Дамы-козыри

— А, эта проб…ь, — все-таки не сумела сдержаться Таня. — Скучная и неинтересная история. Она из его городка. В провинции таких особ до сих пор величают кузинами, так как в условиях тесного соседства и малочисленности населения там все состоят в каком-то родстве. Короче, к его родителям обратились ее папашка и мамашка с просьбой пристроить в столице их дочурку. Она, не сумев после школы устроиться на работу по причине непроходимой тупости, пошла по рукам местной шпаны. Родители Володьки связались с сынулей, и тот проявил участие в судьбе беспутной молодки. Ну, сыграл роль наставника подрастающего поколения.

— И давно она в Москве? — так же бесцветно спросила Алена.

Таня и Ирина молчали.

— Говорите, говорите. Давно? — с мягкой настойчивостью произнесла Алена. Она сидела очень прямо, спрятав руки под фартучек. Зачем показывать, что у тебя пальцы ходят ходуном.

— Кто, Изабелла? Два года, — ответила Таня, уткнувшись в бумажки.

— Ее зовут Изабелла? — поразилась Ольга.

— То есть сразу, как мы переехали в бабушкину квартиру, — вслух прикинула Алена.

— Прекрати подсчеты! — внезапно окрысилась Таня. — Толку-то! Мы все выясняем не для того, чтобы наша подружка имела повод для истерики! Нам надо решить, что теперь со всем этим делать? Лучше спроси, как мы все узнали.

— Кстати! Действительно любопытно, — встрепенулась Ольга.

Таня и Ирина прыснули от смеха.

— Я заметила… — начала Таня.

Ирина ее прервала:

— Мы заметили!

— Ладно… — нехотя согласилась Таня, — мы заметили, что водитель машины, которую Володьке выделила фирма, своего пассажира на дух не переносит.

— Вот-вот, — подтвердила Ирина, — юноша плюется как верблюд, едва его нетрезвый босс вваливается в подъезд после напряженного трудового дня!

— Пока дежурили у очередного ЗАО «Купи-Продай», имели массу времени на обдумывание всевозможных способов. Короче, на второй день, вечером, мы увидели, что «Вольво» направилась к дому. — Таня, набив рот Алениным печеньем, пыталась говорить разборчиво. — Тогда я кратчайшим путем его обгоняю и ставлю машину немного впереди. Володька из ресторана возвращался, как всегда, поддатый и мой экипаж вряд ли узнал. И темно еще… Когда он барским жестом отпустил водителя, тут я к шоферу и подскочила. У такого, говорю, роскошного лимузина такой, говорю, великолепный водитель! Не подскажет ли он даме, почему у ее машины двигатель стучит? Тот поначалу колебался, но тут Ирина пришла мне на подмогу, и вместе мы его уломали. А уж когда он из машины вылез и нас разглядел, не поверите, уезжать не хотел. Могу, клялся, вашу машину хоть всю ночь чинить и сторожить, только телефончик дайте. Пообещали. Пока Паша (двадцать восемь лет, холост, у родителей большой дом с яблоневым садом под Курском) возился с машиной, он успел нам все рассказать.

— Она слушала, а я в салон вернулась и записывала, — дополнила Ирина.

— Вам парня не стыдно обманывать?! — возмутилась Ольга.

Таня знала, что говорила. Тут только начни думать, и сразу появятся вопросы к Алене. Очень неприятные: «Как же ты жила, подруга, если случайный человек, шофер, за несколько месяцев узнал о твоем муже больше, чем ты — за годы? Помилуй, дорогая, а с человеком ли ты жила? Или с ходячим желудком? Что ж тут удивительного, если он польстился на другую?» Подобных мыслей женщинам допускать нельзя. Из-за них одна смута и неуверенность в своем исконном праве считать всех мужей сволочами. А только так и можно оправдать убогость собственной жизни.

Нет уж, чтобы мстить, во враге нельзя видеть ничего человеческого.

— Че-его?! — вскочила Таня. — Стыдно?! Я уже говорила насчет совести и морали. Девчонки, эти понятия мы оставим для личного пользования в нашем узком девичьем кругу. Я вижу, придется провести специальный семинар по этике.

— Когда прощались, я водителю Паше в благодарность подарила портрет, — оправдываясь, быстро вставила Ирина. — Успела карандашный набросок в альбоме сделать…

— Ну да! — подтвердила Таня. — Его восторг неописуем. Сообщил, что ценным письмом отправит свое изображение родителям и расскажет всем, что некоторые москвички похожи на нормальных девчонок. И хватит о нем. Он успел нам сказать важную вещь. На днях Паша ставит машину на профилактику: Володька отправляется в Швейцарию. Командировка на несколько дней. Я думаю, сама богиня Фортуна подбрасывает нам шанс. Его надо использовать. Но как?

