Страница 64 из 68
1971
Нориаки Цутимото выпускает «Минамата. Жертвы и их мир» — документальный фильм о жертвах ртутного отравления и их судебном иске коммерческим предприятиям, ставшим причиной этой трагедии. Сюдзи Тэраяма создает картину «Брось свои книги, пойдем на улицу» («Со о сутэё мати э дзё») — несколько гротескный, но веселый и комичный авангардистский фильм. В фильме «Церемония» («Гисики») Осима подводит итог послевоенной истории Японии в форме повествования о жизни семьи провинциала, занимающего высокое общественное положение. Студия «Никкацу», спасаясь от банкротства, специализируется на дешевых, так называемых «роман-порно».
1972
Тацуми Кумасиро привлекает внимание критики своей картиной «Саюри Итидзё — Влажное желание» — о беспорядочной жизни девушки, показывающей стриптиз; продолжает снимать исполненные жизни и свободы бунтарские ленты, близкие по жанру к порнографическим картинам.
1973
Кончается популярность современных картин о якудза, на смену которым приходят мрачные фильмы о битвах гангстеров, но лишь серия картин, сделанных в этом жанре Киндзи Фукасаку, — «Борьба без правил чести» делает хоть какой-то кассовый сбор.
1974
Судзи Тэраяма ставит «Пасторальную игру в прятки» («Дэнъэн ни сису») — авангардистский фильм на основе эротического фольклора. Кумасиро снимает «Заднюю комнату в четыре с половиной татами» — типичный образец порнофильма, пронизанного чувством полного неприятия общепринятой морали.
1975
Выходит картина режиссера Фукасаку «Кладбище чести и человечности» («Дзинги-но хакаба») — характерный образец фильма насилия. Сацуо Ямамото ставит картину «Кольцеобразное затмение солнца», разоблачившую ведущих политических деятелей, ни один из которых не заявил протеста.
1976
Осима ставит «Корриду любви» («Империя чувств») — прекрасный пример «жесткой» порнографии. Фильм снимался в Париже; копия, показанная в Японии, была сильно вырезана цензурой. Кадзухико Хасэгава делает картину «Молодые убийцы» («Сэйсюн-но сацудзинся») — драматическое повествование о юноше, убившем обоих родителей.
1977
Большим успехом пользуется картина Едзи Ямады «Желтый платочек счастья». В век господства в кино секса и насилия эта работа, рассказавшая о всепоглощающей любви простых мужчины и женщины, выгодно выделяется. Актриса Сатико Хидари ставит картину «Впереди длинная одинокая дорога» («Той иппон-но мити») — удачный фильм о рабочих, прошедших школу профсоюза железнодорожников. Канэто Синдо снимает фильм «Одинокие путешествия Тикудзана» («Тикудзан хитори таби») — о скитаниях слепого музыканта, играющего на сямисэне.
1978
Ясудзо Масумура ставит фильм «Двойное самоубийство в Сонэдзаки» («Сонэдзаки синдзю»), в основу которого положена пьеса Кабуки о страсти, приведшей к смерти.
1979
Имамура снимает картину «Месть принадлежит нам» — полудокументальную работу о человеке, совершающем серию убийств.
1980
Куросава снимает «Тень воина» — эпическое повествование о великих сражениях средневековья. Судзуки ставит картину «Zigeunerweisen» — рассказ о привидении, сделанный в духе эстетики декаданса.
1981
Кохэй Огури ставит фильм «Мутная река» («Доро-но кава») — о детской дружбе и раннем знакомстве с миром взрослых. Ёситаро Нэгиси выпускает фильм «Отдаленный гром» («Энрай») — о молодом крестьянине, который мужественно преодолевает трудности в эпоху упадка сельского хозяйства в индустриальной Японии. Оба эти молодых режиссера снискали признание критики, как и Судзуки за фильм «Театр „Светлячок“» — прекрасный современный рассказ о привидении.
Послесловие
Более двадцати лет тому назад у нас были опубликованы две книги старейшего японского критика и историка кино Акиры Ивасаки. Выход этих книг совпал с последним периодом процветания японской кинопромышленности. Японские фильмы продолжали победно шествовать по экранам мира, пополняя копилку наград, заработанных в пятидесятых годах на международных кинофестивалях. Интерес к кино Японии во всем мире был устойчив. Труды Ивасаки, критика-марксиста, человека талантливого и принципиального в своих взглядах на искусство, позволили нам впервые узнать о кинематографии нашего дальневосточного соседа.
