Паук

За окном быстро проносилась дорога. День постепенно клонился к вечеру. Тяжелые облака появились на горизонте, заслоняя солнце и принося холодный ветер с дождем. Похоже, ночью будет гроза, одна из последних перед наступлением зимы.

Мужчина рядом вызывал у меня страх и любопытство одновременно. После обнаружения фотографий я уже не могла воспринимать его спокойно. Каждую секунду мне казалось, что он остановит машину и завершит дело. Интерес же заключался в том, что Паук, по каким-то таинственным причинам, этого не делал. Я не понимала, что именно сдерживает его. Даже желание, чтобы моя кожа вновь стала идеальна не объясняет его загадочной доброты. В конце концов, синяки с царапинами могли также успешно заживать и в подвале. Для этого совсем необязательно вести со мной беседы, поить дорогим алкоголем и выделять отдельную спальню. Вкупе с вышеперечисленным, беспокоила и абсолютная пассивность мужчины с точки зрения секса. Не то, чтобы меня огорчал этот факт, но уж точно озадачивал. Если судить по письмам, которые присылал Паук, он должен был взять меня еще в первый день. Но этого не случилось.

-Куда мы едем? - я вновь нарушила повисшее молчание, не в силах оставаться наедине с путаными мыслями.

-Куда-нибудь подальше. Сейчас твои друзья уже обнаружили наше исчезновение, так что погоня началась, - машина свернула на грунтовую дорогу и мы въехали в лес. Здесь не было фонарей, а свет заходящего солнца почти не проникал сквозь плотную стену деревьев. Авто подпрыгивало на ухабах, так что пришлось схватиться за ручку на дверце, чтобы удержаться на месте.

-Как нас нашли?

-Не знаю. Возможно, кто-то проследил наш путь.

Через некоторое время машина выбралась на дорогу поприличнее и движение стало ровнее. Видимо, Паук заметал следы и путал преследователей, потому что сейчас мы ехали в обратном направлении.

-Но откуда они знают, что именно ты меня укрываешь?

-Они не знают. Но меня могла снять скрытая камера на складе. В любом случае, нам нельзя долго находиться на одном месте.

-И что будем делать дальше? Постоянно скрываться?

Паук не ответил. У меня зародилось подозрение, что скрываться постоянно мы не будем. Как только синяки на заживут, он, наконец, покончит со всей этой историей. Каким-то извращенным кусочком мозга я понимала его. Поиграть с новой жертвой было, здорово, но только до тех пор, пока опасность не начинает угрожать тебе самому. Паук убьет меня, как только убедится, что кожа достаточно совершенна по мнению его безумной части. Бандиты могут гнаться за нами сколько угодно, но моя жизнь уже принадлежит маньяку.

Остаток пути мы провели в молчании. Мне оставалось лишь смотреть в окно, за которым сгустилась темнота и размышлять о превратностях судьбы. Убийца на соседнем сиденье излучал надежность и опасность одновременно. На самом деле, можно ли вообще на что-то рассчитывать после недели душевных разговоров с сумасшедшим? Мог ли он раскаяться, пожалеть о содеянном и отпустить последнюю жертву? К своему ужасу, я понимала, что это невозможно. Безумие настолько прочно пустило корни, что теперь было неотделимо от нормальной части личности. Возможно сейчас, глядя на дорогу, Паук думает о том, как прекрасно будет выглядеть лезвие, обагренное моей кровью.

Неудавшийся побег, на самом деле, ничего бы не решил. Я могла попасться в руки бандитов, либо, при недюжинном везении, все же пересечь границу и попросить убежища в соседнем государстве. Но даже эта удача не спасла бы от Паука. Жемчужина списка не может спастись, пусть даже мое убийство станет последним, что он сделает.

Несмотря на логику, я все же надеялась на чудо. Появление мафии, о существовании которой успела благополучно позабыть в последние дни, только подхлестнуло желание сбежать. Только теперь будет возможностей — Паук учел ошибку и я вряд ли оставит еще раз без присмотра. В то же время, куда идти в случае успеха? Бандиты выследили меня у Паука, который, к слову, скрываться умеет. Об этом стоило хорошенько подумать перед тем, как попытаться бежать снова. Нельзя действовать наобум, ведь на кону жизнь и свобода.

