Страница 26 из 75
Пока полковник подбирал и заказывал экипировку, месье Шпильман тоже не почивал на лаврах. По некоторым сведениям, он инкогнито съездил в Швейцарию, на Женевское озеро, где в ту пору отдыхал один из учеников знаменитого шумеролога Франсуа Ленормана, признанный специалист по дешифровке месопотамской клинописи. По всей видимости, Шпильман искал способ перевести клинописные тексты, привезенные сэром Перси с берегов Маморе и спровоцировавшие шквал критики со стороны членов Королевского географического общества в Лондоне. Неизвестно, чем закончились переговоры, которые вел месье Шпильман. Скорее всего, он получил отказ. Их совместная с сэром Перси затея приобретала, в глазах ученого сообщества, все более скандальный характер, и сотрудничать с ними опасались, чтобы, в свою очередь, не подвергнуться шельмованию. Да и времени, чтобы осуществить качественный перевод, уже не оставалось, поскольку к середине мая все было готово к походу. А еще через неделю в Гаврском порту, путешественники взошли на борт парохода "Жак де Моле", зафрахтованного Полем Шпильманом для переброски членов экспедиции и оборудования в Новый Свет.
Прожать отважных исследователей собралась чуть ли не половина населения города. Играл оркестр, звучали напутственные речи с пожеланиями удачи, а один, сильно взвинченный гражданин, даже выкрикнул на прощанье: "СО ЩИТОМ ИЛИ НА ЩИТЕ!!!", подразумевая гордую клятву, приносившуюся некогда мужественными спартанскими гоплитами, выступавшими в далекий и полный превратностей поход. Кто бы мог вообразить себе в тот момент, что участникам экспедиции не суждено вновь увидеть родной кров. Ни со щитом, ни на щите, а попросту бесследно кануть в джунглях.
Самая цветистая, запоминающаяся речь, как и ожидалась, была произнесена Полем Шпильманом. Поднявшись на трибуну, сколоченную специально по этому случаю, месье Поль был в ударе, это сразу почувствовали все собравшиеся.
- Мы с месье Офсетом решили назвать наше совместное предприятие Операцией Троянский конь, в честь моего великого деда, заново подарившего человечеству воспетую великим Гомером Трою. И название, избранное нами, глубоко символично, ибо плох был бы я, если бы стал скрывать его истинную суть от вас, мои дорогие соотечественники и друзья! Вспомните, скольким нападкам подвергся мой дед, стоило ему лишь заикнуться об обнаруженной им Трое! Еще бы, ведь самовлюбленные болваны с научными степенями, какого-то черта узурпировавшие право судить об истине, уверяли нас с пеной у рта, будто этот прославленный древний город - плод фантазий автора, создавшего "Илиаду" с "Одиссеей", и не более того. Но, мой мужественный дед не дрогнул и не отступил, доказав, что Троя была! Он сдернул, слой за слоем, покровы тайны, чтобы она явила себя нам из небытия во всем своем прежнем великолепии! Деду удалось немыслимое, потому что он свято верил в свою правоту! Ну а я, мадам и месье, не менее самозабвенно верю в то, что когда-то на нашей Земле существовал величественный континент, легендарная Атлантида, заселенная нашими доблестными предками - атлантами, достигшими такого совершенства, о котором мы и помечтать-то толком не можем, поскольку даже отдаленно не представляем, каково оно было! И, хоть академические мракобесы не желают слышать об Атлантиде, меня сие нисколько не смущает! С чего бы?! Убогие себялюбцы того же сорта тридцать лет назад в упор не видели достижений моего деда, наотрез отказываясь признать очевидное! И вот, история повторяется заново. Потому что этот мужественный путешественник, - Поль Шпильман коснулся плеча сэра Перси, - сделал новое потрясающее открытие! И какова реакция снобов от науки?! Негодяи лезут из кожи вон, лишь бы спрятать его под сукно! Но мы им этого не позволим! Верно я говорю, полковник?!
Сэр Перси сухо кивнул.
