Свартхевди - северянин

Так что, поклонников большую часть поразогнал, все-таки, не одна дева в славном нашем Лаксдальборге есть, много их. Больше, чем парней неженатых.

Но вот несколько особо настойчивых остались, и я среди них: девок много, а Ауд такая одна. Уж, как только не изгалялся: цветы тащил – охапками, если не стогами, любые: луговые, лесные, с болота принес лилию (она завяла, правда, по дороге, но все равно подарил), за бессмертником на скалы возле фиорда лазил, ободрал грядку с розами у старой Хильды (за что был бит ухватом) – только улыбается мне. Песни ей пел вечерами, жалостливые, презрев опасности (Магнус копье метать не стал, но вот на кричную заготовку из кузни не поскупился – не попал, правда), слова ласковые говорил – все без толку.

И вот подруга ее, Хельга, якобы сжалилась надо мной. Рассказала, что Ауд от того неприступная, потому что по ельфу сохнет, который в книге изображен (есть такая у жреца Торстейна). А я, говорит, на ельфа похож чем-то. Если со спины, да в темноте смотреть... Но, говорит, для пущего подобия следует мне волосы отрастить, длинные, а то ельфы под горшок, как-то, не стригутся. С ушами – тут она вздохнула – ничего уже не сделать, так что перво-наперво – волосы. С волосами длинными – вылитый ельф, дескать, буду. И я уши развесил, не хуже того приснопамятного ельфа, от карканья этой вороны.

За помощью и советом обратился к Хильде, наставнице своей (в колдовских делах).

Надо сказать еще, что в тринадцать лет дед Торвальд искру во мне увидел, великий дар Имира – способность творить магию. Учить начал, соответственно, он то в годах уже был, так смену себе готовить стал. Научил кой чему – как силой управлять, да руны читать, и сгинул в походе – не уберегли старого. Так что взялась за меня старуха Хильда – негоже дружине без колдуна, а так, хоть какой-то будет, хилый да дохлый – но ведь есть? Нет, ведьма она могучая (хоть и старая и характер мерзкий), спору нет, но вот, женское у нее колдовство, для боя годится не слишком. Хотя, впрочем, привороты всякие, проклятия да порчи – я усвоил. Хорошее проклятие, да если силу рун прибавить – оно тоже дорогого стоит. Ну и дедовы книги читать старался.

Но я отвлекся.

Хильда о моих терзаниях сердечных знала, и такому рецепту решения проблемы изрядно удивилась, но как снадобье варить рассказала, и даже записала: что брать, как мельчить, когда сыпать, да как варить. И как силу добавить, чтобы свойства нужные проявились.

Как я ингредиенты собирал – история отдельная, не для слабых духом таким заниматься. Но сварил.

По первости, решил сам не пить, на собаке попробовать. На отцовом псе, по кличке Кость. Нет, животину жалко, ничего не говорю, но себя жальше стократно. Облил ему зельем обильно кусок окорока, да в миску подлил, в воду. Кость поужинал, и спать его сморило.

Наутро, как батя во двор вышел, так ему с радостным лаем чудовище на грудь прыгнуло, жуткое в своей неожиданности. Выглядело оно как мохнатый шар, цвета подтаявшего снега, ни лап, ни морды – не видать, сплошная шерсть. Уронить не получилось – батя у меня карл крепкий, устоял на ногах, даже не заорал. Только вот, волосьев седых в бороде с тех пор прибавилось.

Я так рассудил – раз Кость вполне себе живой остался, бодрый и веселый – то все у меня получилось, и пить можно. А что псина излишне обросла – так с дозировкой переборщил. Ну и выпил – вполовину от того, что на собаке испытал. Спать сморило меня почти сразу – едва до кровати дошел.

Ну, что сказать, волосы – выросли. На голове. Длинные. Белые. Я как встал с постели, тут меня от слабости и зашатало. Добрел до сортира – там у меня затычку и вышибло, и сверху, и снизу, пол дня не знал, какой стороной к дыре повернуться, так карало. И волосы еще эти... Густые, молочно-белые... До земли, и на ярд еще примерно. Родные как увидели – как пугало, вроде тех, что бонды на ячменном поле ставят (ворон пугать) по двору бредет – так эту нежить убивать наладились, кто чем – орали при этом про драугра что-то, или про еще зло какое-то. Но разобрались, слава Хеймдаллю-стражу, уберег меня от членов усекновения. А пока вели меня к Хильде, выхаживать, так на меня полборга сбрелось поглядеть.

Так и стал я конем.

Потому, что грива до копыт.

