Убийство в Тарсисе

Правитель направился к площадке для переговоров, которая возвышалась над серединой ворот, проклиная про себя торгашей-сенаторов, так запустивших оборонительные сооружения, города. То, что он сам принимал участие в формировании городской политики, никак не умаляло его гнева.

Как только он поднялся, на деревянный помост, нависший над воротами, воздух прорезал вой дюжины фанфар. Это дунули в свои инструменты выстроившиеся за спиной Правителя герольды.

Стоя на виду у вражеской армии, выше всех защитных сооружений города.

Правитель почувствовал себя неуютно. Но что поделать — тот, кто властвует, должен оправдывать свое звание и положение. Кроме того, несколько зорких телохранителей внимательно следили за неприятельским войском, готовые при первом же намеке на выстрел из лука, арбалета или пущенный из пращи камень сбить господина с ног, повалить его на помост под прикрытие толстых бревен переднего бортика.

Неожиданно барабанный бой стих. Войско кочевников зашевелилось.

Задвигались с места на место флаги и штандарты. Правитель, наблюдая за этим зрелищем, нерадостно отметил, что перед ним оказалось чуть ли не вдвое больше воинов, скакунов и шатров, чем он видел два дня назад. Похоже, Киага прибыл не один, а с подкреплением. Плохая новость, нечего сказать.

Армия кочевников представляла собой колоритное зрелище: разноцветная, блестящая упряжь и попоны лошадей, яркие цветные одежды воинов, их начищенные до блеска остроконечные шлемы. Лица кочевников были закрыты до глаз разноцветными повязками. Воины яростно размахивали над головой мечами и потрясали копьями, украшенными шелковыми лентами. Но Правитель знал, что это был всего лишь спектакль дам устрашения. Настоящее оружие кочевников — маленькие, круто изогнутые луки — пока что покоилось притороченным к седлам.

Как только оно окажется в руках свирепых воинов, можно будет считать, что игра окончена и война началась всерьез.

Вдруг, словно по команде, армия кочевников расступилась, образуя длинный прямой коридор от ворот до дальнего, самого большого шатра, сотканного из алых и черных полос. Всадники, образовавшие коридор, подняли копья в приветственном салюте.

Правитель увидел приближающиеся к стенам две фигуры. Вскоре в одной из них он узнал Говорящего с Тенями, верховного шамана кочевников. Второй всадник в алом плаще с золотым подбоем, лицо которого закрывала до глаз полувуаль из такой же ткани, не мог быть ни кем иным, кроме как Киагой — Метким Луком.

Чуть позади следовал еще один всадник в сверкающей кольчуге, чье лицо было полностью скрыто за бронзовой маской. Этот воин нес высоко поднятый к небу штандарт — на длинное древко был насажен череп какого-то рогатого животного.

Ниже, после венца из развевающихся конских хвостов, колыхалось знамя с вытканной на нем хищной птицей, сжимающей в когтях изогнутую саблю.

Два верховных властителя кочевников и сверкающий знаменосец остановились перед воротами Тарсиса. Повисло молчание.

— Я приветствую тебя, Киага — Меткий Лук. Мир тебе, — прервал паузу Правитель. Его голос, привычный к торжественным церемониям, звучал громко, достойно и уверенно.

— Я не приветствую тебя с миром, Правитель. Тарсиса! — прокричал одетый в алое кочевник. — Ты убил моего посла. Этим ты оскорбил меня, всех кочевников Пыльных Равнин и всех бессмертных богов. Не будет мира между нами, пока не восторжествует справедливость!

Начало не предвещало ничего хорошего. Правитель набрал воздуха и заговорил:

— Я пропущу мимо ушей твои оскорбления и невежливость твоих слов. Убийство посланника — серьезный повод для гнева. Но я заверяю тебя, что не имею к этому никакого отношения и что я найду убийцу или убийц. Это несчастье не должно прервать наши переговоры.

— Несчастье? Ты еще не знаешь, что такое настоящее несчастье, Правитель.

Но ничего, скоро ты все познаешь сполна! И несчастье, и горе. За нанесенное мне и моему народу оскорбление я разрушу твой город, сровняю его с землей, уничтожу всех его жителей, перепашу всю эту землю и смешаю ее с солью, чтобы даже трава не росла здесь еще сотни лет!

