Не бросайте бескрылок

-- Вы уж извините, Михаил Фомич, но возле дома встречать вас не стал. Зачем вам лишние досужие разговоры? Да ладно об этом, рад, что в себя приходите. -- Никитин вспомнил напутствие Шилова: "Сунцов -- нормальный мужик, но ему в жизни крепко не повезло. Ты с ним попроще, он все поймет".

-- Верно, -- улыбнулся Сунцов. -- Хватит чудить. Да и сколько можно себя унижать? Ведь я неплохой инженер, меня на работе ценят. А что было, то ушло и больше не вернется. Только вам и по секрету... -- Он даже остановился. -- Выжить мне, Сергей Иванович, помог сын. Он меня, можно сказать, от могилы отвел. Жена бросила, многие друзья отвернулись, а сын -- эта кро-хо-туля... Нет, не могу, слезы душат... -- Голос Сунцова задрожал. -- Вы должны понять... Как-нибудь дам почитать его письма в зону, я их наизусть помню. Ради этого, дорогой Сергей Иванович, стоит жить. Еще раз извиняюсь, что рта раскрыть не даю, но уж так иной раз хочется кому-то выговориться.

-- А Роман мне про письма не сказал.

-- Вы у него были? -- встрепенулся Сунцов.

-- Был. Кстати, он альбом с рисунками показывал, рассказал, как вы Однокрылку спасли. Вас он любит и синичку обожает.

-- Верно, любит, верно... Я ему о синичке в письмах много писал, а как вернулся -- подарил. Это же не просто сувенир!.. -- Сунцов помолчал: -- А ко мне случайно не из-за выставки? Так я приду, и мы с Ромой там потолкуем. Мне самому его рисунки нравятся, в них что-то есть. Это к нему от меня перешло, я тоже неплохо рисую. -- Снова помолчал и решительно добавил: -- А Рому от Мошневой по суду заберу. Она ему всю жизнь исковеркает. Вот увидите, у нас с ним все пойдет как надо.

Сунцов говорил, говорил -- не остановить. Сергей не мешал, его волновало, как сообщить отцу о пропаже сына, ведь для него это будет страшным ударом. Не сговариваясь, обошли стороной канализационный колодец. Сунцов наконец умолк. "Ох, да лучше сказать прямо, как есть, -- решил Никитин. -- Чего крутить вокруг да около! Хотя... Да, все непросто..."

-- Михаил Фомич, -- вздохнул наконец, -- а как часто вам приходилось общаться с родственниками тещи и ее мужа? В бытность семейной жизни, разумеется?

-- А чего это вас вдруг заинтересовало родство загнувшегося в колонии тестя? -- насторожился Сунцов. -- Не воскрес ли часом? -- Хмыкнув, покачал головой: -- Интересно-интересно -- часто ли общался? Ну ясно, что встречаться приходилось, но только по необходимости.

Видя, что Никитин молчит и ждет более полного ответа, стал рассказывать.

-- Их два брата в семье было: мой тесть и Василий, хромой от рождения. Оба были безумно влюблены в девушку Тоню. В войну Тоня осталась без родителей, и у нее, насколько помню, не было никакой родни. Замуж Антонина вышла за тестя, и вскоре молодые перебрались из деревни в город. Василий тоже уехал куда-то из села. Муж Антонины Андреевны был мужик добытной: домой тащил все, что плохо лежало. Теще это поначалу нравилось, но вскоре муж получил первый срок, правда небольшой, а потом второй -- уже на полную катушку. В колонии концы и отдал, а похоронили в Красновке, где жили родители. Мало чем отличается судьба и у Василия. Роман писал, что и сейчас, вроде, срок отбывает. Но точно не знаю. В общем, семейка та еще... Но вы не ответили на мой вопрос, -- напомнил Сунцов.

-- Сейчас отвечу, только попрошу без лишних эмоций.

-- Пугаете? Да я уже пуганый-перепуганый. Хотя как знать... -- приглушил он голос. -- Неужели, что с Романом стряслось? -- спросил и жалко улыбнулся. -- Так говорите же, что с ним? Ради Бога, не тяните!

Глаза Сунцова умоляли, а сам он, как натянутая струна, весь подался вперед.

-- Да, Роман утром пропал, -- вздохнул Никитин. -- Его видели выходящим из дома вместе с прихрамывающим мужчиной.

-- Так что же вы мне голову морочите! -- зло рыкнул Сунцов, и, схватив Сергея за куртку, стал его трясти. -- Давайте же, черт побери, что-то делать! Чего молчите?!

