Страница 11 из 24
- А в субботу Мендельсон приплывает из Германии, - сказал я, меняя потухшую тему.
- Что-то он долго переговоры вел, - сказал Мишка. - Удалось ему с Фишером договориться?
Я кивнул и, улыбнувшись, выдал приятную новость:
- Удалось. Сам Фишер, как оказалось, умер два года тому назад, поэтому новые собственники теперь пытаются продать его дело. Мендельсон как узнал об этом, так сразу же мне телеграмму прислал, выспрашивал разрешение на покупку всего предприятия.
- А ты?
- А я разрешил, - ответил я довольно. - Приедет скоро, привезет с собой представителя собственников и нотариуса. Будем о цене торговаться.
Мишке это понравилось. Все же лучше будет, если мы купим само предприятие со всеми его потрохами, нежели будем просто пытаться выкупить лицензию.
- Когда, ты говоришь, они приезжают?
- В субботу, - напомнил я. - Хочешь поучаствовать в переговорах?
- Да, пожалуй. А какую они цену просят?
- Не знаю. Мендельсон об этом не писал. Но зная его еврейскую натуру, можно полагать, что цена будет хорошая. Как и предложение собственников. Глядишь, мы так и на европейском рынке закрепимся. Сначала на свои шары подсадим немцев, - я тут улыбнулся двусмысленности, а затем продолжил, - а потом и на сами подшипники. Все ж какое-никакое а влияние. Представляешь, - толкнул я его локтем со смешком, - моторы немцев будут зависеть от наших подшипников!
- Дай то бог, - вздохнул Мишка и, хлопнув себя по коленке, поднялся. И высказал опасливое предположение. - Лишь бы с началом Первой Мировой у нас это предприятие немцы не отобрали. А то эти смогут....
И я кивнул согласно. Эти точно смогут. Ну а чтобы не смогли, нам необходимо будет потихоньку перевозить все оборудование на нашу территорию, и уговаривать нужных специалистов на переезд.
Важная встреча у нас состоялась в воскресенье. День на удивление выдался солнечным и теплым, природа откровенно радовала, а настроение было благостным. Я сидел в глубоком кресле в своем офисе, как раз напротив окна, и, положив нога на ногу, любовался видами. Мишка восседал рядом со мной, через морской бинокль разглядывал крыши Петербурга и одновременно потягивал крепкий кофе. Попов, Моллер и юрист из отдела Мендельсона, что в совершенстве знал немецкий язык, сидели в стороне за столом и, разложив какие-то бумаги, вполголоса совещались о рабочих процессах. Попов как всегда требовал у банкира денег на развитие, а господин Моллер, тоже как всегда, сокрушался ненасытностью генерального и, хмуря брови, давил переносицу пальцем, словно подстегивая, таким образом, мыслительный процесс. Не знаю, помогало ли это ему или нет, но, зачастую странным образом, необходимые деньги для нашего предприятия всегда находились. В этом наш главный и бесценный банкир был настоящим волшебником. Правда, и отчитываться он Попова заставлял ежемесячно, требуя у него всю бухгалтерию и безжалостно критикуя его за бессмысленные траты и ненужную роскошь. Получилось, что в дополнении к своим обычным функциям, Моллер взвалил на себя функции аудиторов. В его отделе сидело несколько человек, которые только тем и занимались, что проверяли финансовые потоки принадлежащих банку предприятий и докапывались до самой последней запятой в цифрах. Они же требовали всегда соблюдать строгие графики выплат по долгам, не прощая ни дня просрочки. А потому, по мнению нашего генерального директора, наш главный банкир был не просто волшебником, способным достать любые нужные суммы, а самым злобным из всех существующих, кем-то наподобие Волан-де-Морта, который душу вынет за неправильно составленную финансовую бумажку. И хотя сей персонаж Попову был не знаком, но думаю, просвети я его об этой личности, то он бы со мной согласился. Такого въедливого, дотошного и принципиального банкира стоило еще поискать. В общем, работает наша корпорация пока что без сучка и задоринки, крутятся финансовые колесики.
