Страница 41 из 79
— Да, умею, — растерянно кивнул доктор.
— Тогда измерьте и доложите мне результат. Все, больше ничего не делайте. Уколы я сделаю сама, — распорядилась она и снова взяла трубку, проговорив:
— Прошу прощения.
— Я все слышала, — сказала Бушра. — Я прошу вас все время оставаться с моим мужем и сейчас же расскажу Башару обо всем происходящем. В том числе о поступке Махера и о бестолковости и совершенной некомпетентности врачей. Я сейчас позвоню в центральный госпиталь Дары, — продолжала она. — Везите Асефа туда. Я распоряжусь, чтобы все было готово. Вы сможете сделать ему операцию?
— Да, — ответила Джин. — Впрочем, я не владею методами, которым обучены ваши врачи, — предупредила она.
— Мне все равно, лишь бы мой муж остался жив, — взволнованно ответила Бушра.
— Давление ниже семидесяти миллиметров, — доложил офтальмолог.
— Плохо, — вздохнула Джин. — Большая кровопотеря. Какая группа крови у вашего мужа, госпожа? — спросила она Бушру.
— У него третья отрицательная, — ответила Бушра.
— Очень редкая группа крови. Я даже не уверена, что в больнице найдется донорская кровь такой группы, — покачала головой Джин.
— Я сейчас поговорю с Башаром и вылетаю к вам, — ответила Бушра. — Я смогу привезти, — добавила она.
— Привезите, это не помешает, но надо искать кровезаменитель, — ответила ее собеседница. — Пожалуйста, немедленно свяжитесь с госпиталем, госпожа, — попросила Джин. — Я сейчас наложу повязку, введу лекарства, и мы выезжаем. Пусть все приготовят к операции и трансфузии.
— Будет готово, не сомневайтесь, — пообещала Бушра. — Только прошу, не оставляйте моего мужа! Хоть я и не знаю вас, но только на вас надеюсь. Я присоединюсь максимум через два часа. Пока возьмите у Заира мой прямой номер и держите меня в курсе. При малейших препятствиях немедленно звоните, — закончила она.
— Благодарю, госпожа, я постараюсь сделать все возможное.
Джин сбросила вызов и передала трубку Заиру.
— Заводите машины. Едем в центральный госпиталь Дары. Вы знаете, где он находится? — поинтересовалась она.
— Да, госпожа, конечно.
— Держите капельницу, — Джин передала бутылку с физраствором помощнику. — Держите ровно. На торшере она висит криво и раствор поступает неравномерно. Покажите, что именно вы принесли? — обратилась она к офтальмологу. Тот молча протянул ей термос.
Джин взяла термос с лекарствами, быстро перебрала ампулы и выбрала три из них.
— Подойдет. Давайте шприцы, — приказала молодая женщина врачу. — Любые, но лучше дозировкой поменьше.
— Тут на два кубика, — предложил он.
— Подойдет.
Быстро набрав лекарство, Джин одну за другой сделала несколько инъекций.
— Перевязочный материал, — потребовала она у доктора, и тот поднес коробку с красным крестом. — Пожалуйста, осторожно приподнимите генерала, — попросила Джин. Заира, аккуратно сняла полотенце, чтобы не повредить раны. Блокировав отверстия тампонами и пластырем, наложила повязку. — Сейчас надо перенести его в машину, — распорядилась молодая женщина, закончив перевязку. — Только очень аккуратно. Несите вместе с капельницей. Не трясите. Несите, чуть наклонив головой вниз, и тогда внутреннее кровотечение уменьшится. Когда будете класть в машину, следите за бутылкой с физраствором. Она должна находиться так же перпендикулярно. Не болтайте ее, а то трубка отойдет, в вену попадет воздух и тогда неминуемо будет тромб. Вам ясно? — спросила она офицеров.
— Так точно, госпожа, — ответили те.
Шауката осторожно уложили на одеяло, ведь носилок в отеле Мустафы не нашлось. Три офицера взялись за края, чтобы нести больного, а четвертый держал капельницу. В это время на пороге снова появился Махер аль-Асад.
— Куда вы собрались? Никак в больницу? Мой братик еще жив? — спросил он глумливо.
— Освободите дорогу, — резко потребовала Джин.
