Маленькая частная война

— А где же дети? — удивилась Ева.

— С ними все в порядке, — заверила ее Элизабет. — Им так весело, я решила на время оставить их вдвоем.

— Ладно. Хорошо. Прекрасно.

— Не беспокойтесь о нас, — сказала ей Мира. — Идите работайте, мы сами сумеем себя развлечь.

— Вот и отлично.

В игровой комнате Никси и Кевин на время оторвались от автоматов. Никси понравилось общество сверстника, пусть даже мальчика. Его родители тоже показались ей симпатичными. Его мать даже поиграла с ними в «Звездные войны». И чуть было не выиграла. Но Никси все равно обрадовалась, когда Элизабет на время оставила их вдвоем. Некоторые вещи невозможно обсуждать при взрослых.

— Почему ты говоришь не так, как твои мама и папа? — спросила Никси.

— Я говорю как все.

— Ну, значит, это у них говор какой-то не такой. Не как у всех. А у тебя почему нет?

— Ну, может, потому что они не сразу стали моими мамой и папой. Зато теперь я их сын.

— Они что, тебя усыновили?

— Вроде того. Они тогда устроили настоящую вечеринку. Почти как день рождения. Даже шоколадный торт был.

— Здорово! — Никси была бы не прочь попробовать шоколадного торта, но на душе у нее было неспокойно. Даже живот заболел. — А что случилось с твоими родителями? Их кто-то убил? Я имею в виду твоих настоящих маму и папу.

— Мою первую маму, — поправил он. — У меня есть первая мама. Но теперь они мои родители.

— Ну ладно, твою первую маму. Ее кто-то убил?

— Нет. — Кевин погладил Галахада, который снова удостоил его своим обществом и позволил сделать себе массаж живота. — Просто она часто уезжала, а я оставался голодный. Иногда она была добрая, но, бывало, и била меня. «Я из тебя все дерьмо выбью, маленький ублюдок», — процитировал Кевин с невеселой усмешкой и вдруг страшно оскалился: — Вот такое у нее было лицо, когда она меня била. А моя настоящая мама никогда меня не бьет, и у нее никогда не бывает такое лицо. И у папы тоже. Но иногда они смотрят на меня вот так. — Он сдвинул брови и попытался придать лицу строгое выражение. — Но это бывает редко. И они никогда не уезжают, и я не остаюсь голодный, не то что раньше.

— А как они тебя нашли?

— Они приехали и забрали меня из приюта. Ну это такое место, куда тебя отправляют, если у тебя нет мамы или что-то в этом роде. Там тебя кормят, и у них там есть игры, но я не хотел там оставаться. И я там недолго пробыл. Они меня забрали, и теперь мы живем в Виргинии. У нас большой дом. Ну, не такой, как этот, — честно признался Кевин, — но он большой, и у меня есть своя комната. И мне разрешили взять с собой Допи.

Никси облизнула губы.

— Они и меня заберут в Виргинию?

Она примерно представляла себе, где это находится, и знала, что столица называется Ричмондом, потому что выучила в школе названия всех штатов и всех столиц. Но это было далеко, а она всегда точно знала, что ее дом в Нью-Йорке.

Явно заинтригованный, Кевин окинул ее взглядом, склонив голову набок:

— А разве ты не здесь живешь?

— Нет. Я нигде не живу. В наш дом пришли какие-то люди и убили моих маму и папу.

— Убили?! Прямо насмерть? Как же так? За что? Почему?

— Потому что мой папа был хороший, а они — плохие. Так сказала Даллас.

— Это судьба, — философски изрек Кевин и погладил ее вместо Галахада. — Тебе было страшно?

— А ты как думаешь? — огрызнулась Никси.

Но он не обиделся, и сочувственное выражение не сошло с его лица.

— Я бы перепугался до смерти. Дышать бы не смог!

Начинающаяся ссора угасла в зародыше.

— Я испугалась, — призналась Никси. — Они убили их, а я осталась, и теперь мне надо жить здесь. Для безопасности. Пока Даллас их не найдет и не засадит в чертову камеру.

Кевин с размаху зажал себе рот рукой и воровато покосился на дверь.

— Ты не должна ругаться, — прошептал он. — Мама делает такое лицо, когда ругаешься.

— Она не моя мама!

На глаза Никси навернулись слезы, Кевин подошел и обнял ее одной рукой:

— Не плачь. Она может стать и твоей мамой, если хочешь.

