Пропавшая экспедиция

  ***

  Газета The Daily Telegraph, Лондон, 30 марта 1927 года.

  И вот только теперь, друзья, когда мы вместе, шаг за шагом, проследили в серии публикаций весь долгий и многотрудный путь полковника Офсета к Колыбели Всего, вплоть до ожесточенной перестрелки в самом центре Лондона, участником которой он стал, вы сможете в полной мере понять, какой ажиотаж это неординарное событие произвело в столице Соединенного Королевства. И, поскольку обстоятельства этого темного дела оставались неясны, а инспектор Скотланд-Ярда Штиль только и делал, что наводил тень на плетень, явно водя прессу за нос, скармливая ей ахинею и давая уклончивые ответы, из которых ничего не следовало, нашим репортерам не осталось ничего другого, как начать собственное расследование. И, нравится это кому-то или нет, но оно во многом превзошло результаты, которыми могла похвастать полиция.

  Так, было установлено, например, что по прибытии в Лондон из Белена, полковник Офсет остановился в небольшом отеле "Admiral George Anson" на Devonshire Road, предпочтя этот клоповник другим, куда более приличествующим ему гостиницам, руководствуясь, по всей видимости, соображениями секретности. Ведь Devonshire Road находится в припортовом районе, наводненном самой разношерстной публикой, среди которой преобладают моряки и выходцы из Азии. Явившись в отель, сэр Перси соблюдал все меры предосторожности. Он заранее побеспокоился, чтобы до неузнаваемости изменить свой облик при помощи парика и темных очков. Наконец, полковник зарегистрировался под вымышленным именем. Легко представить охватившую его досаду, когда план провалился, поскольку сэра Перси сразу же узнал портье. На беду полковника, молодой человек оказался страстным почитателем его подвигов, и не просто пристально следил за ходом всех экспедиций сэра Перси, но и аккуратно подшивал вырезки из журналов и газет, где хотя бы вскользь упоминалось имя прославленного британского путешественника. Кроме того, портье обладал врожденными способностями физиономиста, иначе, сэр Перси обвел бы его вокруг пальца. По словам портье, вначале он принял незнакомца за нищего попрошайку. Платье полковника было таким жалким, что молодой человек чуть не выставил незваного гостя на улицу.

  - Эй, любезный, что это вы тут позабыли?! - прикрикнул портье, выходя из-за стойки и подумывая, а не свистнуть ли констебля.

  - Он так сильно исхудал, - рассказывал позже портье. - Плюс, эта абсолютно белая борода, точно, как у Old Sir Christmas, только отнюдь не такая ухоженная. Прямо какой-то капуцин, слишком серьезно воспринимающий обет бедности, который они когда-то давали. Сходство особенно подчеркивал капюшон, сер Перси надвинул его прямо на глаза. Но, когда я хорошенько разглядел усы, сразу что-то екнуло. Обожди-ка, думаю, у кого такие были. Тут-то меня и осенило. Я, понятно, сперва решил: отставить, Сол, что за вздор, не может такого быть! Ведь в газетах черным по белому писали, будто сэр Перси уже почти год, как пропал без вести. Вместе с теми русскими, которые дали ему корабль, лишь бы он их прямо к Белой пирамиде проводил! А теперь еще заливают, что, мол, не было ничего такого, ну и врали! Врут, поганцы, и жирафу ясно, иначе, откуда бы в Амазонке взялся спасательный круг, который тамошние рыбаки сеткой выловили?! Короче, не успели газетчики сэра Перси похоронить, как он - тут как тут, собственной персоной! Только сам на себя не похож, я ж говорю, дождевик - обтрепанный такой, словно с помойки, под глазами - синяки, ну в жизнь не скажешь, что полковник. Так, бродяга какой-то зачуханный...

  - Отчего же вы не подумали, будто обознались?! - наседали газетчики.

  - А из-за капюшона! - с гордостью отвечал портье. - Сэр Перси его на самые брови натянул. Я в момент догадался - маскировка. Ну а когда свет от моей настольной лампы на его усы упал, тут у его и попалил! Эх, ни за что бы не поверил, что так близко господина полковника когда-то увижу! Ну, прямо как вас! - голос портье задрожал от восторга. - Он для меня - как живая легенда, понимаете?! Я чуть было не брякнул, здравия желаю, сэр, уж больно крепко меня припекало с возвращением на родную землю его поздравить! Как-никак, столько лет дома не был, почти вся жизнь на чужбине прошла! Но, едва я рот открыл, он возьми и назовись. Запишите, говорит, номер на имя мистера Адама Смита, милейший. И соверен мне сует! Ну, я язык проглотил в первую минуту от неожиданности, но потом вкумекал, а ведь логично. Раз человек скрывается от кого-то, что ж ему собственным именем называться? Глупо. Ну, думаю, Смит, так Смит. Хотел поклажу в номер занести, но он отказался, не стоит беспокоиться, говорит, милейший, я путешествую налегке. Еще по саквояжу, который при нем был, легонечко так хлопнул. Но, я не особенно расстроился, он к себе в номер ужин заказал, вот я и подумал, еще успеется. Даю ему ключи от 518-го, а он на бирку покосился и говорит, это что, мол, пятый этаж? Нет, милейший, мне нужна комната в бельэтаже, меня, мол, старая травма беспокоит, затруднительно наверх хромать. И окна, желательно, чтобы во двор выходили, выспаться, сказал, хочу, а на улице - шум да гам. Ну, нет проблем, мне не жалко, тем более, что свободных номеров - завалом. Дворик у нас, правда, не шибко уютный, зато тенистый, вон какие кусты вымахали, в человеческий рост. Очень, знаете ли, удобно, если припекло по-французски уйти, то бишь, задать стрекача... Ну вот. Он расплатился и к себе пошел. Я где-то примерно через час к нему, тук, тук, сэр, ваш ужин, как заказывали...

