Крона огня

«Да, эта победа дала сыну очень многое. Теперь уже вряд ли кто-нибудь станет рассчитывать на его слабость и неопытность. Но победа не будет совершенной, если плодами ее сполна не воспользоваться. Сейчас Дагоберту нужна разумная достойная жена. Он-то, ясное дело, о сватовстве еще думать не думает, но мой материнский долг – присмотреть государю нареченную. Конечно, нынче любой правитель будет рад отдать свою дочь за юного повелителя франков, но… – Она напряглась, припоминая девиц на выданье среди ближних и дальних коронованных соседей. – Нет, все не то. Для великого государя недостаточно супруги, которая только и будет знать, что рожать ему детей и надзирать за домашними слугами. Ну, нет среди возможных невест такой, как ему нужна.

То ли дело Ойген! Конечно, – Гизелла досадливо поморщилась, – спору нет, у ее любимицы имеется сговоренный жених. Что тут сказать? Сэр Жант – изрядная помеха. Но ведь никому, кого ни расспрашивали, не ведомо, где находится эта самая Нурсия! Даже и драконы, летающие, где пожелают, не могут дать ответа, куда следует идти, чтобы добраться до нее. А значит, Ойген необходимо устраивать свою жизнь здесь. – Изощренным женским чутьем королева ощущала, что, невзирая на вспышки ревности, ее наперсница вовсе не любит своего медведеподобного жениха. Но это как раз не странно, их будущий союз – обычный династический брак. А стало быть, со временем она вполне сможет полюбить Дагоберта. Что с того, что Ойген несколькими годами старше? Время у людей и драконов течет по-разному, Дагоберт и сегодня много старше своих лет. Огонь в его крови течет куда быстрее красной жидкости, струящейся в человеческих жилах.

Гизелла вновь поглядела в окно. Какой-то лодочник на берегу конопатит утлое суденышко, от воды ко дворцу доносится мерный постук его молотка. – Она будет замечательной королевой. А если останется при дворе она, то этот Рейнар не пожелает бросить молодую хозяйку, – мелькнула в голове шальная мысль, – похоже, ей он особенно предан. Тут, конечно, следует приглядывать, дабы преданность его не обратилась в нечто большее, но пока это всего лишь немое преклонение, пускай себе. Этот ловкий нурсиец может быть очень полезным».

Благородная дама Ойген вошла, почтительно склонившись перед матушкой кесаря франков. Дождавшись, пока слуга затворит дверь за гостьей, Гизелла заговорила, и в тоне ее звучали торжественные ноты колокольной бронзы.

– Я пригласила тебя, чтобы обсудить дело государственной важности. Буду говорить прямо, без обиняков и иносказаний.

– Я вся внимание, мадам. Могу ли я быть чем-нибудь полезной высокородной государыне? Быть может, вас что-то тревожит? Вы хотите поговорить об этом?

– Нет. Я хочу, чтобы ты стала женой могущественного короля франков, спасителя христианского мира, Дагоберта III…

После слов «о делах государственной важности» связь активизировалась сама собой:

– Ну шо, краса девица, – послышался на канале связи ехидный голос Лиса, – вообразила себя сказочным персоналом, ну, в смысле, персонажем? Как там: «Сказочке конец, кто слушал – молодец, а мы честным пирком да за свадебку!»

– При чем тут я? – возмутилась Женя.

– При отягчающих обстоятельствах, как пишут в разных протоколах. Во-первых, эта сногсшибательная идея мадам Гизеллу посещает не первый день. А во-вторых, ты шо хотела, пусть бы мужики к твоим ногам падали, но при этом ходить не мешали?

– Я бы хотела, чтоб меня уважали за ум, знания и высокую квалификацию.

– А они все норовят за другие части тела поуважать. Но ежели коли так, то оно конечно, потому шо шо ж? Продемонстрируй Гизелле свой красный диплом, а заодно и будо-паспорт. Хотя нет. Тогда она еще больше укрепится в похвальном стремлении видеть тебя своей невесткой. Но ты уж сделай одолжение, со свадебным пиром повремени, пока у меня усы вырастут.

– Какие еще усы?! – возмутилась благородная дама.