Войско кочевников одобрительно загудело при этих словах.

Правитель пробурчал себе под нос:

— Этого он делать не собирается, иначе уже давно напал бы на город. А значит, ему нужно сохранить лицо, отложив штурм. Попробуем помочь ему.

Вслух же Правитель произнес:

— Если даже тебе это удастся, то потребует сил и времени. Чего бы ты хотел от меня сейчас, мой брат-правитель?

— Выдай мне убийц! Они должны быть приведены ко мне через пять восходов солнца, чтобы быть преданными смерти по нашим обычаям.

Это уже лучше.

— Будь уверен, они будут найдены. И я лично доставлю их к тебе.

— И не вздумай дурачить меня! — взвыл Киага. — Я не приму трупы тех, кто якобы был убит при аресте.

— Ни в коем случае. Сколько бы человек ни участвовало в заговоре, они все будут доставлены тебе в здравии и в состоянии принять и оценить любое наказание, которое ты сочтешь нужным наложить на них.

— Итак — пять дней! А затем — готовься к войне. Пока я не получу убийц, ни один человек не покинет Тарсиса.

— Согласен, но я требую, чтобы мои уполномоченные следователи имели свободу входа и передвижения по вашему лагерю. И им нужно разрешение на допрос любого из твоих воинов, невзирая на его ранг.

— С чего это я должен позволять такое?

— Потому что я не могу быть уверен, что не твои люди убили Ялмука — Кровавую Стрелу. Много дней твои люди свободно ходили по городу наравне с остальными жителями. И любой из них теоретически мог убить посланника.

— Это абсурд! — крикнул Киага. — Но никто еще не говорил, что Меткий Лук не великодушен и мелочен. Твои офицеры могут свободно приходить в мой лагерь, спрашивать любого из нас независимо от ранга и получать честные ответы. Я обещаю им безопасность и право возвращения в город. Пусть на них будут твои личные печати. Любой, кто попытается покинуть город без этого пропуска, будет тотчас же убит.

— Согласен! — крикнул Правитель Тарсиса.

— Пять дней! — напомнил Киага.

Развернув коня, он поскакал прочь от ворот Тарсиса. За ним последовали шаман и знаменосец. За все время переговоров шаман не произнес ни слова.

И вновь Правитель Тарсиса собрал Высший Совет. Маски на лицах советников раздражали Правителя, ибо мешали разглядеть выражение лиц. Но ему и в голову не приходило предложить им снять никому не нужные маски. С традициями не шутят.

Слово взял Советник Рукх:

— Не вижу проблемы, господин. У нас в тюрьме полным-полно всякой швали.

Выберем пару-тройку бандитов посвирепее на вид и выдадим их этому дикарю. Тот порадуется, да и наш палач получит лишний отгул.

Правитель возразил:

— Не думаю, что Киагу так легко одурачить. Я общался с ним недолго, но он произвел на меня впечатление человека с мозгами. Он готов вести переговоры и торговаться, поэтому не стоит лишний раз провоцировать гнев его самого и его воинов.

В разговор вступил Советник Меде, казначей:

— Уважаемый лорд Рукх прав лишь отчасти. Я знаю, что в Тарсисе есть достаточное количество весьма достойных людей, которые абсолютно разорены и изрядно задолжали казне. Уверен, что среди них найдутся такие, которые ради благополучия своих семей и погашения долгов согласились бы признаться в убийстве. Сознавшийся аристократ будет выглядеть более убедительно, чем каторжникголоворез.

— Убедительно, но только до первых горячих щипцов, — возразил Правитель, — а там они живо сознаются в обмане.

— Господин, — вставил Советник Мелкар, — а что, если вместо поисков убедительного фальшивого убийцы поискать настоящего, выяснить, кто на самом деле убил варвара, и передать его или их Киаге?

— Это было бы наилучшим выходом, — согласился Правитель, — но боюсь, тут возникнут сложности. Во-первых, у меня нет опытных следователей по таким делам.

Наши дознаватели занимаются в основном контрабандистами, теми, кто уклоняется от уплаты налогов, да чиновниками — ворьем и взяточниками. Кроме того, наши аристократы не очень-то жаждут предстать перед допросами каких-то следователей невысокого ранга.