Во имя Чести

- Жених, - подсказал с усмешкой дориец, обнимая меня левой рукой и протягивая правую для рукопожатия. Как-то у него это непривычно-собственнически получилось. Ревнует что ли?

- Ого, - растерянно улыбнулся Валерка, неуверенно пожимая протянутую конечность. Кажется, он ожидал, что ему сейчас по меньшей мере сломают пальцы. - Ты с линейкой что ли выбирала?

- В каком смысле? - озадаченно переглянулись Ваня с Ингом.

- Валерик, я тебе сейчас в лоб дам, - пообещала я, морщась. Он-то был в курсе моих девичьих грёз и мечты найти мужчину такого же, как папа, во всех отношениях -- и моральном, и геометрическом. Вот на последнее друг и намекал; у него с глазомером всё нормально, и он в отличие от моего скромного дорийца сходство заметил сразу. - Зимин, ты лучше рассказывай, как тётя Вера с дядей Славой, и вообще, что нового? - поспешила я перевести тему.

Небольшой старенький гравилёт, исправно нёсший службу на ферме, пилотировал Ванька, всю дорогу с любопытством на нас косившийся. Мы же втроём сидели сзади, причём я с удовольствием прижималась к боку обнимающего меня Инга и слушала жизнерадостную болтовню Валерки.

"Нет, всё-таки, дома очень хорошо", - решила я, когда мы уже заходили на посадку.

Родители Зимина были очень дружны с моими, и работали у нас на ферме. Тётя Вера, ботаник по образованию, бывшая мамина коллега по учительской деятельности, числилась агротехником, и вместе с мамой с удовольствием возилась с садом, а дядя Слава был ответственным за климатическую установку. Они, собственно, именно здесь и познакомились, и буквально под этими самыми яблонями произвели на свет нашу надежду отечественной вирусологии. Воздух тут такой, волшебный; дети в нём ну очень талантливые получаются.

И скромные, да.

Родители встречали нас на пороге, буквально в дверном проёме. Очень домашний папа в линялой футболке, лёгких потёртых штанах и тапочках и ещё более домашняя мама в домашнем платье и заляпанном мукой фартуке. Я могу ошибаться, но, кажется, вечером будут мамины пирожки... Всё, прощай, фигура!

Матушка радостно облобызала меня, крепко сжав в объятьях, после этого -- весьма озадаченного такими нежностями Инга, и погнала всю компанию в дом, расспрашивать в более комфортной обстановке.

- Ма, а мелкого-то мне покажут? - полюбопытствовала я. - Интересно же, что у вас на этот раз получилось.

- Покажут, покажут, - хмыкнул отец, вальяжно рассаживаясь на диване и притягивая жену под бок. - Маленькое чудовище спит, потом насмотришься ещё -- взвоешь.

- Ха, чудовище! - пренебрежительно фыркнула мама. - Слабак. Это ты просто в своих командировках шлялся, пока Сёма в таком возрасте был, и настоящего чудовища не видел. А Ромашка очень тихий и улыбчивый мальчик, не слушай его, дочь. А получилось на этот раз почти то же самое, что во все предыдущие, - вздохнула она. - У вашего папы и так-то осечек не бывает, а тут просто его уменьшенная копия, даже хлеще Семёна по-моему. Тот хоть в детстве хоть немного на меня походил. Так, ладно, некогда рассиживаться. Дим, Вань, ну-ка на кухню, будете мне пирожки помогать лепить, а то сейчас Ромка проснётся, и я опять ничего не успею. Валерочка, а ты...

- А я пойду родителей навещу, тёть Лесь, - поспешил откланяться друг. Он в отличие от нашего семейства к готовке был совершенно не склонен, и боялся этого процесса как огня.

- А я пойду Ингу экскурсию устрою, - решила я.

- Да уж скорее себе, а не Ингу, - хмыкнула она. - Ну да ладно, гуляйте, пока возможность есть. А то вечером бабушка нагрянет, имейте в виду.

- Эм... Можно мы тогда где-нибудь в саду спрячемся? - осторожно попросила я. - А вы скажете, что мы передумали прилетать.

- Варвара, - с укором протянула мама.

- А ещё лучше, мы всей семьёй уехали отдыхать. Куда-нибудь в район Ик-тау! - раздался с кухни весёлый голос отца.

- Дима! - возмущённо воскликнула мама. - Мама, конечно, тяжёлый человек, но она не так уж часто приезжает в гости!

- И хвала Тёмной Материи! - не сбавляя тона, сообщил отец. Его жена в ответ в крайнем возмущении всплеснула руками и пошла устраивать семейные разборки, а я потянула Инга к лестнице. Перед прогулкой следовало переодеться; не форму же тереть!