Комната напряженно молчала.

Алена закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Она явно не думала о Таниных словах. Она просто переживала.

Ольга беззвучно помешивала чай. По ее лицу невозможно было понять, что творится у нее в душе.

Ирина включила проектор, установила автоматический режим, и слайды с тихим шуршанием сменялись на экране.

Таня держала в руке лазерную указку и постреливала красной точкой по фотографиям на стене.

— Давайте все-таки обратимся в суд, — нарушила общее молчание Ольга. — Должны они пойти Алене навстречу. Подготовим иск по всей форме, будем по очереди ходить на заседания. В конце концов, мы Алену знаем давно и никто лучше нас не сможет ее защитить. Давайте действовать по закону.

— Я вижу, — мрачно откликнулась Таня, — среди тебя еще предстоит провести дополнительную работу, как сказал бы мой бывший директор. Пока ты с ним будешь судиться, они с этой медной все барахло распихают по родне, и концов не найдешь. Или мокрушника наймут! Запомни раз и навсегда: мы и есть закон. Наш закон. Другого нет. Другой закон — закон врага.

— А может, просто нам все из квартиры вынести, пока Володька кормит уток в Женевском озере? — задумчиво предложила Ирина. — Алена, кому принадлежит все имущество?

Та молчала, уйдя в невеселые мысли. Ольге пришлось легонько толкнуть ее локтем. Алена встрепенулась:

— Бабушка оставила квартиру и обстановку мне, но вы же знаете, я там Волод… мужа прописала. Он имеет право там жить.

— С пропиской ясно, — досадливо перебила Таня. — Я о мебели антикварной, картинах и фарфоре в большом стеклянном шкафу. Это стоит бешеные деньги. Кто хозяин?

— Наверное, мое… — беспомощно предположила Алена. — Точнее, наше, раз мы с Володенькой там вместе жили.

— Ну нет! Твое это, твое! И мы ограбить тебя не дадим! — разом загалдели подруги. — Все, что получено по наследству, по закону принадлежит только наследнику! Это между супругами не делится!

Таня нервно расхаживала по комнате, стряхивая пепел во все, что подворачивалось под руку. Она мучилась, и это бросалось в глаза. Таня чувствовала, что решение рядом и они должны его быстро найти. Упустят время — останется Алена бедной одинокой птичкой в однокомнатной клетке. Но еще больше ей хотелось сделать больно ее мужу. Больно не физически, а душевно, причем мучительно больно и навсегда.

— Не делится-то не делится, а вот как забрать? — Практичная Ольга всегда думала о безопасности. — В подъезде охрана, да и соседи могут позвать милицию. Что мы им скажем? Даже ключей у нас нет. Я нас не представляю взламывающими дверь воровской фомкой.

Подозрительный взгляд Тани пригвоздил Ольгу к дивану.

— Ты откуда слова-то такие знаешь?

— Книги читать надо, — скромно заметила Ольга. — Пока вы с Ириной мотались по городу, мы с Аленой занимались теорией. Книжки перебирали. Просмотрели французскую «Черную серию», американцев: Чандлера, Хэммета… Изобретательный народ! Я имею в виду и персонажей, и авторов. С нашими сложнее. В наших книгах предпочитают не думать, а сразу прикончить врага тяжелым тупым предметом. А поутру расчленить и разбросать останки где-нибудь неподалеку от Большого театра.

Красавица Ольга заслужила одобрительный взгляд Тани, тут же подхватившей мысль:

— Нам нужен план. Считайте его планом мести.

Ольга поморщилась:

— Только не это. Тот, кто думает о мести, тот ставит себя рядом с врагом. Если мы сможем не думать о мести, то мы поднимемся выше мелочности Володьки. Я о тебе была лучшего мнения.

— Давай вообще простим и таким образом возвеличимся над ним! Будем выше, королевы! И вообще, давайте простим ему грехи и пороки! Какая мелочь — втоптать в грязь добрую душу! Я за Алену… — Яростно сверкая глазами и сжимая кулаки, Таня нависла над Ольгой. Алена робко отпихивала ее в сторону. Невозмутимость Ольги заводила Таню еще сильнее: — Ладно, пусть не месть, а спасение принадлежащего Алене добра! Ты против?