- Я почти что вижу величественные руины существовавшей до Вселенского потопа протоцивилизации, тысячи лет сокрытые от наших пытливых взоров буйными зарослями экваториальных лесов, точно так же, как были занесены песками Анатолии сокровища Трои! Там, возвышаясь над кронами тропических деревьев, посреди непроходимых болот, в абсолютном молчании стоит исполинская Белая пирамида царя Хроника, владыки Атлантиды! Та самая, что послужила прообразом всем известным нам пирамидам, начиная с египетских и заканчивая культовыми сооружениями майя на полуострове Юкатан! Вы спросите, почему она оказалась в Амазонии? Мой ответ таков: потому, что именно там, на берегах величайшей в мире реки, как становится совершенно очевидно сейчас, стучало сердце погибшей цивилизации. Оно остановилось, когда чудовищные, рожденные в Атлантике цунами сровняли столицу Атлантиды с землей, занеся многокилометровым слоем мула. Превратив в пустыню, за минувшие тысячелетия поросшую джунглями. Чтобы мы никогда не узнали правды! Но, мы с полковником откроем ее человечеству, чего бы это не стоило лично нам! Мы сделаем ход конем, только не шахматным, а троянским, понимаете, куда я клоню, господа?! Клянусь вам памятью деда, мы сделаем это! Ну же, полковник, вперед!!!
Теперь, поле сделанных Полем Шпильманом громких заявлений, - написал освещавший отплытие экспедиции собкор еженедельника "France Observateur", - в напряженном ожидании замерли не одни, столь ненавистные месье Шпильману ученые-консерваторы. Без всякого преувеличения можно сказать, дыхание затаил весь цивилизованный мир. Еще бы, ведь отважные путешественники поклялись открыть нечто такое, что грозит перевернуть все устоявшиеся представления об истории человечества. Найти Атлантиду в ходе своей экспедиции, названной ими "Операцией Троянский конь". Пожелаем же удачи храбрецам...
***
В середине лета 1908-го года, спустя два года после громких заявлений, сделанных месье Шпильманом в Гавре, возница почтового дилижанса, следовавшего из крошечного городка лесорубов Жуина на севере штата Мату-Гросу в его столицу, город Куябу, обратил внимание на одетого в жалкие лохмотья мужчину, выползшего из джунглей и без сил растянувшегося на опушке леса. У несчастного не хватило сил доползти до обочины дороги, и он рухнул прямо в траву. Это счастье, что у возницы оказались зоркие глаза, а, вдобавок, отзывчивое сердце. Время было тревожным, а местность - незаселенной, если, конечно, разбойников не считать, рыскавших в тамошних краях и безнаказанно творивших леденящие душу злодеяния, от которых даже у привычных ко всяким кошмарам полицейских стыла кровь. Правда, конные разъезды солдат маршала Родригиса да Фонсеки, назначенного недавно военным министром, вели с душегубами бескомпромиссную борьбу, но дело продвигалось ни шатко, ни валко, и никто бы не сказал, чья в итоге возьмет. Однако, как бы там ни было, возница пожалел незнакомца и попридержал лошадей. Дилижанс остановился, и пассажиры высыпали наружу. А с ними и жандармы, заподозрившие, уж не очередная ли это уловка, выдуманная бандитами, чтобы заманить путешественников в ловушку. И ограбить, предварительно зарезав. Или наоборот, выпотрошить карманы уже у трупов. Офицер подал команду, жандармы, передернув затворы, взяли ружья наизготовку.
К счастью, кроме военных, среди пассажиров оказался врач, практиковавший в госпитале при иезуитской миссии Сан-Анжелу-Дас-Мисойнс в Куябе и возвращавшийся от пациента. Доктора звали сеньором Анселмо Антониу Оливейрой, это был добрейшей души человек средних лет, с проседью в волосах, аккуратной эспаньолкой, небольшим брюшком и проницательными карими глазами. Сеньор Анселмо был так добр, что согласился немедленно осмотреть пострадавшего. Тот был без сознания, чудовищно истощен, настолько, что походил на мумию, мариновавшуюся в соляном растворе три тысячи лет. И лишь порывистое, с присвистом дыхание, свидетельствовало: бедняга скорее жив, чем мертв.
- Ненадолго, - сухо констатировал жандармский капрал, бывалый вояка, успевший вдоволь повоевать и насмотревшийся всяких жмуриков. - Вон - рожа какая серая. Похоже на болотную лихорадку, сеньор. Часу не пройдет, как отдаст богу душу...