Страница 19 из 95
Может быть, по дороге домой она купит герань. Только ради пробы.
Хотя у нее был ключ, Тайя решила позвонить.
Тилли, плотная женщина с седыми волосами, открыла почти тут же.
– Мисс Тайя? Боже, какой сюрприз! Значит, вы наконец вернулись из путешествия? Я так радовалась открыткам, которые вы присылали из самых удивительных мест!
– Да уж, мест было много, – подтвердила Тайя, входя в тихий прохладный вестибюль и непринужденно целуя Тилли в щеку, на что могли рассчитывать немногие. – До чего же хорошо дома!
– Самое лучшее в путешествии – это возвращение домой, верно? Вы чудесно выглядите, – сказала Тилли, с удивлением глядя на Тайю. – Похоже, путешествие пошло вам на пользу.
– Пару дней назад ты так не сказала бы. – Тайя положила сумочку на столик, посмотрела на себя в зеркало и поняла, что действительно хорошо выглядит. На щеках румянец, глаза сияют. – Мама дома?
– Она наверху, в своей гостиной. Поднимайтесь, а я тем временем принесу вам обеим что-нибудь прохладительное.
– Спасибо, Тилли.
Тайя направилась к лестнице. Она всегда любила этот дом, полный изящества и достоинства. В нем отражалась индивидуальность ее родителей – любовь отца к старинным вещам и талант матери в организации пространства. Без этого сочетания дом превратился бы в лавку старьевщика, филиал склада «Уайли Антикс». Мебель была стильной и в то же время красивой. Все стояло на своих местах, причем стояло годами. В этом постоянстве было что-то успокаивающее. Здесь господствовали холодные, неяркие цвета. В чудесных старинных вазах вместо цветов хранились друзы полированного цветного хрусталя. В безукоризненно чистых витринах красовались дамские перчатки и сумочки, украшенные жемчугом, булавки для шляп, запонки, карманные часы и табакерки. Температурой и влажностью управляла автоматическая система. В этих витринах всегда поддерживалась температура в восемь градусов Цельсия и влажность, составлявшая десять процентов.
Тайя остановилась у дверей гостиной и постучала.
– Входи, Тилли.
Как только Тайя открыла дверь, у нее испортилось настроение. В комнате пахло розмарином. Это означало, что мать не в духе. Хотя специальные оконные стекла отражали ультрафиолетовые лучи, шторы были опущены. Это также не предвещало ничего хорошего.
Элма Марш вытянулась на кушетке с высоким изголовьем;
верхняя часть ее лица была прикрыта компрессом.
– Тилли, кажется, у меня снова начинается мигрень. Мне нужно ответить на все эти письма, но разве это возможно? Пишут все кому не лень, а я обязана отвечать. Будь добра, принеси мне пиретрум. Может быть, он облегчит боль.
– Мама, это я, Тайя. Сейчас я принесу таблетки.
– Тайя? – Элма сняла с глаз компресс и отложила его в сторону. – Девочка моя! Подойди и поцелуй меня, дорогая. Это для меня лучшее лекарство.
Тайя послушно подошла и прикоснулась губами к щеке матери. Возможно, та и ощущала приближение приступа мигрени, но выглядела, как всегда, великолепно. Волосы того же оттенка, что и у дочери, были уложены пышными волнами и обрамляли точеные черты красивого лица, на котором не было ни одной морщинки. Стройную фигуру подчеркивали розовая блузка и узкие брюки.
– Ну вот, мне сразу полегчало, – выпрямившись, сказала Элма. – Тайя, как я рада, что ты вернулась! Пока ты отсутствовала, у меня не было ни минуты покоя. Я ужасно волновалась. Надеюсь, ты принимала витамины, не пила сырой воды и жила только в номерах для некурящих. Впрочем, один бог знает, кого они туда пускают. Спасибо и на том, если они проводят фумигацию после этих ужасных типов, оставляющих в воздухе канцерогены. Дорогая, раздвинь шторы. Я с трудом вижу тебя.
– А тебе это не повредит?
– Я не стану потакать своим слабостям, – героически ответила Элма. – На сегодня у меня намечена куча дел, но раз уж ты здесь, я займусь ими позже. Должно быть, ты измучена. Такие путешествия – слишком тяжелая нагрузка для твоего хрупкого организма. Тебе следует немедленно записаться на полное медицинское обследование.
– Я прекрасно себя чувствую. – Тайя пошла к окнам.
– При твоей ослабленной иммунной системе симптомы заболевания могут проявиться лишь через несколько дней. Тайя, запишись на прием хотя бы ради меня.
– Конечно. – Тайя раздвинула шторы и облегченно вздохнула, когда в комнату хлынул солнечный свет. – Можешь не беспокоиться. Я тщательно следила за собой.
– Даже если так, ты все равно не можешь… – Стоило Тайе обернуться, как мать осеклась. – Боже, ты вся горишь! Да у тебя жар! – Элма соскочила с кушетки и положила руку ей на лоб. – Да, температура явно повышена. Я так и знала! Знала, что за границей ты подцепишь какую-нибудь болезнь!
– Нет у меня никакой температуры. Я шла пешком, немного вспотела, вот и все.
– Ты шла пешком? По такой жаре? Сядь, сядь сейчас же! У тебя обезвоживание организма. Посчитай пульс.
– Ничего подобного. – Впрочем, у нее действительно слегка кружилась голова. – Я прекрасно себя чувствую. Лучше, чем когда бы то ни было.
– Матери лучше разбираются в таких вещах. – Чудесным образом ожившая Элма показала Тайе на кресло и пошла к двери. – Тилли! Принеси нам кувшин лимонада, холодный компресс и позвони доктору Реальто. Я хочу, чтобы он немедленно осмотрел Тайю.
– Ни к какому доктору я не поеду.
– Не нужно упрямиться.
– Вовсе я не упрямлюсь. – И все же она начинала чувствовать тошноту. – Мама, сядь, пожалуйста, иначе у тебя заболит голова. Тилли уже несет нам прохладительное. Клянусь, если я почувствую себя плохо, тут же позвоню доктору Реальто.
– Из-за чего суматоха? – спросила Тилли, войдя в комнату с подносом.
– Ты только посмотри на Тайю! Она больна, но не хочет обращаться к врачу.
– На мой взгляд, она совершенно здорова. Цветет, как роза.
– Это жар!
– Ох, перестаньте, мисс Элма. Девочка в кои-то веки разрумянилась, только и всего. Сядьте и выпейте чаю со льдом. Это жасминовый, ваш любимый. А для вкуса я добавила туда несколько зеленых виноградин.
– Ты вымыла их в обеззараживающем растворе? – встревожилась Элма.
– Непременно. Я включу вам Шопена, – сказала Тилли, поставив поднос на столик. – Негромко. Вы сами знаете, как это успокаивает нервы.
– Да, верно. Спасибо, Тилли. Что бы я без тебя делала?
– Это известно одному господу, – сказала себе под нос Тилли, подмигнула Тайе и ушла. Элма вздохнула и села.
– Нервы у меня действительно не в порядке, – призналась она дочери. – Я знаю, что эта поездка была важна для твоей карьеры, но ты никогда не улетала так далеко и так надолго.
«Если верить доктору Левенстейну, именно в этом и заключается трудность», – думала Тайя, разливая чай.
– Но я благополучно вернулась. Честно говоря, путешествие было замечательное. Лекции слушали внимательно, книга продавалась хорошо; кроме того, я сумела решить некоторые проблемы, связанные с моей новой книгой. А еще я познакомилась с одним мужчиной…
– Ты познакомилась с мужчиной? – Элма навострила уши. – С каким мужчиной? Где? Тайя, ты знаешь, как опасно женщине путешествовать в одиночку, а тем более беседовать с незнакомыми мужчинами!
– Мама, я не слабоумная.
– Но ты наивна и доверчива.
– Да, ты права. Когда он пригласил меня к себе в номер, чтобы поговорить о значении Гомера в современном мире, я пошла за ним, как ягненок на заклание. Он изнасиловал меня, а потом передал своему гнусному приятелю. Теперь я беременна и не знаю, кто из них является настоящим отцом ребенка.
Тайя сама не знала, зачем она это сказала. Это слова вырвались у нее сами собой. Когда Элма побелела и схватилась за грудь, Тайя сама ощутила приближение приступа мигрени.
– Извини, ради бога. Я пошутила. Мне хотелось, чтобы ты поняла: здравым смыслом я не обижена. Я познакомилась с порядочным человеком. Оказалось, что мы с ним связаны благодаря Генри Уайли.
– Так ты не беременна?
– Конечно, нет. Просто я встречаюсь с человеком, который разделяет мою любовь к греческой мифологии. По чистому совпадению, его предок тоже плыл на «Лузитании». Но он спасся.