С тех пор многое изменилось в мире японского кино. Ушли из жизни его выдающиеся мастера Ясудзиро Одзу и Кэндзи Мидзогути, режиссеры, в чьем творчестве наиболее отчетливо отразилось национальное своеобразие японского фильма. Кинематограф, не выдержав схватки с телевидением, вступил в длительную пору кризиса. Он продолжается по сей день.
В книгах Ивасаки только вскользь рассказывается о молодой режиссуре, пришедшей в кинематограф на рубеже шестидесятых годов. В ту пору в японскую художественную культуру вступило новое поколение. Появление свежих творческих сил явилось следствием широкого социального движения молодежи, яростно протестующей против сложившихся норм жизни, истэблишмента и войны.
Этих молодых художников, разных по своим творческим цепям и задачам в искусстве, по своим творческим пристрастиям, объединяло острое ощущение необходимости социального и духовного обновления общества, решительное неприятие традиционного мышления в искусстве и литературе.
На духовный облик этих молодых людей наложило свою печать время. Вторая мировая война привела не только к огромным разрушениям, страданиям и жертвам. Сокрушительное поражение — первое во всей насыщенной войнами истории Японии — привело к глубочайшим потрясениям, переменам во взглядах на жизнь и на само духовное существование японцев.
Ниспровергнутыми оказались насаждаемые в народе представления о войне как о высшем проявлении моральной и жизненной силы нации, о священной, особой миссии японского народа в Азии. Утрата этих идеалов привела к длительному кризису, в который вступило общественное сознание после 1945 года. Особенно болезненно реагировали на поражение те, кого японский социолог Кэнъити То ми нага определил как «послевоенное поколение» и о которых писал: «…их объединяла необходимость совершить полный поворот в системе ценностей в наиболее восприимчивом и чувствительном к переменам возрасте, ибо они формировались как личности в годы, выпавшие на середину войны и на послевоенное время»[14].
Подростки, воспитанные в атмосфере шовинистического угара, восприняли поражение как чудовищную катастрофу. С детских лет усвоившие мысль о непобедимости Японии, они увидели свою родину поверженной. У молодежи возникло убеждение, что старшее поколение их предало. Зыбкость и изменчивость послевоенной жизни страны, с ее неустроенностью и голодом, с пестротой ее духовной и идеологической жизни, обостряли это ощущение обманутости, которое вылилось в острое разочарование действительностью.
К этому поколению относится и автор этой книги — Тадао Сато.
Тадао Сато родился в 1930 году в небольшом городе Ниигата в многодетной семье владельца магазина рыболовецких товаров. Его школьные годы совпали с началом войны на континенте. О школе он вспоминает: «Одна учительница задала мне головомойку за то, что я прогулял репетицию хора, на которой исполнялась националистическая песня ко Дню основания империи (11 февраля). Я помню другую учительницу, которая заставляла нас заучивать и звонко декламировать нечто об „августейших достоинствах Его Величества Императора“». О школе вспоминалось главным образом это.
Тем не менее ура — патриотическое воспитание принесло свои плоды, и Сато поступил в подготовительное училище военно-морских курсантов, которое и закончил в 1945 году. По собственному признанию, на этот шаг его подтолкнуло огромное впечатление от знаменитой полудокументальной картины 1942 года «Морские сражения в районе Гавайских островов и Малайского архипелага». Однако действительность оказалась иной. «Мой личный опыт сильно отличался от увиденного на экране, — пишет Сато. — Каждый день был полон жестоких наказаний. Мы подвергались бесконечной пытке во время занятий физкультурой, где нас били по лицу. Сержанты постоянно лупили нас линейкой или веревкой, нередко просто для собственного удовольствия». Сато рано почувствовал, что такое армия: власть над молодыми людьми, готовыми умереть за Родину.
14
Tominaga Kenichi. Status and role of younger generation in the Japane. — «International Asian Forum». Munchen, 1973, № 3, p. 445.