Земля белых облаков

Дороти и Элизабет пристыженно опустили глаза. На Дафну же это замечание не произвело никакого впечатления.

— Вероятно, если бы они не делали так, им бы вообще ничего не доставалось, — заметила Гвинейра. — Когда я вижу, какие они худые... Но зачем все это? — Она еще раз показала на стол.

Хелен поправила нож, чтобы он лежал идеально ровно.

— Я показываю девочкам, как должна вести себя за столом настоящая леди, и в то же время учу их основам сервировки стола, — объяснила она. — Мне с трудом верится, что их примут в такие дома, где они смогут исполнять обязанности одной только горничной или кухарки. Положение с прислугой в Новой Зеландии, насколько я знаю, довольно плачевное. Поэтому во время путешествия я постараюсь научить детей всему, чему только смогу, чтобы они могли действительно принести какую-то пользу своим будущим работодателям.

Хелен одобрительно кивнула Элизабет, которая аккуратно наливала воду в ее чашку, подставив под носик чайника салфетку, чтобы не пролить на скатерть и капли.

— Пользу? — скептически спросила Гвинейра. — Эти дети? Я еще вчера хотела спросить, зачем их отправляют за океан, но теперь мне все ясно... Я ведь не ошибусь, если скажу, что приют решил избавиться от лишних ртов, потому что в Лондоне никто не хочет нанимать в горничные таких юных, отощавших от постоянного недоедания девушек?

Хелен кивнула.

— Они там трясутся над каждой копейкой. Содержать ребенка еще один год, кормить, одевать и оплачивать его обучение стоит около трех фунтов. Билет до Новой Зеландии стоит четыре фунта, но зато они избавляются от детей раз и навсегда. В противном случае Розмари и близняшек им бы пришлось содержать по меньшей мере два года.

— Но билет за полцены можно получить лишь на ребенка до двенадцати лет, — возразила Гвинейра, что немало удивило Хелен. Неужели эта девушка и вправду интересовалась, сколько стоил проезд в каюте средней палубы? — А место горничной девушка может получить не раньше, чем ей исполнится тринадцать.

Хелен закатила глаза.

— На практике можно получить место и в двенадцать лет, хотя Розмари я бы не дала и девяти. Но вы правы, за Дороти и Дафну нужно было бы уже платить полную стоимость. Почтенные дамы из сиротского комитета для этой поездки, вероятно, немного убавили им лет...

— А как только мы причалим к берегам Новой Зеландии, девочки тотчас же чудесным образом повзрослеют и станут тринадцатилетними! — рассмеялась Гвинейра и запустила руки в карманы своего широкого домашнего платья, сверху которого была накинута лишь легкая шаль. — Да, мир не такое уж доброе место. Вот, девочки, я принесла вам кое-что пожевать. Сервировка — это прекрасно, но сытым от нее не станешь. Берите!

Девушка с радостной улыбкой протянула детям несколько кексов и сдобных булочек. Сироты сразу же забыли о только что выученных манерах и бросились к лакомству.

Хелен попыталась если не восстановить нарушенный порядок, то хотя бы разделить угощение поровну. Гвинейра сияла.

— Хорошо я придумала, не так ли? — спросила она Хелен, когда жующие дети уселись на краю одной из спасательных шлюпок. При этом они старались не забывать о наставлениях воспитательницы и откусывали от булочек маленькие кусочки, а не запихивали их в рот целиком. — На верхней палубе столы сервируют, как в гранд-отелях. Увидев эти горы еды, я сразу же вспомнила о ваших бедных малышках и решила поделиться с ними своим завтраком. Вы ведь не против, правда?

Хелен кивнула.

— От предусмотренного для нас продовольствия они вряд ли смогут поправиться. Порции тут не очень большие, к тому же мы должны приносить еду из камбуза сами. Поэтому старшие девочки присваивают себе половину еды еще по дороге в каюту. Вдобавок ко всему в семьях эмигрантов с нашей палубы есть несколько наглых мальчишек. Пока что они еще не освоились здесь, но подождите, пройдет два-три дня, и эти сорванцы начнут преграждать девочкам дорогу и требовать с них плату за проход! Однако надеюсь, что мы как-нибудь переживем следующие несколько недель. А еще я попытаюсь научить этих детей хоть каким-то умениям. Это больше, чем кто-либо когда-нибудь для них делал.

