Родные миры

- Кар, ты нормально себя чувствуешь? - участливо поинтересовалась она, подходя ближе.

И я не выдержал. Схватил её в охапку, прижал всем телом к двери, запечатывая рот поцелуем.

Она ответила не раздумывая, и некоторое время мы просто целовались. Точнее, я целовал и прижимал её к себе, а она осторожно, как будто пытаясь успокоить, гладила мои плечи и голову. Странно, но в какой-то момент, - полотенца на ней, к слову, уже не осталось, - я действительно понял, что вполне могу разговаривать. Недолго, но могу.

- Маленькая ведьма, - пробормотал я, закрыв глаза, прижавшись лбом к её лбу и осторожно придерживая её за шею, не позволяя отвернуться. - Никогда так больше не делай. Слышишь меня?

- Как -- так? - почему-то шёпотом уточнила она.

- Так, - после секундной паузы ответил я, не в силах впихнуть всё, что хотелось, в несколько слов. - Духи! Убью. Любого, кто посмеет дотронуться.

- Ты... ревнуешь? - с непонятным выражением спросила эта догадливая женщина.

- Ревную, - не стал в этот раз отрицать я. - До безумия. Честно пытался это контролировать, но -- не получается. Прости. Если он ещё раз возьмёт тебя за руку, если ты ещё раз так улыбнёшься, если позволишь ему... невзирая на личности, любому шею сверну. Никогда со мной такого не было. Точнее, было, но давно, уже почти не помню. Даже если не буду иметь на это никакого права, видят духи -- убью! Прости...

- Не надо, - тихо шепнула она, и я почувствовал, как её пальцы скользнули мне на затылок, а вторая ладонь легла на запястье той руки, которой я держал её шею. - Извиняться не надо, - со смешком добавила Яра, опередив мой вопрос. Осторожно отвела мою руку, медленно потянула вниз, ладонью прижимая к себе. - Я больше не буду, - вовсе уж едва слышно пообещала она. Не дав моей ладони задержаться на её груди, повела вниз, по боку на бедро, и дальше на ягодицу. - Я думала, тебе плевать. Я... соскучилась, - призналась она, и, запустив обе ладони мне под рубашку, прижалась ещё крепче, насколько это было возможно. - Хочу тебя. Очень, - и руки её, скользнув по моей спине, потянули вниз край эластичных штанов.

Для того, чтобы окончательно раздеться, сил у меня не нашлось: для этого надо было на несколько секунд прервать поцелуй, что было решительно невозможно. Я подхватил женщину под бёдра, намереваясь таким образом добраться до кровати. Правда, когда она в ответ обхватила меня ногами, тихо выдохнув возле самого уха "пожалуйста", стало понятно, что идея обречена на провал.

От двери мы в итоге так и не отошли, всё случилось на том же самом месте. Грубо, без всяких прелюдий; нам обоим слишком хотелось близости, чтобы откладывать её даже на какие-то мгновения. Женщина цеплялась руками за мои плечи, я обеими ладонями сжимал её бёдра, и наш бессвязный шёпот смешивался в тишине с мягким влажным звуком, сопровождавшим каждый короткий взлёт. И одно только это возбуждало до полной потери разума. Длинные плавные движения вверх-вниз, сильные и глубокие, - пока она не выгнулась в моих руках с тихим вкрадчивым стоном на выдохе. Разрядка оказалась очень быстрой и яркой, как вспышка молнии, и я прижался лбом к твёрдой прохладной поверхности двери, пережидая темноту в глазах и с наслаждением вдыхая запах женщины, которую сжимал в объятьях.

Моей женщины. И духи с ними, с рассуждениями, логикой и принципами! Я временно не готов поступать разумно.

Несколько секунд я так простоял, потом всё-таки добрался до кровати и опустился на её край, не выпуская Яронику из рук.

- А почему ты назвал меня ведьмой? - поинтересовалась она, слегка отстраняясь чтобы стянуть с меня рубашку.

- А как тебя ещё назвать? - ворчливо ответил я вопросом на вопрос. - Со мной такого безумия никогда не случалось, чтобы одна-единственная женщина полностью занимала всё внимание, не давая больше ни о чём думать. Я, например, совершенно не помню, что этот профессор говорил днём, зато помню, что ты на меня ни разу не посмотрела. Это нормально?

- Я смотрела почти не отрываясь, - хмыкнув, созналась женщина. - Краем глаза; у нашего пола вообще хорошо развито периферийное зрение, а у меня оно ещё и тренированное. Хотя всё равно рисковала заработать косоглазие.

