Страница 47 из 75
Конечно, столь поразительной успешности завидовали. Естественно, у него были враги, распускавшие обидные сплетни о том, что, дескать, никакой Вывих не археолог, а циничный и холодный делец, для которого россказни о поисках следов древних цивилизаций в Сибири и на Алтае - всего лишь ширма для отвода глаз. Что его совместное советско-американской предприятие интересуется археологией примерно в том же объеме, что и ВЧК-ОГПУ, на пару с которым проходимцы из корпорации CHERNUHA полным ходом добывают алмазы в рудниках, где в адских условиях пашут политзаключенные, противники кровавого большевистского режима, посылаемые на каторгу, как убой зловещими ОСО - особыми совещаниями, штампующими приговоры без суда и следствия.
Вывих, естественно, отрицал клеветнические нападки, твердя, будто до алмазов ему нет никакого дела, он много выше мирской суеты, CHERNUHA - сугубо некоммерческая, научно-просветительская организация, а что капища пращуров, как назло, оказались в богатых алмазами краях, ничего не попишешь, досадное совпадение. Если Гуру лукавил, то зря. В американской обывательской душе одержимость наукой с коммерческой жилкой находила гораздо больший отклик, нежели научная одержимость в чистом виде, от которой так долго страдал Офсет. Такому успешному человеку, каким зарекомендовал себя в Америке Вывих, и мифическую Шамбалу искать - не грех. Раз ищет, значит, знает, что делает. Там, где-то, должно быть, и золотоносные жилы найдутся...
Даже обвинения в том, что Вывих имеет серьезные связи в Москве, где у него имеются самые высокие покровители, причем, и в Кремле, и на Лубянке, в большей степени шли Гуру на пользу, чем во вред. Забитые трупами казненных расстрельные подвалы ВЧК, из Нью-Йорка представлялись такими же далекими, как открытые Джованни Скиапарелли каналы на Марсе, кто их разберет, есть ли они вообще. Кроме того, прежняя, царская Россия самодержцев Романовых, зарекомендовавших себя мракобесами, деспотами и антисемитами, воспринималась с берегов Гудзона как империя зла, эдакая, слегка обновленная держава Навуходоносора, недоразумение, которое давно пора было устранить, дабы не мозолило глаз. В то время как захватившие власть мраксисты с гордостью звали себя партией пролетариата, похваляясь устроить новую, невиданно счастливую и сытую жизнь для всех без исключения трудящихся. Как же было не посочувствовать этой почти воплощенной мечте какому-нибудь честному американскому работяге, вкалывающему от зари до зари, скажем, на конвейерах мистера Форда?
В общем, в части public relations сэру Перси было до Гуру, как до Луны. Но и он мог смело не опасаться насмешек.
Ни для кого не было большим секретом, что полковник стал изгоем в своей стране, которой служил верой и правдой всю жизнь, но это американцев не смущало, скорее, наоборот. Его репутация храброго путешественника, привыкшего бестрепетно смотреть смерти в лицо, и при этом, не корчившего из себя героя, пришлась им тем более по душе. Американцы любят повторять, что сделали себя сами, дух отважных пионеров, освоивших бескрайние прерии, по-прежнему силен в них. Короче, сэра Перси без колебаний приняли за своего. Прямодушие полковника, его чисто солдатская прямота, опять же импонировали американской публике. Наконец, читательская аудитория заждалась романтических историй о далеких странствиях в экзотические края, тут давала себя знать общая утомленность сводками с европейского ТВД, ведь пушки на фронтах Мировой войны онемели сравнительно недавно. Публика остро нуждалась в жизнеутверждающей сказке со счастливым концом. Так что газетчики питали в отношении сэра Перси определенные надежды, связанные, главным образом, с увеличением тиражей. В одиночку сэр Перси бы этого не потянул, а вот, объединив усилия с Вывихом... Подобный тандем, пара столь ярких личностей, первооткрыватель бразильской Атлантиды и мистик, разыскивавший в Тибете Шамбалу... О, это была гремучая смесь...
***
Противный дождь, зачастивший с утра, слегка подпортил встречу. Да и путешественники были явно утомлены долгой дорогой, их усталые лица зафиксировали объективы трех десятков фотоаппаратов и, как минимум, две кинокамеры. Примета времени - картинка новостного ряда потихоньку утрачивала былую статичность.
