Я - Златан

— Думаю, всё должно пройти гладко. Моуринью сам сказал, как сильно он хочет меня заполучить!

На самом деле мы не знали ничего подобного. Это всё была игра.

— Нет, — сказал он.

— Плохо! «Реал» — это единственный клуб, который у нас на уме.

Мы покинули комнату и улыбнулись. Мы продолжали говорить о «Реале». Это была наша официальная позиция. А на самом деле мы вели переговоры с «Миланом». Если бы Россель отчаялся, это не значило бы для «Барсы» ничего хорошего. Но значило бы для «Милана». Самым большим разочарованием для Росселя было продать меня дешевле, чем я был куплен. А мы бы от этого только выиграли. Это был спектакль: что-то было на публику, а что-то происходило за кулисами. Но часики тикали. Трансферное окно закрывалось 31 августа, а 26-го у нас был товарищеский матч непосредственно с «Миланом» на «Камп Ноу». Ничего ещё не решилось. Но в СМИ фигурировало. Везде были какие-то спекуляции на эту тему, и вице-президент «Милана» Галлиани официально заявил, что не покинет Барселону без Ибрагимовича.

На стадионе болельщики размахивали плакатами «Ибра, останься». Ко мне было приковано много внимания. Но в первую очередь это был матч имени Роналдиньо. Он для «Барселоны» бог. Он играл за «Милан», но раньше выступал в «Барсе», где два года подряд признавался лучшим игроком мира. Перед матчем должны были показать клип с его лучшими моментами на большом экране, а он должен был бежать по стадиону круг почёта. Ну вот что за парень…он просто делает, что хочет.

Мы сидели в раздевалке, ожидая выхода на поле. Так странно. Я мог слышать рёв толпы. Гвардиола, как обычно, на меня не смотрел, а я думал: неужели это мой последний матч в этой команде? Что будет дальше? Я понятия не имел. Мы были наготове. И тут Роналдиньо заглянул в дверной проём — ох уж этот Роналдиньо, есть у него харизма. Он один из по-настоящему великих. Все вылупились на него.

— Ибра, — крикнул он, ухмыляясь.

— Да, — ответил я.

— Упаковал чемоданы? Я здесь, чтобы увезти тебя с собой в Милан! — выпалил он, и все засмеялись, как будто это обычное дело: Роналдиньо, пробирающийся в нашу раздевалку. Все посмотрели на меня.

Конечно, у всех были свои подозрения. Но никто их не озвучивал, как раньше. Теперь это повторялось снова и снова. Я должен был выйти в старте. Матч по сути ничего не значил, и перед стартовым свистком мы с Роналдиньо продолжали шутить, мол, ты, что, спятил? Наши фотографии, где мы смеемся на поле, разлетелись повсюду. Но самое страшное было в туннеле на выходе после перерыва. Пирло, Гаттузо, Неста, Амброзини — все звезды звали меня.

— Ибра, ты должен приехать! Ты нужен нам!

«Милан» переживал не лучшие времена. В последние годы в Италии доминировал «Интер», и, конечно, все в «Милане» ждали новой эры славы. Теперь я знаю, что многие игроки, особенно Гаттузо, оказывали давление на руководство.

— Ради Бога, купите Ибру! Нам в команде нужен человек с настоящим духом победителя.

Но это было не так просто. «Милан» не располагал такими средствами, как раньше, а Сандро Россель любыми способами хотел извлечь из моей продажи как можно больше денег. Миллионов 40-50. Но позиция Мино по-прежнему была твёрдой.

— Вы ничерта не получите. Ибра собирается в «Реал». В «Милан» он не перейдет.

— А как насчёт 30?

Время шло, и Россель снижал и снижал цену. Ситуация становилась всё более многообещающей, Галлиани навестил меня и Хелену в нашем доме в горах. Галлиани, старый друг и бизнес-партнер Берлускони, в этом деле был тяжеловесом. Когда дело касается переговоров, он становится той еще сволочью.

Я уже имел с ним дело. Когда я переходил в «Ювентус», он сказал: «Предлагаю или так, или никак». А сейчас «Ювентус» был в кризисе, и у него были все карты. Ситуация перевернулась. Он был под давлением. Он не мог вернуться без меня, особенно после того, что он пообещал. К тому же, игроки и фанаты тоже ждали. Но мы ему помогали. Мы были уверены, что сбили цену. Шло к тому, что всё сложится.

— Таковы мои условия, — заявил я. — Или так, или никак.

Я заметил, как он задумался и вспотел. Условия-то были довольно жёсткими.