- Как приятно осознавать, что не я один мучился, - с усмешкой прокомментировал я это заявление. - Признавайся, ведьма, специально издевалась?

- Конечно, специально, - спокойно согласилась она. - Мне Пи предложила проверить, действительно ли ты ревнуешь, простейшим способом: высказать фривольное предположение в адрес Алексея и наблюдать за твоей реакцией. Реакции не было, я решила, что это всё глупости. Потом твой младший пришёл, и опять начал доказывать, что ты на самом деле ревнуешь, только не сознаёшься. Я подумала и решила: а и духи с тобой, буду откровенно флиртовать с землянами, а там или ребята окажутся правы, или я хоть отвлекусь и получу удовольствие.

- Пороть. Нещадно! - хмыкнув, назначил я лечение. - Мерзавка.

К этому моменту за разговором мы успели уже окончательно обосноваться на кровати, и сейчас лежали, сплетясь в единый организм подобно тем существам с безымянной планеты. И почему-то сейчас иную форму бытия даже представлять себе не хотелось.

- Ладно, с ведьмой замнём для ясности; а почему ты меня вдруг Никой назвал? - благоразумно сменила она тему.

- Когда? - я озадаченно нахмурился я.

- Буквально только что, у двери.

- Кхм. Ты сейчас пытаешься добиться от мужчины объяснения, что он говорил во время умопомрачительного секса. Ты делаешь это осознанно, или просто не подумав? - ехидно фыркнул я.

- Пятьдесят на пятьдесят, - откликнулась она, и в голосе явно звучала улыбка. - То есть, я понимаю, что это наивно, но всё-таки надеюсь, что ты сообразишь.

- Не знаю, - хмыкнул я, честно пытаясь оправдать её надежды. - Может, потому, что звучит мягче. Меня и на ясную голову подмывало, - кстати вспомнил я. - А что? Ты против?

Она почему-то долго молчала, прежде чем ответить. Потом глубоко вздохнула и изрекла, явно скрепя сердце:

- Ладно. Тебе можно.

- Однако! Тебе настолько не нравится этот вариант?

- Да не в том дело, - отмахнулась Яроника. - Так, субъективные глупости.

- Конкретизируй.

- Как ты метко заметил, это гораздо более мягкий вариант. Он как будто делает меня немного другой; более слабой, более мягкой, более беззащитной. Обычно это довольно неприятное ощущение, но... кажется, я согласна побыть для тебя такой. Главное, не злоупотреблять, - она насмешливо хмыкнула. - Меня так всего двое называли: та, кто почти заменила мне мать, и тот, в кого я имела дурость по молодости влюбиться. И если к первой претензий нет, то второй очень меня разочаровал и обидел, а я крайне мстительная женщина, имей в виду, - она тихонько захихикала, потом приподнялась на локте, заглядывая мне в глаза; взгляд был совершенно серьёзный и никак не вязался с насмешливым тоном. - Для меня это важно, Кар. Это доверие. Оправдай его, ладно?

- Я постараюсь, - растерянно согласился я.

Подумать только, какие странные вещи порой имеют для людей принципиальное значение. Сокращение имени; казалось бы, какая разница, как буквы переставить и какие выкинуть? Оскорблением не становится, и ладно.

Я бы даже пожалел, что спросил, и забрал бы слова назад, если бы не одно "но". Это оказалось до дрожи приятное ощущение: осознавать степень её ко мне доверия и быть в этом единственным. Хотелось надеяться, что после такого ревность не будет отравлять мне жизнь. Хотелось, но всерьёз не верилось.

Это я Кверру мог говорить что угодно и надеяться, что тот поверит, но себе стоило уже наконец признаться: попал ты, Кварг Арьен, и попал так глубоко и конкретно, как не попадал никогда прежде. Проще говоря, влюбился не то что по уши -- с головой, и, похоже, всерьёз.

Впору помянуть мать с её пророчествами. Лундра могла быть сколь угодно безалаберной женщиной и плохой матерью именно с точки зрения материнских обязанностей, но при этом она была очень по-женски мудрой. Единственный раз она решила всё-таки поговорить со мной о чувствах. Правда, момент выбрала не слишком удачный: плохая идея, обсуждать подобные темы с упрямым и самоуверенным тридцатилетним мужиком со вполне сложившимся характером и взглядами на жизнь. Но тем не менее сейчас я снова вспомнил её сказанные с сочувственной насмешкой слова.