Крестоносцы

— Амари-3, Амари-3, — Джин услышала в наушниках голос Майка. — Говорит Герцог-6. Джин, как там наши приятели? Готовы? Выдвигаемся.

— Герцог-6, — ответила она. — Я Амари-3. Прием. Майк, у них оружие не пристреляно, боеприпасов нет. Командиров толковых, похоже, тоже.

— С командирами там давно все ясно. Пусть действуют. Сейчас уже поздно менять им оружие.

— Ясно. Сержант, — Джин повернулась к Михальчуку, — приказано выдвигаться. Поехали.

— Поехали, Виталька. — Тот толкнул водителя в плечо. — Амер приказал двигаться вперед.

— Как войдем в город, — продолжал Фостер, — пусть выходят из машин и продвигаются под их прикрытием.

— Ни за что. — Михальчук криво улыбнулся. — Комбат описается.

— Майк, они говорят, им запрещено покидать БТРы.

— Скажи, когда им шарахнут из гранатомета, они сгорят там заживо.

— Сами знаем, но ты послушай, Джин. — Михальчук подсунул молодой женщине свой наушник.

— Стрелять только в воздух! Стрелять только в воздух! — Она услышала, как кричит украинский майор, срываясь на фальцет. — Михальчук, вы слышите, только в воздух.

— Кого мне слушать?

— Я думаю, Майка.

— Тот меня под суд отдаст! Нет, спасибочки.

— Если БТР взорвут, то все, конец. — Джин пожала плечами.

— Верно. Парамон, организуй помехи.

— Минуточку. Готово!

— Я Ястреб-3, Ястреб-3. Вас не слышно.

Рассвело. Через плечо водителя виднелась улица, полная дыма. Впереди горели покрышки и слышались крики бушующей толпы. Через несколько мгновений раздались оглушительные удары по броне — бросали камни.

— Давай, Парамон, лупи!

— Ты чего, обалдел?

— Сделать несколько предупредительных выстрелов в воздух! — снова заверещал в наушник комбат. — Несколько выстрелов в воздух!

— Отойди! Пропадать, так ради мисс и ее Майка, — Михальчук усмехнулся и дал очередь из пулемета. — Да здравствует Америка! Домой в Киев нас точно не пустят. Вы нас, мисс, у себя на ранчо не пристроите, — парень взглянул на Джин, — за скотиной ухаживать, к примеру?

— У меня ранчо нет. — Она покачала головой. — В беде не бросим, не волнуйтесь.

Почувствовав запах жареного, толпа заметно поредела. Камни больше никто не бросал.

— Амари-3. Молодцы! — Джин услышала голос Майка. — Так держать.

— Миха, смотри, они запутались в проволоке. — Водитель показал на второй украинский БТР, который так и не сделал ни одного выстрела.

— Давай маневрируй. Надо прикрыть их, а то ведь пожгут!

БТР встал, перегородив улицу.

В украинском эфире царила полная тишина. Потом что-то затрещало, и послышался мертвецкий голос комбата:

— Парамон, ты стрелял?

— Не, не я. Миха.

— Молодец…

— Амари-3, говорит Герцог-6, — молодая женщина снова услышала голос Майка. — Джин, элеватор и больница в наших руках. Потерь нет. Твои друзья в безопасности.

— Спасибо, Майк. Я волновалась за них.

— Передай украинским товарищам, их полковник устроил скандал нашему генералу. Возможно, их отзовут на базу.

— Да пошли они, — выругался Михальчук, когда Джин передала ему слова Майка. — Кто хочет, пусть возвращается, а мы останемся. Надоело уже по углам прятаться. Раз в жизни приехали на настоящее дело, а дела нет. Стыд один. Скажи своему Майку, если наши сдуют, готов поступить под его командование. Меня не оставят в Ираке. Все равно домой заберут, а там хоть трава не расти.

— Майк, тут один взбунтоваться решил. Под твое командование просится.

— Если тот, кто стрелял, я его возьму, — Фостер рассмеялся. — Остальные тоже никуда не денутся. Чихать на их полковников. Есть дела поважнее.

— Ястреб-3, Ястреб-3, генерал Собора на проводе. Прием.

— Вот черт! — Михальчук вытер испарину со лба. — Сейчас точно пошлет на губу. Такой только команду даст, и все.

— Кто такой генерал Собора? — спросила Джин.

— Наш официальный представитель, командующий.

— Сынок… — раздалось в наушнике.

— Однако, — удивленно пробормотал Михальчук.

— Это первый бой в истории Украинских вооруженных сил! Он войдет в историю! Всех представить к поощрению. Молодцы!