– По которым мед-пиво текли, да в рот не попадали. Мне ж нужно будет что-то в Институте петь о твоих альковных похождениях. О том, как местные пчелы сбились с лапок, услаждая медовый месяц нурсийской красавицы.

– Да не собираюсь я замуж! – вспыхнула Евгения.

Гизелла сочла ее румянец хорошим признаком.

– Нет? Тогда крутись, шо тот ротор в статоре. Энергичней, подруга! Шоб нам не пришлось похищать тебя из-под венца.

– Но я ведь обручена, – потупя взор, пролепетала благородная дама Ойген.

Но эта незамысловатая отговорка была загодя отвергнута будущей свекровью.

– Это ничего. У меня есть основания надеяться, что кардинал Бассотури убедит Его Святейшество расторгнуть вашу помолвку с сэром Жантом.

Да, кстати, от этого храбреца, насколько мне известно, по сей день нет вестей… Жив ли он… Одному богу ведомо… К тому же, – с ходу резко изменив тон, госпожа пристально уставилась на гостью, – я же вижу, ты не любишь его. Он найдет себе ту, которая души в нем не будет чаять…

– О, как приятно, черт возьми, чувствовать себя богом! – съязвил Лис. – Ау, садово-огородник, гвардеец-мичуринец, ты почему невесте не пишешь? Пока ты в гиперборейских предгорьях скороспелые сорта бамбуковых секвой разводишь, твою боевую подругу за местного короля сватают. Так сказать, идет на повышение.

– Ничего я не развожу! – обиделся Карел. – Завтра уже заканчиваются те самые руки дней. Жду, когда Фрейднур появится.

– Ну-ну, ждун. Устроил себе две недели отпуска, о семье забыл, работа побоку.

– Ниче не побоку, я тут местных абаров воспитываю. Они, как отошли от первоначальной ломки, пробовали на меня бросаться.

– Ну, тут ты им вторую ломку и устроил! Бескомпромиссную ломку конечностей.

– И ничего подобного. Они как узнали, что я прилетел на драконе, последний ум растеряли. Теперь, стоит мне появиться, сразу на колени валятся.

– О как?! Ну прямо отдых в солнечной Турции. Ты у них уточни на всякий случай, какой счет потом выпишут. А то подозрительный какой-то уровень сервиса…

– Да не, ничего подозрительного. Они мне тут фреску показали, ну, у них в этой пирамиде, где «электростанция». Там мужик стоит на драконах, а у драконьих ног хаммари раздают мечи. И потом люди мчатся на конях с этими мечами. Вот я, по их мнению, тоже на драконе стоял, – с заметным самодовольством сообщил Карел зе Страже.

– А, ну то есть ты у них герой местной стенгазеты, – хмыкнул Лис. – Звезда неолитической живописи. Идол четвертичного периода кайнозоя!

– Постойте, – вмешался в обмен любезностями Бастиан. – Ты видел там фреску?

– Да. Красивая.

– Но абары – кочевники, у них нет стационарных жилищ, кроме этой, с позволения сказать, «электростанции»!

– Подумаешь, эка невидаль, – отмахнулся Лис, – могли каких-нибудь цивилизованных рабов сюда прииммигрировать, а затем, перед тем как пустить их на батарейки, обменять им время жизни на эти боевые листки.

– Да, вполне может быть, – согласился Валет. – Но кто-то этот план придумал, кто-то указал, что следует рисовать, и кто-то измыслил, как придавать воинам и оружию невиданную силу. Возможно, это и есть как раз человек, стоящий на драконах. Возможно, это он – настоящий создатель мечей!

– Не, Крис, не выходи из берегов! Драконы с хаммари в одной упряжке никогда не ходили. Ты же помнишь, наши военно-воздушные крокодилы созданы, чтобы защищать границу между этим миром и тем. Хаммари иногда удается раздобыть драконов-отступников, но те – совершенно безмозглые отморозки и, я так понимаю, к размножению не способны. Скорее всего, это обычная пропаганда.

– Возможно, это и пропаганда, но вопрос, кто отдал приказ рисовать именно такие фрески и кто дал силу мечам, так и остается без ответа.

– Погодите с фресками! – обиженная невниманием к собственной персоне, оборвала их Женечка. – Мне-то что делать?