Далеко за полночь мы остановились у придорожного мотеля. Это было одноэтажное, длинное здание с ровными рядами окон и дверей. Желтый электрический свет, пробивавшийся из-за неплотно задернутых штор навевал мысли о доме. Мне захотелось лечь в мягкую постель, укрыться одеялом и хотя бы на несколько часов забыть о тревогах.

Паук вышел из машины, приказав оставаться внутри. При взгляде на бесстрастное лицо мне мерещились призраки мертвых девушек и кровь, которая, казалось, покрывала его руки. Звать на помощь в мотеле было бы глупо — даже если я избавлюсь от Паука, то тут же попаду в полицию, а оттуда прямиком в руки Александра. Не хотелось сдаваться так легко. Мужчина вернулся через двадцать минут. Выпустив меня из машины, он отошел к багажнику и достал оттуда большую спортивную сумку.

Наш номер оказался в конце террасы. Ключ в замочной скважине с трудом повернулся, впуская нас в помещение. Комната не блистала особым уютом — серые обои в мелкий цветочек местами отходили от стен. Голый крашеный пол, криво стоящий стол, дверь в ванную и двухспальная кровать посередине. Почему-то именно постель вызвала у меня особую неуверенность. Мы будем спать вместе?

-Иди в ванную, - скомандовал Паук. Я кивнула и почти бегом скрылась в помещении, плотно закрыв за собой дверь.

Последний час кожа зудела и мысль о горячей воде не покидала головы. В ванной оказалось зеркало, которое хоть и не могло отразить меня целиком, но все же было достаточно большим, чтобы составить впечатление об итогах пробежки по лесу. Грязная, со спутанными волосами и затравленным выражением лица, я напоминала себе испуганного бездомного ребенка, первый раз оказавшегося в объятиях цивилизации. Футболка и джинсы пребывали в таком же плачевном состоянии. Будь моя воля, я бы их выкинула со спокойной совестью, но разбрасываться вещами было не с руки. Одежду пришлось застирать и оставить сушиться на вешалке для полотенец.

Забравшись в душевую кабину, я отрегулировала воду и встала под горячие струи. Боль в разбитых ногах заставляла морщиться. С тела постепенно сходила грязь, обнажая свежие царапины. Это явно не понравится любителю идеальной кожи, сидящему в соседней комнате. Его возможная реакция пугала меня. В конце концов, существует много способов испортить мне жизнь и помимо неотложного убийства.

Горячая вода окончательно прогнала холод. Закончив с купанием, я встала босыми ногами прямо на холодный кафель. После умывания отражение в зеркале пугало не так сильно. Каштановые волосы, облепившие голову, смотрелись дико. Даже по прошествии недели было сложно принимать такое изменение во внешности. Всмотревшись, в собственные глаза напротив, я поняла, что и они изменились. Наверное из них ушли остатки наивности, присущие каждому человеку от рождения. Вместо нее во взгляде угнездилось понимание, что смерть следует неотступно, принимая множество видов. Ты наивен, пока не встретишься с ней лицом к лицу, а после уже никогда не доверишься миру, в расчете на снисхождение и лучшую судьбу.

Расчески и фена здесь не было, так что я разобрала пряди волос пальцами, пытаясь придать хотя бы подобие приличия. Яркий свет беспощадно выставлял напоказ малейшие изъяны на теле. Глядя на сеть свежих царапин, появившуюся поверх старых синяков, на мелкие прыщики и первые морщинки на лице, я вновь утвердилась в мысли, что Паук сумасшедший. Только полный безумец может считать это тело идеальным. Хотя, кто знает, может он и разочаруется во мне, как только поймет, что я могу бесконечно уничтожать себя в попытках сбежать.

Одежду, побывавшую в лесу и теперь сушащуюся на крючках, брать не хотелось. Вместо этого я обернула вокруг тела большое полотенце, длины которого как раз хватило, чтобы прикрыть все от груди до ягодиц. Если не сильно наклоняться, хватит, чтобы добежать до кровати и завернуться в одеяло. Несмотря на то, что мужчина столько раз видел меня обнаженной, мне все равно было неловко выйти из ванной без всего.