В итоге наружу мы вышли одетыми "по-походному": в футболках, штанах и спортивных ботинках.

- Куда мы идём? - полюбопытствовал Инг.

- Не знаю, - я беспечно пожала плечами. - Я три года тут не была, хочется... ну, не знаю, всё обнюхать и удостовериться, что всё по-прежнему. Хочу вот ещё тебе свои любимые места показать. Например, ту памятную скамейку, с которой ты меня стырил, - захихикала я.

- А почему ты думаешь, что я их не видел? - задумчиво хмыкнул он.

- А что, ты тут ещё гулять успевал? - растерянно уточнила я.

- Не то чтобы... Но то место нашёл, да, - мужчина мрачно нахмурился, вглядываясь в яркую пестроту сада, пронизанного солнечными лучами.

- Эй, ты чего? - озадаченно позвала я, останавливаясь посреди тропинки и разворачивая дорийца к себе. Он поморщился и тряхнул головой, будто отгоняя мрачные мысли.

- Да, ерунда, - попытался отмахнуться и потянуть меня дальше Инг.

- Нет уж, давай-ка сознавайся, что там у тебя стряслось! - насторожилась я. Знаю я этот взгляд, у него в такие моменты воспитание и многолетние привычки проклёвываются. Это он на первый взгляд сильно изменился, а на самом деле нет-нет -- да проглядывают дорийские повадки. - Обычно твоё "ерунда" заканчивается попытками суицида!

- Ну что ты глупости городишь? - он слегка улыбнулся уголками губ и вновь начал напоминать нормального человека. Оглядевшись, потянул меня вбок с тропинки и, широко расставив ноги и привалившись спиной к одному из деревьев, прижал к себе, целуя. В таком положении мы были с ним на одном уровне; очень удобно. - Просто на меня эти места навевают исключительно неприятные воспоминания, особенно -- та скамейка, - вздохнул он. - Я каждый раз почти с ужасом думаю, что было бы, если бы всё сложилось иначе. Если бы за тобой отправили кого-то другого, если бы меня заменили на месте хранителя, если бы ты не оказалась такой решительной. Я же тогда чувствовал твою тоску, но был уверен, что это мои собственные фантазии. И очень боялся, что я прилечу -- а ты не захочешь меня видеть, забудешь, оттолкнёшь. В жизни никогда и ничего так не боялся, - пробормотал он мне в шею, крепко прижимая к себе. Я же в смущённой растерянности осторожно гладила его по плечам, не зная, что сказать. Наверное, в другой ситуации непременно что-нибудь съязвила бы, но сейчас язык не поворачивался: я чувствовала, что для него всё это очень серьёзно, а не просто громкие слова.

- Ну, куда я от тебя денусь, сам подумай, - смущённо хмыкнула я, ласково целуя его, куда получится; получилось в ухо. - Кто меня ещё такую взбалмошную и внезапную терпеть будет, кроме эмоционального наркомана! Да и, справедливости ради стоит отметить, я уже и сама конкретно "подсела", и никто мне кроме тебя не нужен.

- А если вдруг выяснится, что это не твои чувства, а тоже внушённые? - мрачно вздохнул он.

- Ну и дурак, если тебя это беспокоит, - фыркнула я. - Какая разница, в чём причина. Главное, что сейчас есть! Я бы ещё, может, повозмущалась, если бы ты был маленьким, страшненьким и корявеньким, а так... Не мужчина -- мечта! Сильный, красивый, заботливый, ласковый и весь мой. Что я, совсем дура, от такого по доброй воле отказываться? Эй, ты чего? - всполошилась я, когда Инг вдруг как-то странно затрясся. Правда, через мгновение сообразила, что он просто смеётся.

- Ничего, - мужчина качнул головой, обхватил ладонью моё лицо, пристально и внимательно разглядывая сияющими от смеха глазами. Я залюбовалась, на несколько мгновений отрешившись от происходящего. Какой он всё-таки красивый, когда улыбается! - Люблю тебя, больше жизни. Ты для меня уже давно превыше Чести, превыше всего, мой смысл и моя... - тихо, почти шёпотом проговорил он. Я аккуратно накрыла кончиками пальцев его губы, заставляя замолчать. Я всегда довольно скептически относилась к подобным словам, а сейчас чувствовала себя очень странно и неловко оттого, что он всё это говорит совершенно всерьёз, а мне очень хочется ляпнуть в ответ какую-нибудь насмешливую гадость, чтобы разбавить торжественность момента.