— Я хочу свою маму!

— Но ее же убили.

Никси опустилась на пол, подтянула колени к груди и уронила на них голову.

— Они не пускают меня обратно домой. Не пускают меня в школу. И я даже точно не знаю, где эта Виргиния.

— У нас есть большой двор, у нас есть щенок. Он иногда писается на пол. Ужасно смешно.

Она вздохнула и повернула голову набок, прижавшись щекой к коленям.

— Я хочу спросить Даллас, должна ли я уезжать в Виргинию. — Никси вытерла слезы, встала и подошла к домашнему сканеру. — Где Даллас?

Лейтенант Даллас в кабинете Рорка.

— Держи вот это. — Никси аккуратно отцепила «маячок» от своего свитера и пришпилила его к рубашке Кевина. — Это чтоб Соммерсет знал, где я. Я просто хочу поговорить с Даллас, и больше ни с кем. Поэтому ты не должен отсюда никуда уходить. Играй на автоматах, пока я не вернусь.

— Ладно. А когда вернешься, найдем на карте Виргинию, и ты будешь знать, где это.

— Посмотрим.

Никси уже знала дом — во всяком случае, те части, что ей показал Соммерсет. Чтобы не показываться в гостиной, она поднялась на второй этаж на лифте, потом пробежала по коридору к лестнице.

Ей хотелось сбежать. Но куда идти? Было страшно остаться совсем одной. Она знала, что детям иногда бывает одиноко. Койл рассказывал, что есть такие места, где никому не нужные дети живут в картонных коробках и просят милостыню. Ей не хотелось жить в коробке, но то, что они собирались сделать, — это было нечестно. Это было несправедливо — отсылать ее отсюда, ни слова не сказав! Они ее даже не спросили!

Подкравшись к двери, она прислушалась, а потом осторожно заглянула внутрь. Это был кабинет Даллас, но там никого не было.

Никси прокралась к следующей двери.

— Я урою этих сукиных детей! Ты посмотри на список жильцов в двух кварталах от места, где убили Бренеган. Да это же гребаная карусель!

Никси решила, что голос Даллас звучит как-то странно. Вроде она злая, но в то же время веселая. Однажды она слышала, как один из мальчишек постарше рассказывал на перемене, что подрался с кем-то и победил. Вот у него был точно такой же голос.

— Два имени мне известны по делу «Кассандры». Один из них — пластический хирург. Покойник. Держу пари на твою прекрасную задницу, это тот самый, что оперировал Киркендолла и Клинтона! Другой отбывает пожизненный срок на Аляске. Придется мне выжимать из него показания, а я ужасно не хочу лететь на Аляску.

— Ну, если нам здесь повезет, тебе не придется лететь на Аляску. С каждым новым домом в их владении, с каждой новой компанией я все ближе подхожу к их базе. Просто дайте мне немного оперативного простора, лейтенант.

— Ладно, валяй.

Никси услыхала шаги и присела на корточки.

— И перестань метаться по комнате. Это раздражает. Дай мне полчаса поработать спокойно. Почему бы тебе не спуститься в гостиную? Или, если уж тебе совсем нечего делать, пойди вцепись в глотку кому-нибудь другому.

— Я отослала свою команду по домам. Ничьей глотки, кроме твоей, не осталось.

— Такой уж у меня удачный день!

Послышался телефонный звонок и такое ругательство, за которое Никси посадили бы под замок на месяц, если бы она осмелилась его произнести хотя бы мысленно.

— Даллас.

— Сообщение для лейтенанта Евы Даллас. Нарушена целостность полицейской печати на месте преступления. Парадный вход дома Свитеров.

— Чертова шпана! Опять пытались взломать замок!

— Отправлена патрульная машина. Подтвердите факт осведомленности о взломе.

— Подтверждаю. Попросите патрулей меня дождаться. Пусть наденут бронежилеты на всякий случай. Я хочу сама проверить. Расчетное время прибытия — через десять минут.

— Принято. Необходима замена печати. Конец связи.

— Если туда направили патрульную машину, мне кажется, тебе нет необходимости ехать самой.

— Я сегодня уже прогнала оттуда банду подростков. Надо было задать им хорошую трепку, но мне не хотелось рисковать и устраивать новую гонку. Если они внутри, я хочу исправить упущение и лично открутить им яйца. А если они где-то поблизости, я возьму несколько минут личного времени и все-таки откручу вышеупомянутые яйца!