Страница 9 из 33
По-видимому, доставленное год назад спасательным судном известие о том, что «Дисковери» не смогло высвободиться изо льдов, а на борту и во время санных походов наблюдались симптомы цинги, обеспокоило правительство. Чтобы наверняка снять экспедицию, за ней направили два судна. В этом не было ничего тревожного, но привезенные приказания пришлись не по душе экипажу, который крепко привязался к своему судну, что «неудивительно, если вспомнить, какие невзгоды мы на нем пережили и каким уютным домом оно нам стало»[6]. Скотту было приказано покинуть «Дисковери», если оно не сможет своевременно выйти изо льдов и последовать за спасательными судами на север. Долгие недели положение судна день ото дня практически не менялось. Уже начали перевозить образцы и вести другие подготовительные работы. На освобождение судна почти не надеялись. В начале февраля произвели взрывы льда, но это мало что дало. И вдруг что-то произошло, и 11 февраля, ко всеобщему ликованию, лед стал быстро вскрываться. Назавтра спасательные суда уже находились всего в шести километрах от «Дисковери». 14 февраля крики «Корабли идут, сэр!» заставили всех броситься по склонам к бухте Аррайвал. Скотт писал:
«Лед вскрывался по всему проливу, причем с невероятной быстротой. Не успевала одна крупная льдина отделиться, как по оставшемуся толстому слою льда пробегала темная борозда и отрезала следующий кусок, чтобы пополнить широкий поток пака, устремившийся на северо-запад.
Мне никогда не доводилось видеть более впечатляющее зрелище: позади нас низко стояло солнце, перед нами сверкала ослепительно белая поверхность льда, а по контрасту с ней море вдали и разводья казались почти черными. Ветер стих, и ни один звук не нарушал безмолвия.
Между тем среди этой мирной тишины какая-то неведомая страшная сила разрывала бескрайний ледяной покров, как если бы это была тончайшая бумага. К этому времени мы уже хорошо поняли, что собой представляет пленившая нас ледяная тюрьма: всякий раз, преодолевая по снегу бесконечные кошмарные километры, мы проникались сознанием грозной мощи удерживающей нас преграды; о нее, понимали мы, разбился бы самый крупный крейсер, мы видели, как миллионотонный айсберг беспомощно остановился у ее края. Много недель подряд мы боролись с этим могучим препятствием. И вот, без единого звука, без каких-либо усилий с нашей стороны, оно разрушалось, и мы знали, что еще час, другой, и от него не останется и следа, и свободное ото льда море будет лизать черные скалы мыса Хат»[6].
Далее события приняли чуть ли не драматический оборот, ибо как только «Дисковери» освободилось изо льдов, поднялся ветер и выбросил его на мель у мыса Хат. Час за часом судно билось о берег, и когда уже казалось, что за обретенную свободу оно заплатит своей гибелью, когда уже почти не оставалось никакой надежды, ветер стих, вода, отогнанная ветром, вернулась в пролив, и «Дисковери» всплыло, не потерпев серьезного урона. Скотт в своей книге в подробностях описывает, как судно высвобождалось изо льдов и потом село на мель.
Через несколько лет после этой истории в охотничьем домике в Шотландии я встретил Уилсона. По заданию специально созданной Королевской комиссии он занимался изучением инфекционной болезни куропаток. Я впервые ощутил обаяние этого человека и немного познакомился с методами его работы. Он и Скотт думали отправиться снова в Антарктику и завершить начатую работу, и я договорился, что они возьмут меня с собой, если одного моего желания будет достаточно. Шеклтон в то время или уже был на юге или готовился туда отправиться. Он вышел из Англии в 1908 году и в следующее антарктическое лето предпринял два замечательных похода. Первая партия, возглавляемая самим Шеклтоном, состояла из четырех человек и четырех пони. В ноябре она выступила с мыса Ройдс, где экспедиция зимовала в хижине, и пошла по Барьеру на юг по пути, не совпадавшему с маршрутом Скотта, пока дорогу ей не преградил вытянувшийся в восточном направлении горный хребет и хаотическое нагромождение сбросов гигантского ледника.
