Любовница авторитета

Дверь распахнулась, и Люба отступила вглубь квартиры, приглашая Максима в дом.

– Ой, извините! Не подумала! – В одной руке она держала мобильный телефон, а другую прикладывала к груди, подчеркивая чувство вины.

– Дозвонились?

– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

– Там же, где «Ролекс» находится, – переступая через порог, сказал Одинцов.

Он остановился, повернулся к следователю и выразительно посмотрел на него. Мирошкин имел приоритетное право побеседовать с Любой, и если он настаивает, то пусть заходит. Максим готов был подвинуться, но Михалыч качнул головой. Он ничуть не сомневался в компетентности Одинцова, доверял ему, поэтому и не стал мешать.

– У вас есть фотография Батыгина? – спросил Максим.

Неплохо было бы показать снимок Зорину, который видел потерпевшего. Вдруг все-таки какая-то ошибка.

– Нет! – Люба сначала ответила и только затем задумалась. – Хотя нет, есть… Только фотография старая… Я сейчас.

Она скрылась в спальне, а Одинцов осмотрел прихожую, гостиную, заглянул на кухню. В квартире был евроремонт, но делали его уже давно, как минимум, лет пять назад. Мебель стильная, но не дорогая и не новая, хотя смотрелась очень хорошо. В гостиной беспорядок. Покрывало на диване смятое, на журнальном столике стояла недопитая бутылка шампанского, остатки мясного салата остались в вазочке, конфеты, фрукты. Не догадалась Люба убраться после того, как выпроводила кавалера, на утро это дело перенесла. Или спать ей хотелось, или просто лень было порядок наводить.

Женщина принесла фотографию в пластиковой рамке, показала Максиму.

– Вот, Глеб здесь и Валера, – пояснила она.

На фотографии юная Люба стояла под ручку с Батыгиным, а ее саму обнимал за талию какой-то крепко накачанный мужчина лет тридцати. Бровастый, широколицый, крутоскулый. На вид ему лет двадцать пять, может, чуть больше. И сам Батыгин был того же примерно возраста. Стройный, статный, брюшко еще только угадывалось.

Бровастый снисходительно улыбался, прижимая к себе Любу, а Батыгин был невесел и смущен. Стоял так, как будто готовился отскочить от девушки по первому окрику. И Люба держалась от него на предельно возможном удалении. Вроде бы и держала она его за локоток, но рука у нее была вытянута. Не жалась она к Батыгину – не хотела, или Валеру боялась.

– Где это вы? – уточнил капитан.

– Да по Сокольникам гуляли. У Валеры было хорошее настроение…

– А у Глеба не очень.

Одинцов рассматривал Валеру. Мощный парень, с золотой или латунной цепью на бычьей шее. Черная рубашка с широким и наглаженным коротким рукавом, широкие джинсы, не стесняющие ударные движения. Уж не бандитом ли был этот Валера?

– Ну да, кислый он, – кинула Люба.

– Чего так?

– Ну, были причины…

– А Валера этот сейчас где?

– В земле… Убили его, – тоскливо вздохнула Люба. – В зоне убили. Давно уже, лет восемь назад…

– Разберемся.

Максим взял фотографию, вышел из квартиры, нашел Зорина, тот опознал в потерпевшем Батыгина. Ошибка исключалась.

Дверь в квартиру Любы была всего лишь прикрыта, она сама находилась на кухне, стояла у открытой форточки с сигаретой в руке.

– Почему не закрываетесь? – сухо спросил он.

– Так вас ждала, – пожала она плечами, недоуменно глянув на него. – Если полиция в доме, то бояться нечего…

– А если бы я задержался? Если бы к вам пришли незваные гости?

– Какие гости?

– А кто Батыгину голову проломил?

Люба вздрогнула и встревоженно глянула на Максима.

– Все-таки он?

– Он.

– Беда какая! – Люба сокрушенно всплеснула руками.

Максим внимательно смотрел на нее. Было видно, что она действительно переживала за Батыгина, но все же угадывалась какая-то наигранность. Печаль была, сострадание – все искреннее, а стонущего трагизма – нет. За какого-то Валеру, который давно уже погиб, она и то переживала больше.

Но ведь Батыгин ей не муж, и она не должна убиваться по нему.

– И как он?