— Чего ты тут раскомандовалась? — взбесился Махер, больно схватив молодую женщину за плечо. — Проститутка! Мустафа! — хозяин отеля аж подскочил на месте от его окрика. — Что ты позволяешь своим девочкам? Они совсем разболтались. Одна меня сейчас чуть не укусила вместо демонстрации своей задницы, а эта вообще играет в командиршу. Мустафа, я…
Он не договорил. К Махеру подбежал адъютант и, сунув в руки трубку, сообщил:
— Президент. Сам…
— Президент? — обомлел тот.
Махер взял трубку. Джин заметила, как он мгновенно переменился в лице. Его спесь, самоуверенность и наглость мигом исчезли. Он выглядел маленьким, испуганным нахулиганившим мальчиком, боящимся теперь получить взбучку от грозного старшего брата. Испуганней Махера в этот момент выглядел только Мустафа, просто онемевший от его выговора, и казалось, готовящийся вот-вот рухнуть на пол без сознания.
— Я слушаю, — робко произнес Махер в трубку.
— Несите генерала вниз, — приказала Джин офицерам. — Быстро. Он занят. Отойди-ка, — сказала она, оттолкнув Махера. Он, похоже, и не заметил этого. Махер серел, выслушивая отповедь брата.
Джин прошла первой. За ней офицеры поспешно вынесли Шауката.
«Они все погрязли в страхе. Страх окончательно искорежил людскую психику, причем как у тех, кто вверху, так и у тех, кто внизу. Внизу можно еще встретить людей, не утративших трезвого мышления, похожих на Абию и Бабака. Наверху же наблюдается полное разложение, безволие, бессилие, боязнь сделать шаг без одобрения начальства. Махер аль-Асад, такой беспощадный и нетерпимый со своими подчиненными, робеет перед братом, и не потому, что тот обладает сильной волей. Нет, он намного мягче Махера по характеру, а потому, что он занимает пост президента. Они деградировали в страхе перед властью, держась за нее любыми средствами. Начальство не представляет себе жизни без этой власти, вне ее устоявшихся рамок. Потерять власть для них равноценно потере жизни», — думала Джин, поддерживая в лифте голову раненого генерала.
— Осторожно, осторожно, ступеньки, — предупредила она, выйдя на крыльцо.
Генерала вынесли из отеля, а Заир уже распахнул дверцу бронированного автомобиля. Шауката осторожно погрузили внутрь. Джин села рядом, а на переднее сиденье, рядом с водителем — Заир. Одна за другой машины тронулись. Никто им не препятствовал. Когда выезжали с территории отеля, зазвонил телефон.
— Бушра, — сообщил адъютант, взглянув на номер. — Я слушаю, госпожа, — он ответил на вызов. — Одну минуту, госпожа. Она хочет поговорить с вами, — мужчина передал Джин трубку.
— Я слушаю, госпожа.
— Это Бушра, Зоя, — сестра президента сказала так, словно они были давным-давно знакомы, хотя даже ни разу пока не встречались друг с другом лично. — Мне звонили из госпиталя, — добавила она. — Там все приготовили для операции, но говорят, у них только масочный наркоз. Я не понимаю, а они толком ничего не могут объяснить.
— Значит, госпожа, нам не подходит такой госпиталь. Масочный наркоз хорош при операциях средней тяжести, когда сознание пациента выключается не полностью, а нам нужен глубокий наркоз. Эндотрахеальный, с интубационной трубкой и вентилированием легких, — серьезно ответила Джин.
— У них его нет. Что же делать? Я обязательно найду все необходимое в Дамаске и привезу, но будет поздно, — растерянно ответила Бушра.
— Будет поздно, — согласилась Джин. — Если мы допустим развитие перитонита, воспаление перекинется на кишечник. Придется проводить резекцию, а это очень долгое и опасное дело. Маска нам не подходит, ведь при глубоком наркозе на маске пациент просто задохнется. Анестезиолог обязан был вам объяснить, — прибавила она.
— Он ничего мне не сказал, — вздохнула Бушра.
— Он просто побоялся. В подобных случаях пациент умирает не сразу, часто не на операционном столе, а в палате, спустя минут двадцать или тридцать после операции. Неожиданная остановка сердца. Главное — не на операционном столе, и они вроде здесь ни при чем. Кто будет разбираться в неправильном наркозе и разбалансировке сердца в отсутствие кислородного голодания? — рассудила Джин.