Страница 49 из 69
— А я, — Фэрфакс поднялся, — не хочу, чтобы экипаж любовался твоими достоинствами. Впрочем, их и нет еще пока. Но вырастут, наверное. Тебе сколько лет? — смешливо поинтересовался он.
Джо почувствовала, как в глазах закипают слезы. Опустив голову, она соврала: "Семнадцать. Мне не приходить, да?"
— Ты же хочешь на марс, — удивился капитан. "Тут, — он обвел рукой таверну, — их пока не заведено. На закате отправляемся, опоздаешь, — пеняй на себя".
Он внезапно наклонился к девушке, и погладил ее коротко стриженые волосы: "Я сам, дорогая моя — в середине Атлантического океана родился. Матушка моя покойная, как ты — отсюда, из Плимута, в море сбежала. Ничего, плавала, а потом, как отца моего встретила — поселились они на берегу, рыбацкое дело завели. Давай, Джо, не ты первый, не ты последний".
— Я прямо сейчас могу, капитан, — девушка подхватила свою суму. "Я лошадь отдала на почтовый двор, меня больше ничего на суше не держит".
— А папе я написала, — подумала Джо, садясь на весла капитанской шлюпки. "Как он вернется, ему на Ладгейт Хилл все передадут. Да и не рассердится он. Я же все разъяснила — куда уезжаю и зачем. Повоюю и вернусь".
— "Черная Стрела", — Фэрфакс указал на изящный бриг. "Она у меня красавица. Ходит так, что за ней мало кто угонится. Сорок пушек. Ты, кстати, давай, учись, как стрелять. Экипаж маленький, каждые руки на счету".
— Море, — Джо ловко карабкалась вслед за капитаном по трапу, вдыхая резкий, соленый ветер. "Господи, неужели и, правда — море".
— Твоя собачья вахта, — коротко сказал Фэрфакс. "Иди, устраивайся, скоро снимаемся с якоря".
Вечером "Черная стрела", подняв паруса, стала выходить из гавани. Джо обернулась — с марса было видно весь Плимут. Она, чуть помахав рукой, шепнув: "До свидания!", — посмотрела вперед, туда, где море играло под золотистым, нежным, исчезающим вдали светом заката.
Фрэнсис Берри, пыхтя, поднял один конец дубового, тяжелого стола. Он велел мужчине, что стоял напротив: "Ты тоже помоги, лучше на дворе это делать, а то все полы своими сапожищами затопчут".
Над Плимутом сияло яркое, весеннее солнце. Берри, вытаскивая стол, спускаясь по ступенькам, подумал: "Как все-таки у нас погода быстро меняется, неделю назад все дождем залито было, а сегодня — вон, уже все в рубашках ходят".
Над входом в таверну развевался большой британский флаг. Берри полюбовался деревянным щитом на двери: "По случаю записи добровольцев выпивка бесплатно".
— Долг патриота, — гордо сказал он мужчине, что раскладывал на столе бумаги и перо с чернильницей.
Тот поднял бесцветные глаза: "Это они себя там, — мужчина махнул головой на запад, — патриотами называют. На твоем месте, Берри, я бы так выразился, — человек прервался и потер бритый подбородок, тряхнув напудренной косичкой, — долг верного слуги его Величества".
— Тоже хорошо, — согласился кабатчик. Махнув рукой, он велел: "Бочки сюда тащите!"
Он зашел за угол дома, и наклонился к темному провалу подпола: "Не перепутайте, справа берите бочки, те, над которыми, — Берри тонко усмехнулся, — мы вчера поработали".
— А как же, хозяин, — расхохотались внизу. Берри, разогнувшись, потер поясницу: "Попробуй им откажи, сразу какие-нибудь подати невыплаченные найдут. Пусть хлещут разбавленный эль, все равно — кто сейчас добровольцами записывается, только совсем никчемные люди".
Во дворе забили в барабан, Берри распахнул ворота. Вереница мужчин потянулась к столу.
Кабатчик вскинул голову и услышал стук копыт. Белый, взмыленный жеребец остановился на дороге. Какой-то невысокий, светловолосый паренек, ловко спрыгнув с него, крикнул: "Скажите, как проехать в контору порта?"
— Суббота, — Берри затянулся трубкой и сплюнул. "Закрыто, никого сейчас не найдешь. В понедельник приходи. А что тебе надо-то? — он оглядел парня — изящного, с запыленным, взволнованным лицом.