Патлы эти непомерные мне обстригли, кстати. Часть Хильда прибрала, на амулеты, часть сожгли. Ну а часть я нашему оружейнику отдал, тот из них тетивы понаделал, на луки. Так до сих пор одолевает, дескать, сносу тетивам нет, не мокнут, не рвутся, на ярмарке с руками оторвали, обещали за следующие золотом платить. Озолотимся, кричал, Сварти, на шерсти твоей! Как снова обрастешь – ко мне приходи, заманивал, йотуново отродье. Я устал его в разные места с такими предложениями посылать – Хильда меня тогда месяца полтора выхаживала от истощения.

А Хельгу я потом проклял, по мелочи, правда: ходила с фиолетовым прыщом на носу, загадочно в темноте светившимся, пока не извинилась, а то его даже ведьма наша убрать не могла. А если б не извинилась – я бы ей второй рядом вырастил.

Для симметрии.

На Ауд же женился мой старший брат, но я о том не жалею – хорошо у них сложилось, душа-в-душу живут.

- Передохнул? – ласково пнув меня в бок сапожищем, спросил дядька Олаф – А то, смотрю, уж и спать прилег, в тенечке. Бери-ка секиру, щит, да помаши немного, а я посмотрю.

- Немного – это сколько, дядька? – вставать с теплой земли было тяжко, на припекающем летнем солнышке меня изрядно разморило – А то меня дома ждут, дел невпроворот.

- Ага, свиньи не доены, куры не чесаны? Ты в жизни кем быть собираешься, зеленый? Если вольным бондом – так и скажи – дед смачно сплюнул на землю – Я и время на тебя тратить не буду, в земле ковыряться да рыбу ловить тебя пускай другой кто учит. А если уважаемым карлом стать надеешься – то бери яйца в горсть и марш заниматься!

- Так сколько это твое немного? – у меня сегодня свидание с девицей Турид, дочерью хольда нашего (исполняющего обязанности старосты борга), и время терять не хотелось: братья говорили, что дева сия доступна и сговорчива, поэтому вечера я ждал с особенным нетерпением.

- Немного, Сварти, это пока мне не надоест, на твое кривляние смотреть. Или, пока не свалишься.

- Почему кривляние-то? Батя говорил, что у меня неплохо уже получается...

- То-то он мне серебра отсыпал, и браги бочонок выставил, чтобы я тебя гонял, как могучий Тор тех козлов, что его колесницу тянут, не гоняет! Но вижу я, что пришло время тебе пинка дать, чтоб языком молоть перестал и делом занялся. Или мне жердину лучше для тебя из забора вынуть, да сломать ее, об твою ленивую спину, как думаешь?

Глава 2.

Холодно.

Морской ветер студеный, а одет то я легко, как не крути. Хоть и лето сейчас, но зябко – спина вон вся уже в мурашках.

Надо было хоть плащ из дому взять – а все эти сборы в дикой спешке: быстрее, еще быстрее, шевелись, хватай мешок – драккар отходит…

Сходил, называется, на свидание.

А все братцы виноваты. Мои, имеется в виду.

Старшего брата – Хегни – батя с собой в этот раз взял, это, впрочем, понятно и привычно. Нечего двадцатичетырехлетней орясине с молодой женой дома сидеть, когда достойные хирдманы по весне в ватагу собираются, дабы дальних соседей от забот и трудов по уходу за имуществом избавить (нет имущества – не надо и заботиться о нем). А тут – со всех сторон хорошо: и жена соскучиться успеет, и на наряды да серьги ей привезет кой-чего.

Хотел батя взять еще и Орма, второго братца по старшинству, но приболел третий – Кетиль, и Орм был оставлен на хозяйстве, в помощь матери: негоже, когда дом без взрослого мужа остается. Счастья ему это не доставило ни капли, но против отцовской воли не попрешь. А не случись сегодняшнего – следующей весной идти в набег с батей мне бы довелось, а дома остался бы один Кетиль. Это не по старшинству – но я бы пошел, как колдун, и долю бы получил тройную за это, да плюсом половинную еще – как дренг, юный воин, сиречь. Славно ведь, три с половиной доли с добычи, шестнадцатилетнему? Глядишь, и на дом бы хватило, хотя, зачем он мне, пока что. А вот бронь бы прикупил, одну из тех, что у Магнуса-кузнеца на продажу для осенней ярмарки приготовлена. Да подарков еще, паре веселых вдовушек с окрестных хуторов, у которых порой славно гостил, да может, девку бы какую сговорил за себя, покрасивее. Вон, Астрид, сестра Ауд – уже ничего так, на вид. На ощупь – не пробовал, но, должно быть, тоже хороша. А подрастет еще, так и старшую затмит. Хе-хе, вот кузнецу нашему, хряку злокачественному, повезло: три ребенка, и все три – девки. На одном приданом разоришься. Одну спихнул уже, братцу моему, третья – мала еще пока, а вот вторая могла бы мне достаться.