- Кажись, едут, - сказал вдруг юрист, усмотрев на улице вдалеке знакомую повозку, а в ней розовощекую физиономию Мендельсона.
- Точно, едут, - подтвердил Мишка, посмотрев через бинокль. - Вчетвером.
Прошло еще несколько минут, прежде чем открытая повозка добралась до центрально входа и на землю сошли четыре человека. Среди них сам Мендельсон, заметно поправившийся за этот год и приобретший некую солидность. Степенно сойдя со скрипучей ступеньки, он перебросился несколькими словами со своими спутниками, а затем показал ладонью на наше окно. Его собеседники посмотрели на нас снизу вверх, придерживая цилиндры, но из-за солнечных зайчиков ничего не увидели. А потому, осмотревшись немного и одобрительно покивав головами, проследовали за нашим главным юристом.
Через несколько минут в дверь постучали.
Мендельсон, судя по его сверкающим глазам, был доволен. Еще не знаю, на что он там договорился, но судя по всему на что-то очень выгодное.
- Гутен таг, - поздоровался вошедший следом господин густым и слегка надтреснутым голосом и приподнял край цилиндра. Был он высок, худощав, на вид лет сорок. Добротный костюм сидел на нем как с иголочки, а туфли отбрасывали на потолок солнечные блики.
- Здравствуйте, - подорвался Мишка и первым протянул руку для знакомства. - Очень рад встрече. Как добрались?
Незнакомец повернул голову к одному из спутников и выслушал перевод, а затем, широко улыбнувшись, сильно коверкая слова, сказал по-русски:
- Карашо. Спасипа.
Это был весь его словарный запас. И потому дальнейший наш разговор проходил через толмача. Мы все по очереди представились, пожали руки.
Звали господина Мартин Лаубе и являлся он представителем новых хозяев бывшего предприятия Фишера. Сопровождающие господина Лаубе являлись нотариусом и переводчиком.
Дорогих гостей Мишка усадил за стол, мы сели напротив. Мартин Лаубе, не спрашивая разрешения, раскурил папиросу, выпустил дым в потолок. Минут десять мы поболтали с ним о пустом - о поездке, о гостинице, о погоде, а затем, приступили к самим переговорам. Слово взял Мендельсон:
- Михаил Дмитриевич, Василий Иванович, у меня для вас несколько новостей. Какие-то из них хорошие, а какие-то плохие, - он сделал театральную паузу, обвел нас взглядом. Поправив на носу очки, продолжил. - Итак, новость плохая номер один. Господин Фишер скончался два года тому назад. Плохая новость номер два - нынешние владельцы не заинтересованы в продаже лицензии на производство и шлифовку шаров. Ни при каких обстоятельствах.
Мы терпеливо ждали. Вся эта театральщина была пустой и для нас совершенно не нужной. И потому, не дождавшись нашей реакции, Мендельсон продолжил:
- А теперь новость приятная. Новые владельцы завода Фишера столкнулись с серьезными финансовыми трудностями. У них закончились деньги, начались трудности с развитием и продажами. И потому, когда я прибыл для переговоров по лицензии, они предложили нам выкупить убыточное предприятие целиком. Вместе со всеми долгами, имуществом и правами на изобретения.
Господин Лаубе, что склонив голову, слушал перевод, на этой фразе вдруг закивал головой и басовито подтвердил емким немецким "да" и добавил еще пару фраз. А переводчик озвучил:
- Господин Лаубе, говорит, что он как представитель нового собственника, вправе обсуждать с нами цену как всего предприятия в целом, так и отдельных его частей. Он как представитель уполномочен также обсуждать количество долей, которые вы сможете выкупить, в том случае если у вас будет недостаточно средств для приобретения всего предприятия. Но привилегия, которая вас интересует, отдельно не продается. Только с заводом.
Мендельсон кивнул и продолжил.
- Так вот, господа, я пристально присмотрелся к заводу, долго беседовал с вдовой Фишера, уговаривал ее на продажу невыгодного ей актива и, в конце концов, она пошла нам навстречу. Но цена, за которую она готова уступить завод, мне пока не известна. И потому сумму я попрошу озвучить господина Лаубе.