-- Я потому и тянул, что не знал как сказать. Да отпустите, наконец, куртку порвете!..

-- Простите... -- Сунцов расцепил сжатые в кулаки пальцы. -- Совсем ополоумел, простите...

-- Где тут у вас телефон? -- спросил Сергей, расправляя смятый ворот куртки.

-- Телефон? Ах да, будка вон там, за углом девятиэтажки.

-- Пошли звонить. Как говорите, село-то называется -- Красновка?

-- Да-а, километров восемьдесят отсюда. Вы собираетесь ехать? Слушайте, возьмите меня с собой. Час туда, час обратно, ну и там... Я там всех знаю, всех... -- Поглядел на часы. -- К одиннадцати ночи вернемся. Это еще не поздно.

-- А если в Красновке Романа не окажется?

-- Тогда будем искать Хромого, уж мне-то его адресок, надеюсь, по старой памяти подскажут. Обещаете?

-- Хорошо-хорошо, обещаю.

-- Ну и зараза! -- прошипел сквозь зубы Сунцов.

-- Это вы о ком?

-- Об Антонине Андреевне, о ком же еще. Уж она-то знает, куда Ромку сплавила. Но ведь не скажет, карга старая...

20

Сгущались сумерки. По дороге с включенными фарами сновали машины. Остановившись возле троллейбусной остановки, Сергей разговаривал с Сунцовым. Тот нервничал и в который раз нудно доказывал, что за сыном должен ехать именно он. Роману с ним будет хорошо, все время повторял Сунцов, потому что он добрый, а сын сейчас нуждается в отцовской поддержке. Потом Сунцов переключился на Мошневу и стал ругать ее. Как же он был зол на бывшую тещу! Сергей же хоть и слушал Сунцова, но думал совсем о другом: мысли просто скакали, опережая результаты предстоящей поездки. Хотелось побыстрее отыскать таинственно исчезнувшего Романа, и уж он-то (Сергей был твердо в этом уверен) откроет истину смерти матери. Картины представлялись самыми радужными: с участием Сергея преступник непременно будет задержан и изобличен, а после с ним станут считаться как с проявившим себя в сложном деле. Возможно, поощрят, почему нет? Дальше мысли прерывались, и он вновь слушал откровения Сунцова...

Легко шуркнув, впереди остановился красный "Жигуленок", из которого вышли Митрохина и высокий, спортивного тело­сложения молодой мужчина.

-- Виктор, -- представила его Светлана Михайловна. Поздоровались. Митрохина пояснила, что у Рудакова с машиной не получилось, вот и пришлось просить мужа, чтобы не терять время.

-- Тогда по коням! -- воскликнул Сергей и направился к машине. Приезда Митрохиной он, правда, не ожидал, и его план из-за этого несколько нарушался, но ведь иначе поездка вообще могла сорваться. -- Поехали, поехали! -- поторопил он остальных.

-- Не спеши, Сергей, я должна тебе кое-что сказать, -- Светлана Михайловна помолчала. -- В общем, за Романом поеду я и вот он, -- кивнула в сторону Сунцова, -- а тебе велено вернуться в отдел.

-- Как это вернуться? Почему? Нет, я тоже хочу ехать. -- Заупрямился Никитин и обиженно заморгал глазами.

-- Знаю, что хочешь, -- с пониманием улыбнулась Митрохина. -- Но это приказ Рудакова, и тут я ничем тебе помочь не могу.

Сунцов смотрел то на Сергея, то на Митрохину, потом вместе с ее мужем отошел к машине.

-- Ради Бога, не обижайся, -- сказала Светлана Михайловна. -- Я тут не при чем. Видно, у Рудакова какие-то другие насчет тебя планы. В общем, ждите звонка.

Сев в кабину, Митрохина помахала рукой, и огни машины вскоре удалились, а Сергей, дождавшись троллейбуса, покатил в отдел. Он терялся в догадках -- почему Рудаков не разрешил ему ехать за сыном Сунцова?

... Он так быстро проскочил мимо дежурного, что не услышал, как тот крикнул вдогонку:

-- Постой, постой! -- Подошел к кабинету, дернул за ручку, но дверь не открывалась. Тут-то и подбежал дежурный.

-- Чего несешься, как угорелый! -- упрекнул недовольно. -- Кричу почем зря -- не слышит, будто уши заложило!

-- А что, собственно, стряслось? -- спокойно пожал плечами Сергей. Ему-то зачем спорить с дежурным. В свою очередь озабоченно спросил: -- Слушай, не знаешь, куда подевался Шилов?