Однако в стороне от его главного русла, отделенный от него землей, которая сейчас называется островом Хоп, имелся узкий крутой снежный склон, ведущий к самому леднику. Смело устремившись на него, партия затем вышла к леднику Бирдмора, великому в своем роде, более чем в два раза превосходящему величиной всех своих известных собратьев. История их злоключений кого угодно заставит содрогнуться. С верхней точки ледника они повернули точно на юг, к полюсу, и, двигаясь по плато в очень трудных условиях, достигли широты 88°23', но из-за недостатка провианта вынуждены были повернуть обратно.
Пока Шеклтон пытался открыть географический полюс, другая партия из трех человек, под руководством профессора Дейвида, достигла Южного магнитного полюса, пройдя 2016 километров, из них 1180 – челночным способом, причем везли сани только сами люди, без какого-либо иного тягла. Это был замечательный поход,[16] так что Шеклтон привез в 1909 году хорошие результаты. В том же году Пири после двенадцати лет путешествий по Арктике достиг Северного полюса.
Достижение Р. Пири Северного полюса в апреле 1909 года многими полярниками ставится под сомнение и сейчас, и в прошлом. Не случайно Р. Скотт поздравил Р. Пири не с достижением полюса, а только с утверждением своего первенства в достижении полюса (Г. Ладлем. Капитан Скотт. Л., Гидрометеоиздат, 1972, с. 129). Известный исследователь Уолли Херберт в журнале National Geographic Magazine, 1988, V. 174, № 3, опубликовал ряд материалов, из которых следует, что Р. Пири не был на полюсе.
В 1909 году Скотт опубликовал планы своей второй экспедиции. Вот о ней-то и пойдет речь в этой книге.
Первого июня 1910 «Терра-Нова» вышла иэ Вест-Индских доков в Лондоне, а 15 июня – из Кардиффа. Судно взяло курс на Новую Зеландию, там были пополнены и уложены его грузы, взяты на борт собаки, пони, моторные сани, кое-какие дополнительные запасы провизии и снаряжения. Здесь же поднялись на борт те офицеры и ученые, которые не плыли из Лондона. 29 ноября 1910 года судно наконец отчалило, взяв курс на юг. 4 января 1911 года оно прибыло в залив Мак-Мёрдо, и меньше чем за две недели мы построили себе дом на мысе Эванс и выгрузили все вещи. Вскоре после этого судно ушло. Высаженная на мысе Эванс партия во главе со Скоттом известна как главная партия.
Предполагалось, что для выполнения научных задач экспедиции на Земле Короля Эдуарда VII высадится вторая партия с меньшим числом людей под началом Кемпбелла. В поисках подходящего для высадки места на этой земле группа Кемпбелла встретила в Китовой бухте[17] норвежскую экспедицию Руала Амундсена на бывшем корабле Нансена – «Фраме». О ней говорится ниже. В экспедиции Амундсена участвовал Юхансен, единственный спутник Нансена в его знаменитом санном походе по Арктике, о котором вкратце рассказано выше. Кемпбелл с пятью товарищами высадились в конце концов на мысе Адэр и построили себе дом рядом со старой зимовкой Борхгревинка. Пеннелл отвел судно обратно в Новую Зеландию. Через год оно возвратилось в Антарктику с новыми запасами провизии и снаряжения, а еще через два года доставило в цивилизованный мир тех, кто выжил в этой экспедиции.
На долю главной партии выпало столько приключений и походов, причем одновременно, что, мне кажется, неподготовленному читателю будет легче разобраться в содержании книги, если я кратко расскажу о последовательности событий. Тот же, кто с ними знаком, может просто пропустить одну-две страницы.
В первую осень были образованы две партии: одной, во главе со Скоттом, предстояло заложить на Барьере склады для похода к полюсу, и она так и называлась – партия по устройству складов; другая должна была вести геологические изыскания в Западных горах – горах, которые образуют западный берег залива Мак-Мёрдо. Это первый геологический поход, а следующим летом с той же целью был предпринят второй геологический поход.
16
В этом походе принимал участие Дуглас Моусон, впоследствии возглавлявший многие австралийские экспедиции в Антарктиду.
17
Китовая бухта – традиционное название, укоренившееся в литературе; в соответствии с «Атласом Антарктики», по которому приводятся в основном географические названия в данном переводе, – Бей-оф-Уэйлс.