Прозрачные, светло-голубые глаза взглянули на него. Кабатчик хмыкнул: "О, а вот их — я уже видел где-то".
— Мне надо узнать, какие каперы отправились в Новый Свет на той неделе, — торопливо ответил паренек. "Срочно".
— Правильно, — зло подумал Джон, — в Портсмуте она бы получила от ворот поворот. На военный корабль ее бы никто не взял, а тут наверняка уговорила кого-то, у нее же язык без костей. На Ладгейт Хилл сказали, что папа в Европе и вернется только к началу лета. Наверное. Нельзя его ждать, нельзя терять время. Догоню эту дуру и привезу обратно. Пусть папа ее запрет, что ли. Хотя такую запрешь, конечно.
— И "Черная Стрела", — закончил кабатчик. Джон понял, что все прослушал, и жалобно посмотрел на мужчину: "Мистер…"
— Берри, Фрэнсис Берри, — тот подал руку.
— Джон Холланд, — паренек тряхнул головой. "Мистер Берри, может быть, вы знаете — тут на прошлой неделе мальчик околачивался, мой, — он замялся, — брат, Джо. Хотел в Новый Свет уехать".
— И уехал, — пожал плечами Берри. "Как раз на "Черной Стреле", юнгой. Вы с ним похожи, глазами, только ты пониже будешь. В пятницу они отплыли".
— Больше недели, — посчитал про себя Джон. "Как раз подходят к колониям. Я успею. Только вот на корабль меня никто не возьмет — я же не моряк. Это Джо, как начала ходить, сразу на бот побежала. Пассажиром? Каперы не берут штатских на борт, а торговые корабли в колонии сейчас не отправляют — война".
— Что, братишка твой без позволения родителей из дому смылся? — поинтересовался Берри.
— У нас один отец, — мрачно сказал Джон, держа лошадь за поводья. "Он…"
— Рыбак, я знаю, брат твой говорил, — прервал его Берри. "Так иди, — он махнул рукой в сторону двора, — вон, добровольцев записывают. Чем плохо? Мундир, кормежка, еще и платить будут. Найдешь ты своего Джозефа, не волнуйся".
Джон взглянул в сторону британского флага, и решительно встал в конец очереди.
— Имя? — не поднимая глаз, спросил его мужчина, что сидел за столом. "Возраст? Занятие?"
— Джон Холланд, семнадцать лет, школу закончил, — покраснел юноша: "В жизни не поверят, что мне семнадцать".
— Низкий ты больно, — мужчина окинул его бесцветными глазами, — ну да ничего, сколько в тебе роста?
— Пять футов два дюйма — честно признался Джон.
— Вытянешься, — подытожил мужчина. Перевернув большую книгу, он велел: "Раз грамотный — распишись".
Юноша красиво, с росчерком расписался, и мужчина почесал косичку: "Так. Сегодня отправляетесь, на капере "Элизабет", форму уже там выдадут, — он указал рукой на море, и ружья — тоже. Там же и обучаться будете, две недели, а после этого — в бой. Вот аванс, — он выложил на стол несколько серебряных монет.
— Стрелять я умею, — гордо заметил юноша.
— Из дробовика по уткам? — поинтересовался вербовщик и крикнул: "Следующий!"
— "Элизабет", — подумал Джон, подходя к воротам. "Это хорошо, так же, как маму звали". Он, было, хотел шагнуть на улицу, но увидел скрещенные мушкеты.
— Что такое? — нахмурился юноша.
— Все, — хохотнул один из солдат, что охраняли ворота. "Ты аванс взял и сейчас сбежишь с ним, мы уже такое видели. Прямо отсюда в порт пойдете, строем".
— Но мне надо…, - растерянно сказал Джон. "Лошадь вернуть, написать…".
— Лошадь твою на почтовый двор я отведу, — услышал он сзади тихий голос Берри. "А ты пиши, не волнуйся. Все что надо, я отправлю. И пойди, — кабатчик усмехнулся, — эля выпей, сегодня все кружки за мой счет".
Джон пристроился в углу двора, и положил бумагу на колено: "Дорогой папа, пожалуйста, не волнуйся. Джо сбежала в Новый Свет, но я за ней поехал и привезу ее обратно. Она на капере "Черная Стрела", под командованием капитана Фэрфакса, а я записался добровольцем в армию. Я уверен, что это ненадолго, и к осени мы уже будем с ней дома. В Кембридж я успею как раз к началу учебного года. Обнимаю тебя, твой любящий сын Джон".