У сходней, отгородившись от ненастного неба черными зонтами, раскрытыми рослыми телохранителями, появления Гуру дожидался Луис Торч. Миллионера сопровождали симпатичная секретарша и смуглый коротышка средних лет, в очках с такими толстенными линзами, какими в солнечную погоду можно за минуту распалить костер. По случаю торжественной встречи, Торч вырядился в дорогой смокинг. Держа шляпу-цилиндр в левой руке, он в нетерпении похлопывал по обшлагу наброшенного на плечи дождевика изящной тростью с рукояткой из слоновой кости. Рядом с боссом коротышка, чей наряд составляла унылая пиджачная пара, смотрелся бухгалтером чистой воды, прихваченным Торчем вместо арифмометра.
Оркестр грянул туш, раздались бурные аплодисменты. На палубе показался Вывих, он был в темно-красном тибетском донгаке - жилете без рукавов, но с наплечниками, вышитыми по китайскому обычаю нарядной тесьмой. Окинув пронзительным взглядом пирс, где столпилась публика, Гуру вскинул руку в приветствии. Глаза учителя немножко слезились, похоже, он был тронут числом людей. Или во всем был виноват дождь, обрушившийся на Нью-Йорк тугими струями. Придерживая края бурой накидки зэн, обычной для тибетских лам, Вывих принялся осторожно спускаться по сходням. Уже почти преодолев трап, все же неловко наступил на одну из пол своего экзотического одеяния, потерял равновесие и полетел носом вперед. К счастью, мистер Торч, уже шагавший навстречу учителю, подхватил его и порывисто сжал в объятиях.
- Гуру! - воскликнул магнат тонким от волнения голосом.
- Майтреей клянусь, чуть не колдырнулся к еханной Кали, мать ее за ногу! - крякнул Вывих на ухо ученику, оглушив американца убийственным перегаром. Что и говорить, от него тхнуло, как из пивной бочки.
Отстранив миллионера, Вывих нашел глазами "бухгалтера", и его раскрасневшееся одутловатое лицо расплылось в широкой дружелюбной улыбке.
- Михась, мать твою раз так! Землячок! Иди-ка сюда, басурманская твоя харя!
"Бухгалтер", смутившись от такой фамильярности и, одновременно, польщенный, раскинул руки, и они с Гуру трижды расцеловали друг друга в щеки по старинному русскому обычаю. При этом Гуру в избытке чувств едва не смахнул свою шитую золотыми нитками брахманскую шапочку, но "бухгалтер" оказался на высоте, быстро водрузив ее обратно.
- Земелька! - бормотал Вывих, расчувствовавшись. - Эх, люблю тебя, коротыша, как самого Вишну!
- Товагищ Вывих, хотя бы до обеда воздегжались бы! - потянув ноздрями воздух, укоризненно шепнул "бухгалтер", с опаской покосившись на корреспондентов, подступавших все ближе со своими "лейками", как любовно звались у них фотокамеры немецкой компании Leica AG.
- Цыц! - прошипел Гуру, сразу же наливаясь пунцом. - У тебя, пигмея, забыл спросить, когда мне Дживанмукту тренировать, чтоб от негативной кармы освободиться, и на весь этот гавеный материальный мирок насрать с высокой пагоды!
- Так я... - начал бухгалтер извиняющимся тоном.
- Еще раз мне в атман харкнешь, все дживу из тебя выбью к херам, Рагараджа тебе под ребра! - предупредил Гуру. - Сморчок, мля...
Лицо "бухгалтера" вытянулось. Следовавший за Вывихом сэр Перси, слегка замешкался, наблюдая эту сцену с трапа. Затем быстро сбежал по ступеням и энергично пожал руки, сначала Торчу, а за ним и очкарику в пиджачной паре. Покосился на горилл с зонтами, но у тех были заняты руки. Расправил тронутые сединой, но по-прежнему рыжеватые усы.
Представители прессы, почувствовав, что настало самое время, насели на Гуру с расспросами.
- Мистер Вывих, вы нашли Шамбалу, как обещали?! Встретились ли вы с Далай-ламой в Лхасе, как было запланировано, и открыл ли вам Его Святейшество самые потаенные тайны бытия?! Видели ли вы "Око мира" или "Божественный глаз", посредством которого Великие учителя наблюдают за нами с вершин Гималаев из столетия в столетие?! Заглянули ли вы в него, мистер Вывих, и если да, то, какое божественное откровение в нем прочли?!