— Понесло… Речи умеют толкать. Советская выучка. Сейчас доложат президенту, а потом и Ющенко позвонят. С них станет. Мы всего-то раз стрельнули, причем сами не знаем в кого.

— Амари-3, Амари-3, — Майк отвлек Джин от излияний украинского генерала, — поступил сигнал от местной полиции. У кирпичного завода группа вооруженных автоматическим оружием людей выкрикивают исламистские лозунги и жгут машины. Нашим приятелям ближе всех туда. Пусть немедленно разворачиваются и выдвигаются.

— Сержант, приказано двигаться к кирпичному заводу, — передала она Михальчуку.

— Понятно, мэм, — кивнул он. — Парамон, глуши Собора, и так все ясно. Поехали к заводу. Где это? — Он посмотрел на карту. — Ага, по трассе. Прокатимся. Жми, Виталька. Парамон стрелком справа, Леха — слева.

— Слушаюсь.

— Тебя самого-то как звать, сержант? — спросила Джин. — Миха?

— Не, — ответил сержант. — У меня кликуха такая, между своими. Вообще Саня я, Александр.

— Будем знакомы, Александр. — Сдернув перчатку, она протянула ему руку. — Мое имя ты знаешь.

— Ни хрена себе. — Сержант пожал Джин руку, явно скрывая смущение. — Амерскому офицеру руку пожать… Такое только в кино видел, встреча на Эльбе. Даже в самых радужных снах не приснилось бы.

— Времена меняются, слава богу, — задумчиво сказала Джин. — Теперь мы работаем вместе. Почему с элеватора ушли? Ты в курсе? — Молодая женщина серьезно взглянула на сержанта.

— Еще б не в курсе, — криво усмехнулся тот. — Наша точка. Мы там и торчали, а наш комбат, Хмелев, приказал мне спросить у арабов, нужны мы им тут или нет.

— Почему у арабов? Он у командования должен спросить.

— Так ты ему вдолби, попробуй! Он же здесь миротворец, мать его. Сюда не воевать приехал, а мирных жителей защищать. Тупая советская башка! К чему ему империалистическое командование, раз он сам якобы все знает? Арабы и ответили: мол, все спокойно, уходите, уходите. Комбат никогда ничего не поймет, даже если ему башку арабы ножиком отрежут. Я ему говорю, элеватор имеет важное стратегическое положение, а он приказал заткнуться, не вмешиваться. Говорит, не понимаешь политической ситуации. Американцы — крестоносцы и захватчики, а мы, украинцы, миротворцы, спасаем мирных жителей. Вот только где тут мирных отыщешь?

— Сам такое придумал? — Джин покачала головой. — Наверняка в штабе коалиции не знают о его убеждениях.

— Хрен его знает. — Саня пожал плечами. — Вряд ли, ведь сам он фиг чего придумает. Тупее пробки. Из Киева его накачали разной лабудой. Дескать, все должно быть точно в соответствии с миротворческой миссией и уставами. Вот он и старается. По этому уставу сегодня, когда поступил приказ прокатиться в город, он такое устроил, мать его. — Сержант безнадежно махнул рукой. — Исламисты, видать, прознали. У нас же своих переводчиков нет, а на самом деле просто деньги тратить не захотели. Мол, как-нибудь обойдемся. Пришлось брать из местных, а они, все как один, работают на две стороны, шпионя в пользу исламистов. Доложили. Утром и началось. Огромная толпа окружила базу, камни стали швырять, стекла побили, а мы? — Парень снова усмехнулся. — Мы не стреляем. Кто только не сбежался. Замкомбрига прибыл, офицеры штаба бригады прибыли, наш комбат. Исламистам все равно, они орут и орут. Всех нас камнями забросали, но мы-то не стреляем. Уже целого стекла ни одного нет, и на БТРе повредили прицел пулемета. Вдалеке, я вижу, — он вытер испарину со лба, — сразу заметны люди, которые суетятся, организуют бучу. Их снять парой очередей, и все мигом закончится. Вся толпа — в основном подростки четырнадцати-пятнадцати лет. Зачем? Пусть орут. Автобусы прикатили, собрались нам путь перекрыть, чтобы мы с базы не выехали к вам на соединение, а наши офицеры стоят, молчат. Никто не может ответственность на себя взять. Друг на друга смотрят — ты или ты? В общем, позвонил генерал Собора, ему доложили. Он выдал команду — они, мол, голодные, пошлите им сухие пайки, тогда сразу разойдутся. Не фига, а? — Михальчук покрутил пальцем у виска. — Послали сухпаи, так они нам все обратно закинули со смехом. Прямо консервными банками по башке, да с камнями, естественно. Вот стыд. Парамон, скажи. — Он повернулся к товарищу.