– Состояние очень тяжелое. В Москву повезли, в Склиф.

– Надо бы его жене позвонить! – спохватилась она. – Там, наверное, деньги нужны.

– Так позвоните.

Люба цокнула языком, скривив губы.

– А какой у нее номер? Я не знаю!

– А кто знает?.. Насколько я помню, у Батыгина был телохранитель.

– Телохранитель?.. – Женщина округлила глаза. – Почему был? Должен быть!

– И где он?

– Я откуда знаю?

– Он к вам с телохранителем приезжал?

– Не знаю. Я Костю обычно не вижу. Глеб заходит, а где Костя, кто его знает. Он мне про него не говорит, я не спрашиваю…

– А машина у Глеба какая?

– Внедорожник у него, «Лексус». Большой, люксовый…

– Номера?

– Три семерки… И два нуля за ними… А машина где?

Максим не ответил. Он вышел из квартиры, спустился во двор. Видел он внедорожный «Лексус», когда подъезжал к дому, но не посмотрел на номера.

Черный «Лексус» находился на месте, три семерки, два нуля… Машина была закрыта, внутри никого.

Одинцов невольно вспомнил о бандитах Конюха. Эти ребята тоже грабили своих жертв в подъездах – забирали у них документы, деньги, а главное, ключи от машины. И у Батыгина, если он был без телохранителя, похитили ключи. Но машина осталась на месте.

Если бы на Батыгина напали бандиты Конюха, они бы обязательно увели машину. Значит, не они… Да и не стали бы эти ребята работать в Бочарове, где их ищут с особым пристрастием. Им сейчас на дно залечь надо – и чем глубже, тем лучше.

Зря Максим умывал руки, когда за Чебука взялись муровцы. На следующий день он получил реальную взбучку за самодеятельность. Поспешил, оказывается. Надо было брать бандитов разом, всей бандой, а он смог захватить только двоих. Остальные ушли. Оказывается, «жучки» у них в гараже стояли, поэтому и получили они сигнал об опасности… В принципе, Максим согласился с начальством. Не надо было спешить.

Ушли конюховские недобитки, где их искать, пока не ясно. Вряд ли они остались в окрестностях Бочарова, но Максим все равно держит руку на пульсе событий. Есть у него люди, которые маякнут в случае чего… И с Лукомором неплохо было бы пообщаться на эту тему. Вдруг этот жук действительно пригрел отморозков?.. Но к вору на пустой козе не подъедешь, для разговора с ним доказательства нужны.

Максим осмотрел машину и вернулся в дом. Надо было задать Любе несколько вопросов. Но сначала неплохо было бы осмотреть подъезд самому, поговорить со следователем, который уже там работал. И опрос жильцов дома надо бы продолжить, может, кто-то видел преступника…

Глава 5

Кофе должен быть таким же крепким, как сигарета, тогда сонные мухи разлетаются, как бабочки от дихлофоса. А кофе у Любы Суконцевой отменный, и сигареты у Максима что надо.

– Я вообще-то стараюсь не курить, – сказала она, с удовольствием выпустив под потолок струю дыма. – Сами понимаете, волнение.

– Значит, Батыгин не говорил вам про телохранителя? Где он, что с ним – вы, Любовь Викторовна, не в курсе?

– Нет, он ничего не говорил. Открыл дверь, зашел. Я его ждала, у меня все было готово, – сказала она, скупым кивком головы показав на холодильник.

– Дверь, говорите, открыл. Своим ключом?

– Да, своим.

– Вы доверяли ему ключ от своего квартиры?

– Ну-у… – слегка замялась женщина. – Это его квартира. Он ее для меня снял.

В ее словах прозвучал вызов. Да, она такая, и ничуть не стесняется жить на содержании любовника. Но в этом вызове угадывалась печаль одинокой женщины.

– Тогда все понятно.

Максим окинул взглядом кухню. Подвесные потолки, приличный гарнитур, двухкамерный холодильник. Хорошую квартиру снял Батыгин для любовницы, ничего не скажешь. И дом относительно новый, почти в центре города. Только вот подъезд не охранялся, не было здесь консьержки. Кодовый замок, и все – для опытных преступников это как орешки для белочки.

– Так уж вышло, что я видел вас в парке с неким Лешей. Потом появился Глеб… – Максим взял паузу.