— По рукам, — сказал он.

— По рукам.

Мы пожали друг другу руки, а переговоры о моей трансферной стоимости продолжились. Они шли между клубами, так что я нисколько не волновался. Но там развернулась настоящая драма с кучей сопутствующих факторов. Во-первых, время. Оно таяло. Во-вторых, беспокойство продавца. В-третьих, со мной не мог работать тренер. С каждым часом Сандро Россель всё больше нервничал, а моя трансферная стоимость падала. В итоге, я был продан за 20 миллионов. 20 миллионов! Благодаря одному человеку, мой ценник стал меньше на 50 миллионов евро.

Из-за проблем Гвардиолы клуб был вынужден пойти на провальную сделку — просто сумасшествие. Я всё это высказал Сандро Росселю. Хотя мог бы и промолчать. Он знал это, и я уверен, он ночами не спал, проклиная эту ситуацию. Я имею в виду мои 22 гола и 15 передач за сезон в «Барселоне». Тем не менее, моя стоимость упала на почти 70 процентов. Кто был в этом виноват? Сандро Россель всё хорошо знал, и я помню, как мы все стояли в офисе на «Камп Ноу»: он, Мино, я, Галлиани, мой адвокат и Хосеп Бартомеу. Контракт лежал перед нами. Оставалось лишь подписать его, сказать «спасибо» и попрощаться.

— Я хочу, чтобы ты знал… — начал Россель.

— Да?

— Я сейчас совершаю худшую сделку в моей жизни. Я продаю тебя слишком дёшево, Ибра!

— Видите, сколько может стоить никчемность тренера.

— Я знаю, что с этим не всё в порядке, — сказал он, ставя подпись.

Теперь была моя очередь. Я взял ручку в руки, все смотрели на меня, и чувствовал, что должен что-то сказать. С другой стороны, а почему бы и нет. Может, слишком уж долго я молчал. И у меня из груди вырывалось несколько вещей.

— У меня есть послание для Гвардиолы, — я начал так, что все напряглись: Что сейчас происходит? Может, хватит уже спорить? Может, он просто подпишет?

— Так что у тебя?

— Ах да. Передайте ему…— а потом я озвучил, что именно я хотел ему сказать.

Все в комнате задержали дыхание. Они, наверное, думали, как же так вышло, что он только сейчас во всём признаётся? Но поверьте, я должен был это сказать. Что-то в голове щёлкнуло. Я снова чувствовал мотивацию. Одна только мысль о возможности снова делать своё дело подстёгивала меня. Это правда.

Поставив на документе подпись и произнеся эти слова, я снова стал собой. Это было похоже на пробуждение после кошмара, и впервые за долгое время я жутко хотел играть в футбол. Все плохие мысли ушли, и я снова стал играть в удовольствие. Вернее сказать, смешались радость и злость: радость, что я вырвался из «Барсы» и злость, что один человек погубил свою мечту.

Я будто снова стал свободен, стал видеть всё более чётко. Мне приходилось подстёгивать себя по ходу дела, убеждать, что не так уж всё и плохо, что я им всем ещё покажу. И продолжал действовать в этом ключе. Но сейчас, когда это действительно закончилось, я понял, как тяжко всё было. Невероятно трудно. Человек, который очень много для меня значил, как футболист, оказал мне такой холодный приём. Это было едва ли не худшее, через что мне пришлось проходить. Я был под невероятным давлением. В таких ситуациях просто нужен тренер.

А что я получил? Парня, который меня избегал. Парня, для которого я будто не существовал. Я должен был стать суперзвездой. А вместо этого я ушел, чувствуя, что не нужен. Чёрт возьми, я работал с Моуринью и Капелло, двумя самыми дисциплинированными тренерами в мире, и с ними у меня никогда не было проблем. А тут этот Гвардиола… Я бесился, когда об этом вспоминал. Никогда не забуду, как я сказал Мино:

— Это он во всём виноват.

— Златан.

— Да?

— Мечты могут осуществиться и сделать тебя счастливым.

— Ну да.

— Но мечты могут осуществиться и убить тебя.

Я сразу понял, что это правда.

Моя мечта сбылась и разрушилась в «Барсе». Я шёл вниз по лестнице к морю журналистов, ждущих снаружи. И вот тогда-то ко мне и пришла мысль: я не хочу называть его настоящим именем. Нужно было что-то другое, и я вспомнил всю чушь, которую он нёс, когда разглагольствовал. И вдруг, за пределами «Камп Ноу» я придумал. Философ!