиной, словно щитом, и судорожно завертел головой в поисках палки.

Широченная бульдожья пасть распахнулась, обнажая длинные, в локоть, клыки и многорядье акульих зубов. Вроде бы бульдогов в девятнадцатом веке разводили для боев? Булл-дог, собака, нападающая на быков, отсюда и название. Вцепляется быку в яремную вену мертвой хваткой – для того им дан приплюснутый нос и мощные челюсти. Специально выводили породу, которая сможет дышать, не разжимая зубов, когда повиснет у противника на шее.

– Сирил! – завопил Теренс, однако никто не ринулся к нам на помощь, а бульдог, пролетев мимо него, рванул прямиком ко мне.

Я уронил корзину, и она покатилась к реке. Теренс метнулся за ней. Бульдог отвлекся на мгновение, а потом снова понесся на меня.

Никогда не понимал, почему кролики застывают перед змеей, но теперь я заподозрил, что их завораживает необычная манера змеиного передвижения. Атакующий меня зверь больше напоминал катящийся шар, чем бегущую собаку, и к тому же кренился набок, поэтому, глядя, как его заносит, я понадеялся, что он промахнется, а когда понял, что надежда напрасна, бежать было поздно.

Бульдог прыгнул мне на грудь, и я рухнул, обеими руками закрывая горло и мысленно прося прощения у Каррадерса за недостаточное сочувствие.

Впечатав мои плечи в землю массивными лапами, зверюга распахнула широченную пасть.

– Сирил! – крикнул Теренс, но я не рискнул повернуть голову. Мне все равно, откуда он придет, лишь бы с оружием.

– Хороший песик… – неубедительно сказал я бульдогу.

– Ваша поклажа чуть не хлебнула водицы, – заявил Теренс, появляясь в поле зрения. – А я, пожалуй, переплюнул свой лучший рывок за мячом во время матча с Хэрроу в восемьдесят четвертом.

Он поставил рядом со мной спасенную корзину.

– Вы не могли бы… – Я осторожно отнял одну руку от горла и показал на бульдога.

– Да, действительно, что же это я… Вас ведь не представили. – Он присел на корточки. – Это мистер Генри, – сообщил он бульдогу, – новоиспеченный участник нашей веселой компании и любезный спаситель нашего финансового положения.

Бульдожья пасть растянулась до ушей в широченной слюнявой ухмылке.

– Нед, – обратился ко мне Теренс, – позвольте представить вам Сирила.

Глава пятая

Джордж сказал: «Давайте махнем вверх по реке. Речная прогулка обеспечит нам свежий воздух, моцион и покой, постоянная смена обстановки займет наши умы (даже то, что выдает за него Харрис), а здоровая усталость будет содействовать возбуждению аппетита и улучшит сон».

Бульдожья хватка и свирепость – Родословная Сирила – Еще багаж – Теренс загружает лодку – Джавиц загружает лодку – Навык верховой езды – Луг у Крайст-Черча – Разница между поэзией и действительностью – Любовь с первого взгляда – Тадж-Махал – Судьба – Всплеск – Дарвин – Спасение из пучины – Вымерший вид – Силы природы – Битва при Бленхейме – Видение

– Очень приятно, Сирил, – выдохнул я, не решаясь подняться. Где-то я читал, что резкие движения могут их спровоцировать. Или это про медведей? Лучше бы Финч дал мне послушать про бульдогов, а не про дворецких. Это в наше время бульдоги – ласковые плюшевые игрушки: талисман колледжа Ориэл, например, просто лапочка, день-деньской дрыхнет перед привратницкой, дожидаясь, пока его потискают.

Но я-то имею дело с бульдогом девятнадцатого века, собакой, выведенной для боев с быками – очаровательных состязаний, где бойцовый пес, у которого в породе заложена мертвая хватка и свирепость, вцепляется в жизненно важную артерию быку, а тот пытается сбросить с себя обидчика или поднять на рога. Когда запретили бои быков? Явно до 1888 года. Но ведь мертвая хватка и свирепость сразу не исчезнут, нужно время, чтобы их вытравить.

– Искренне рад знакомству, Сирил, – продолжил я с надеждой.

Сирил издал короткий рык. А может, рыгнул.

– Сирил у нас из очень достойной семьи, – хвастался тем временем Теренс, сидя на корточках рядом с моим простертым на земле телом. – Отец – Дэн-потрошитель от Медузы, а прапрадед – Палач, непревзойденный чемпион бычьих боев. Ни одного проигранного.

– Правда? – выдавил я обморочным голосом.

– А прапрапрадед схватился с самим Чепрачным Стариком. – Теренс восторженно покачал головой. – Восьмисотфунтовый гризли. Вцепился медведю в морду и не отпускал пять часов.

– Но ведь мертвую хватку и свирепость из породы уже вытравили? – понадеялся я.

– Да нет, что вы!

Сирил снова заворчал.

– У бульдогов ничего подобного, по-моему, отродясь не было, – развил мысль Теренс. – Разве только по необходимости. Когда тебя медведь дерет, кто угодно разъярится. Да, Сирил?

5

Шекспир, Уильям. Двенадцатая ночь, или Что угодно. Пер. М. Лозинского.