Маленькая частная война

Поводя оружием из стороны в сторону, он начал заворачивать за угол, когда до него донесся жуткий вопль и стук падающих, кувыркающихся тел. На миг он отвлекся — и в этот самый миг лазерный заряд пронзил его плечо обжигающей болью. В нос ему ударил запах крови и паленого мяса. Он перехватил оружие левой рукой и выпустил несколько зарядов, ловко уклоняясь от ответных выстрелов.

В следующее мгновение взорвалось стекло и брызнуло осколками во все стороны. Рорк увидел, как его противника отшвырнуло назад, и бросился на него, как разъяренный пес.

Ева лежала у подножия черной лестницы в гостиной Инги. Ее тело подрагивало от боли, руки сделались липкими от крови. Она мертвой хваткой сжимала в руке нож, словно ее пальцы были приварены к рукоятке. Под ней лежала Айзенберри. Их лица были так близко друг от друга, что Ева видела, как угасает жизнь в ее глазах.

До нее доносился детский плач из-под дивана, но это было как во сне. Кровь, смерть, горячий нож в ее руке…

Она услышала шаги на ступеньках и усилием воли заставила себя скатиться с Айзенберри. Руку, плечо пронзила такая боль, что перед глазами у нее поплыл туман. Ей снова показалось, что она, маленькая, находится в холодной комнате, освещаемой вспышками красного света через окно, и молит о пощаде.

— Лейтенант! — Соммерсет склонился над ней, она узнала его лицо. — Позвольте мне вас осмотреть. Куда вас ранило?

— Не трогай меня! — Она подняла нож и показала ему лезвие. — Не трогай меня…

Ева видела девочку, съежившуюся под диваном. Ее личико было белым. До того белым, что брызги крови, долетевшие до нее и попавшие на лицо, казались ярко-красными веснушками. Ева видела глаза, остекленевшие от шока. Почему-то они показались ей ее собственными глазами.

Она поднялась на ноги и, шатаясь, вошла в кухню.

Он был жив. Тоже в крови, но жив. Что ж, без крови не обойтись, кровь есть всегда. Но Рорк был жив, он стоял на ногах, он повернулся к ней лицом!

Ева покачала головой и рухнула на колени: ноги не держали ее, голова кружилась. Последние насколько шагов до того места, где лежал Киркендолл, она преодолела ползком.

Тоже в крови. Но не мертв. Пока нет. Пока еще нет.

Ева занесла нож… Господи, что у нее с рукой? Сломана? Кажется, она не слышала хруста. Боль есть, но похожая на воспоминание. Если она воткнет в него нож — один раз, другой, третий… — чувствуя , как лезвие входит в плоть, может быть, тогда боль уйдет?..

Она смотрела, как кровь капает с ее пальцев, и сознавала, что может это сделать. Может быть, тогда все кончится.

Убийца детей, насильник слабых. Почему считается, что достаточно запереть его в камеру? Нет, мало ему камеры, мало!

Ева прижала острие ножа к его груди, и ее рука задрожала. Дрожь отдалась в плече и пронзила сердце. Она поняла, что все-таки не сможет это сделать.

Поднявшись на колени, Ева сумела засунуть нож за пояс.

— У меня есть раненые. Нужна «Скорая».

— Ева!

— Не сейчас. — Что-то рвалось из горла, не то рыдание, не то вопль. — Бакстер пошел к задней двери. Они свалили его. Я даже не знаю, жив ли он.

— Патрульные у парадной двери были оглушены. Не знаю, насколько серьезно, но они были живы.

— Я должна проверить, как там Бакстер.

— Погоди минутку. У тебя кровь идет.

— Он… Нет, не он. Она меня немного зацепила. Хуже всего было падение с лестницы. По-моему, я плечо вывихнула.

— Давай посмотрим.

Рорк бережно помог ей подняться на ноги, и все же она побелела от боли.

— Держи крепче, — сказала она ему.

— Детка, тебе лучше сначала принять обезболивающее.

— Держи крепче!

Ева тоже крепко вцепилась в него и сделала три вдоха-выдоха, готовясь к рывку и глядя неотрывно прямо ему в глаза. И вот он последовал, этот рывок.

Содержимое ее желудка поднялось к самому горлу, перед глазами полыхнула ослепительно белая вспышка. Но плечо он ей вправил.

— Черт! Черт! Черт! — Ева перевела дух и кивнула. Хорошо, что он держал ее. Без него она не устояла бы на ногах. — Порядок. Все нормально. Мне уже лучше.