Пока сироты ели и играли с Клео, две юные женщины, оживленно болтая, прогуливались по палубе. Гвинейре хотелось побольше узнать о своей новой знакомой. В конце концов Хелен рассказала ей о своей семье и работе у Гринвудов.

— Значит, на самом деле вы еще не жили в Новой Зеландии? — немного разочарованно спросила Гвинейра. — Кажется, вчера вы сказали, что вас там ждет муж.

— Ну... мой будущий муж, — заливаясь краской, пролепетала Хелен. — Я... Вам, наверное, это покажется глупым, но я еду за океан, чтобы стать женой мужчины, которого я знаю лишь по паре писем... — Девушка пристыженно опустила глаза. Безрассудность ее решения становилась очевидной каждый раз, когда Хелен рассказывала о нем кому-то другому.

— Значит, наши истории довольно похожи, — мимоходом заметила Гвинейра. — Только мой жених мне даже не писал!

— Похожи? — удивилась Хелен. — То есть вы тоже собираетесь выйти замуж за незнакомца?

Гвин пожала плечами.

— Ну, как сказать... он не совсем незнакомец. Его зовут Лукас Уорден. По сути, это его отец попросил для него моей руки... — Девушка закусила губу. — Да, по сути... — повторила она. — Так что, с точки зрения приличий, здесь все улажено. Но что касается Лукаса... я не уверена, захочет ли он вообще жениться. Отец юноши не сказал мне, спрашивал ли он его об этом...

Хелен засмеялась, хотя Гвинейра говорила вполне серьезно. За последние недели Гвин поняла, что Джеральд Уорден не слишком часто интересуется мнением других. «Овечий барон» принимал решения быстро и самостоятельно, а на вмешательство других порой отвечал весьма несдержанно. За три недели своего пребывания в Европе Джеральду удалось сделать довольно многое; помимо покупки овец и заключения нескольких сделок с импортерами шерсти, он получил консультацию у нескольких архитекторов и экспертов по строительству фонтанов и добыл жену для своего сына. И все это было сделано без суеты, но с молниеносной скоростью. В целом Гвинейре нравился решительный подход Уордена к делу, но порой он ее немного пугал. При всей своей любезности и услужливости ее будущий тесть отличался взрывным характером, а деловые вопросы решал с каким-то скрытым лукавством, которое больше всего не нравилось лорду Силкхэму. По его мнению, при покупке Мэдока новозеландец наверняка каким-то хитрым способом околпачил бывшего хозяина жеребца. Насколько честно велась карточная игра за руку Гвинейры, Силкхэм тоже не мог сказать. Порой Гвинейра спрашивала себя, в какой степени похож на Джеральда его сын? Обладает ли он такой же деятельной натурой? Как он управляет фермой, пока отец в отъезде? Не менее эффективно и бескомпромиссно? Или Джеральд так быстро уладил свои дела именно по той простой причине, чтобы максимально сократить свое пребывание в Европе и вернуться домой, пока Лукас не успел запустить Киворд-Стейшн?

Как бы там ни было, сейчас Гвин вкратце, упустив некоторые подробности, рассказала Хелен о деловых отношениях Джеральда с ее отцом, которые в итоге закончились сватовством.

— Я знаю лишь, что выхожу замуж за будущего хозяина процветающей фермы с четырьмястами гектарами земли и пятитысячным поголовьем овец, которое со временем увеличится, — подытожила девушка. — И то, что мой тесть поддерживает светские и деловые отношения с лучшими домами Новой Зеландии. Очевидно, он богат, иначе не смог бы позволить себе совершить такую поездку. А вот о моем будущем супруге мне практически ничего не известно!

Хелен внимательно слушала Гвинейру, но вряд ли могла ей посочувствовать. Девушка с болью поняла, что ее новая подруга знает о своей будущей жизни куда больше, чем она сама. Говард ничего не рассказал ей ни о размерах его фермы, ни о количестве животных, ни о своем круге общения. О финансовом положении будущего супруга Хелен знала только то, что хоть за ним и не числится долгов, позволить себе такие большие расходы, как покупка билета на корабль до Новой Зеландии — даже самого дешевого, — он мог с трудом. И все же он писал чудесные письма! Снова залившись краской, Хелен вытащила из кармана несколько потрепанных от постоянного перечитывания листов и протянула их Гвинейре. Обе девушки уже устали от ходьбы и присели на край спасательной шлюпки. Гвинейра внимательно пробежалась глазами по строкам.