  - Заметили в номере что-нибудь необычное?

  - Нет, - подумав, портье покачал головой. - Не успел толком осмотреться. Он меня мигом спровадил. Дал еще монету, настоящий золотой бразильский реал, с портретом императора Педро II, представляете. Ну, тут уж у меня последние сомнения отпали! Только сэр Перси мне и рта открыть не дал. Под руку - и за порог. А сам свет притушил, один ночник оставил, и еще шторы опустил. На столе у него, кстати, револьвер лежал. Господин полковник его газетой прикрыл, но я его сразу срисовал, у меня глаз - наметанный...

  - Вы думаете, сэр Перси кого-то ждал?

  - Скорее уж, опасался, что нагрянут к нему. Иначе, чего ему было взаперти сидеть, впотьмах, да еще с заряженным револьвером? Но, та ночь спокойно прошла, никто господина полковника не побеспокоил, даже я, хоть, признаюсь, подмывало. Но я утерпел. Достал свои вырезки с его путешествиями, давай листать. Рано утром мне было сменяться, но я специально задержался за конторой, даже сменщика отпустил. Решил, дождусь, когда же он выйдет. Или завтрак попросит. Полковник, видно, тоже поднялся, ни свет, ни заря. Спустился в холл, по сторонам покосился, прямо как затравленный зверь. Тут я не стерпел, и как ляпну: сэр Перси, доброе утро! Вы бы видели, он как подпрыгнет! Обернулся резко, лицо все белое стало, напряженное. Вы, говорит, обознались, молодой человек. И - шасть за дверь. Я за ним. Деваться-то уже некуда было, подумал, объяснюсь с ним, расскажу, что за всеми его экспедициями с детства следил, все мечтал, как бы и мне из Лондона вырваться! А еще лучше - стать знаменитым путешественником, точно, как он! Сэр Перси, правду сказать, сперва даже слышать ничего не хотел, отмахивался только. Потом остыл немного, махнул рукой, сдался. Ладно, говорит, раз так, слушай меня внимательно, парень, тут дело государственной важности. Мне кое-какие вопросы урегулировать срочно надо, так что меня не будет пару часов. Если во время моего отсутствия появятся какие подозрительные личности, с расспросами станут приставать, не селился ли кто ненароком, подозрительный, дашь мне знак...

  - А что за люди-то? - спросил я, с трепетом предвкушая приключения, о которых так долго мечтал.

  - Чрезвычайно опасные, - понизив голос, сказал сэр Перси. - Сейчас я тебе вкратце их приметы опишу, а ты - мотай на ус. Главарем у них - некий товарищ Шпырев, только он не русский, как по фамилии подумать можно, а латыш из Прибалтики. Здоровый как бык, но не сильно высокий, скорее - коренастый. Кряжистый, как борец. Сам белобрысый, голубоглазый, глаза светлые, водянистые, по ним не поймешь, браунинг он тебе именной вручит, в качестве поощрения, или пулю засадит промеж лопаток. Лицо плоское такое, скуластое, в оспинах все, а нос - картошкой. С виду, можно подумать, швед. Шкипер какой-нибудь. Он и одевается как моряк, хотя к флоту отношения не имеет. Если, конечно, не считать его подвигов в Гельсингфорсе, где он, как уполномоченный Балтийского ревкома, офицеров с царских линкоров в проруби вязанками топил. Его дружок - тоже рыжий, только пониже ростом и поуже в плечах. Но - крепкий - будь здоров, и ловок как кошка. Жилистый, короче, джиу-джитсу владеет в совершенстве, сам видел, как он человеку шею свернул за нечего делать! Да и стреляет метко, обзавидуешься. Третий, наоборот, сморчок, щуплый, лысоватый, ростом - две вершка от горшка, таскает очки с толстыми линзами, и в них немного похож на бухгалтера. Он у них и за бухгалтера, и за мраксистского комиссара одновременно, короче, чтобы ты знал, универсал. Глаза у него карие, когда без очков - всегда щурится. Волосы темные, с проседью на висках, а кожа смуглая, оливковая, как у араба или сицилийца. Только он никакой не магометанин, и не с Сицилии, а еврей-ашкенази. И по-английски говорит с сильным акцентом. Но, акцент у него не еврейский, а русский, а вдобавок - он страшно картавит. Фамилия этого негодяя - Триглистер. Может, и не родная, у него еще несколько псевдонимов, как минимум. У них у всех - по десятку кличек на все случаи жизни. Впрочем, какая разница? Так, вот что еще... По поводу произношения. У первых двоих - тоже акцент имеется, по нему сразу узнаешь иностранцев. Четвертый - тот просто полный урод, настоящий верзила, косая сажень в плечах, сильный как вепрь, подковы руками гнет, а мозгов, примерно, как у аллигатора. Этот по-английски ни слова не говорит и почти ни бельмеса не понимает. Его фамилия - Извозюк, зовут - Васей, он - из бывших махновцев-анархистов. Еще у него - вся шкура - в татуировках, свободного места нет ни на руках, ни на груди, весь синий, как утопленник. И семечки непрестанно жует. Жует и плюет, жует и плюет, и так - круглосуточно! Вообще заруби себе на носу, парень, все они - отпетые убийцы, и кто из них хуже, я тебе даже сказать не берусь, поскольку сам затрудняюсь. По делу, все четверо хороши и давно созрели для виселицы, даже тот, что носит пенсне и строит из себя счетовода. Каждому их них невинного человека вроде тебя грохнуть, раз плюнуть, их совесть революционная - и не такое выдерживает, так что, будь начеку...