Ей был необходим этот рывок — и не только для того, чтобы вправить вывихнутое плечо. Он помог ей окончательно вернуться в настоящее.

— Девочка… — начала она.

В этот момент в кухню вошел Соммерсет с Никси на руках.

— Она не пострадала. — Его голос еле заметно дрожал. — Только испугана. Надо поскорее унести ее отсюда.

— Я хочу на него посмотреть, — сказала Никси плачущим голосом, отрывая лицо от плеча Соммерсета. Ее щеки были мокры, слезы еще струились из глаз, но она пристально взглянула на Еву: — Я хочу посмотреть, кто убил мою семью. Даллас, ты мне обещала.

— Поднесите ее поближе.

— Я не думаю…

— А я не спрашиваю, что вы думаете! — Ева сама подошла и своей окровавленной рукой взяла за ручку Никси, когда та выскользнула из объятий Соммерсета на пол. — Женщина мертва, — сухо предупредила она. — Шею сломала, когда мы навернулись с лестницы. А еще один — наверху.

— Он без сознания, без оружия и в наручниках, — вставил Соммерсет.

— Вот этот тяжело ранен, — продолжала Ева. — Но он выживет. Он будет жить долго, и чем дольше, тем лучше, потому что он больше никогда не будет свободным. Там, куда он отправится… Ты слышишь меня, Киркендолл? — спросила она. — Там, куда ты отправишься, жизнь похожа на смерть. Только ее приходится проживать день за днем, год за годом.

Никси посмотрела вниз, и ее пальчики крепко сжали пальцы Евы.

— Она засадит тебя в эту чертову камеру, — громко сказала девочка. В ее голосе больше не было слез. — А когда ты умрешь, отправишься прямо в ад!

— Совершенно верно. — Соммерсет подошел к Никси и опять подхватил ее на руки. — А теперь давай уйдем отсюда, и пусть лейтенант делает свою работу.

Как только он унес девочку, в дом ворвалась Пибоди во главе целой армии полицейских.

— Господи милостивый боже!

— Бакстер ранен. Скорее всего, он у черного хода. Посмотри, как он.

Пибоди выбежала, а Ева обратилась к рядовому:

— Один из подозреваемых на втором этаже. Он без сознания и обезврежен. Вторая — вон в той комнате, она мертва. Вот этот — третий. Мне нужна «Скорая», труповозка, бригада экспертов, медэксперт и капитан Финн из ОЭС.

— Мэм, вы тоже выглядите неважно.

— Давай работай! Как я выгляжу — это мое дело! Ева направилась к черному ходу, чтобы лично убедиться, как обстоят дела у Бакстера, и увидела, что Пибоди вводит его в дом. У нее чуть колени не подогнулись от облегчения.

— Я так и знала, что этот психованный извращенец не умрет. Где же моя огневая поддержка, Бакстер?

— Он мне так врезал — вырубил начисто. — Бакстер прижал ладонь к затылку и показал Еве яркий мазок крови. — Вот, затылком треснулся о бордюр в этом дурацком патио. У меня праматерь всех головных болей.

— Ну, ясно. Были бы мозги — было бы сотрясение.

— Ему надо в больницу, — констатировала Пибоди.

— Позаботься, чтоб его отправили.

— А что здесь произошло? Кто-нибудь погиб? — спросил Бакстер.

— Один из них, — ответила Ева.

— А-а, ну тогда ладно. Потом расскажешь. Пибоди, краса моя ненаглядная, добудь мне обезболивающее.

Рорк легонько коснулся спины Евы:

— Ну-ка, давай осмотрим твою руку и все остальное.

— Ей удалось пару раз пробить мою защиту. Но я тоже ей пару раз врезала. Так что мы квиты.

— У тебя из носа кровь идет. Ева вытерла нос рукавом.

— Это ерунда. А вот я ей нос сломала. Вот мы и выяснили, кто тут неженка! Я ее задницей дверь пробила, но она тоже шустрая: потянула меня за собой, и мы вместе скатились по лестнице. При падении она сломала себе шею. Когда мы приземлились, она была уже мертва. — Ева ощупала свое окровавленное плечо, взглянула на Рорка и вдруг увидела его по-настоящему: — Ты ранен!

— Пропустил пару зарядов через свою защиту, — улыбнулся он. — Между прочим, болит, как сволочь.

Она коснулась окровавленными пальцами его щеки: