Страница 49 из 79
Эта женщина – я».
Рука Иоланты взлетела к горлу.
«Я рассмеялась. Вот так так.
Однажды в своем видении я рассказала отцу, что некая атлантийская девушка станет самой влиятельной персоной в Державе. Потом, встретив эту девушку наяву, повторила ему то, что говорила в видении. Ведь никто не может намеренно изменить предвиденное. Отцу ужасно не понравилась возможность, что однажды он, прямой потомок Тита Великого, перестанет быть абсолютным властителем королевства.
Но на сей раз я никого не обижу.
Я нашла книгу, дотащила ее до стола, взяла с подставки перо и испортила энциклопедию, как делала это в видении.
И лишь закончив, вспомнила о настольном календаре. В видении на нем всегда двадцать пятое августа. Но сегодня тридцать первое. Я посмотрела на календарь: двадцать пятое августа! Устройство не работает уже неделю.
Меня нечасто радует собственная правота – способность видеть проблески будущего расстраивает и заставляет волосы вставать дыбом. Но в этот момент я дрожала от возбуждения.
Повинуясь импульсу, я снова открыла книгу, дошла до раздела просветляющих средств и вырвала последние три страницы. Рецепты, данные здесь, полны ошибок. Не хотелось, чтобы какой-нибудь бедный ученик от них пострадал».
Они перевернули страницу, но там больше ничего не было. Они продолжали листать. По-прежнему пусто. Тогда принц закрыл журнал и убрал его обратно в сумку.
Затем взглянул на Иоланту.
Она поняла, что должна что-то сказать, но не решилась облечь свои мысли в слова из страха обнаружить, сколь крепко сжата длинной рукой фатума.
Из страха, что, возможно, придется принять идею, будто судьбы ее и принца переплетены задолго до их рождения.
* * *
– Расскажи мне о видении, в котором она видела твою смерть, – попросила Фэрфакс, возвращаясь к ужину. – Об этом ты тоже прочитал в дневнике?
Тит медленно откинулся назад. Будь проклята сыворотка правды. И будь проклята клятва кровью, не позволяющая ему лгать. С тем же успехом можно ослепить художника или отрезать пальцы скульптору – ведь Тит был мастером лжи.
– Да.
– Когда это случится?
– Я описан на исходе отрочества. То есть... в любой день.
Иоланта несколько раз моргнула, посмотрела на свою тарелку, потом снова на него:
– Почему?
– Нет «почему». Все умирают.
– Ты говорил, мол, дневник показывает только то, что ты должен знать. Зачем тебе знать, что ты умрешь молодым?
– Чтобы соответственно подготовиться. Осознание ограниченности времени концентрирует разум.
– А может произвести и обратный эффект. Другой мальчик мог бы забросить все это дело.
– Тому мальчику не надо бояться встретиться с матерью в следующей жизни, ничего не достигнув в этой. Кроме того, нельзя сбежать от своей судьбы. Подумай, сколько усилий предпринято, чтобы помочь тебе избежать неизбежного. И взгляни, где ты сейчас.
На подносе с едой принесли также чайник, на него-то Фэрфакс и устремила взгляд. Чай сам по себе выплеснулся из носика, выгнулся в воздухе великолепной дугой и наполнил чашку, не пролив ни капли. Фэрфакс обхватила руками чашку, словно замерзла и нуждалась в тепле.
– То есть, в конце я могу оказаться в одиночестве против Лиходея.
Эта мысль пугала Тита едва ли не больше, чем нависшая над ним смерть.
– Пока я живу и дышу, я буду с тобой. И прикрою тебя.
Ее пальцы изогнулись, затем сжали чашку.
– Никогда не думала, что скажу это, но я хочу, чтобы ты жил вечно.
Он не нуждался в вечной жизни, но хотел бы прожить достаточно долго, чтобы забыть вкус страха.
– Ты сможешь жить вечно за меня.
Их взгляды встретились – и застыли.
Фэрфакс встала, вышла в спальню и вернулась с одеялом. Когда же она подоткнула его вокруг Тита, вечность превратилась в нечто отдаленное – он с радостью променял бы ее на несколько подобных моментов.
– Спи, – велела Фэрфакс. – Тебя будет охранять великий маг стихий нашего времени.
* * *
Несколько огненных искр парили под потолком и давали достаточно света, чтобы разглядеть комнату. Иоланта смотрела на спящего принца, закинувшего одну руку за голову, а в другой держащего палочку вплотную к телу.
Собрав искры поближе к себе, Иоланта достала дневник его матери и снова пробежалась по страницам. Ничего, кроме не замеченного ранее листка с маленьким рисунком черепа в правом нижнем углу. Дойдя до конца, Иола принялась переворачивать листы в обратном направлении. По-прежнему пусто. Она вздохнула и вернула дневник в сумку.
В глубине сердца Иоланта начинала понимать, что ее судьба и вправду предначертана на звездах. Но все еще казалось совершенно невозможным набраться храбрости для встречи с Лиходеем – ей, которая вела такую скромную жизнь и занималась лишь благополучием собственной семьи.
Особенно, если принц прав насчет своей смерти.
После его кончины клятва перестанет их связывать. Иоланта сможет выбраться из этой безумной авантюры, забрать, если получится, учителя Хейвуда и исчезнуть.
И ничто ее не остановит.
Кроме осознания, что принц отдал этому делу свою жизнь, а она все бросила.
Не говоря уже о вопросе, который замаячил где-то на задворках сознания: если Иоланта окажется в силах свергнуть Лиходея, сможет ли она существовать, так и не попытавшись? Просто сохраняя в безопасности себя и учителя Хейвуда в каком-нибудь уголке Лабиринтных гор, пока миссис Нидлз и бесчисленные ей подобные гниют в тюрьмах Атлантиды?
Сможет ли ужиться с собой, трусихой, пока мир пылает?
Глава 18
Иоланта проснулась, шипя от боли. Пальцы будто раздулись втрое, а кожа разрывалась от напряжения.
Но все выглядело по-прежнему. Она озадаченно уставилась на свои руки, а когда стиснула кулаки, суставы запротестовали. Иоланта еще несколько раз сжала и разжала пальцы. Неудобство довольно быстро прошло, оставив после себя лишь удивление.
– Что случилось? – спросил с дивана принц хриплым со сна голосом.
– Ты проснулся. Как голова? Хочешь, найду тебе что-нибудь на завтрак?
– Не надо завтрака, спасибо. А моя голова – ужасно, но это в порядке вещей. Что случилось с тобой?
– Не знаю. Минуту назад у меня болели руки, но сейчас все прошло. Побочный эффект переоблачения?
– Нет, но это может быть побочным эффектом того, что ты преодолела превратное заклятье.
– Какое превратное заклятье?
– Которое на тебя наложили раньше, чтобы заставить поверить, будто ты не можешь управлять воздухом.
– Может, я просто поздно развила эту способность.
Принц покачал головой:
– Я видел письмо твоего опекуна к тебе и...
Иоланта вздернула бровь. Она никогда не предлагала ему почитать это письмо.
– Ладно, ты уже знаешь, что я нещепетилен.
Она вздохнула:
– Продолжай.
– Вот его точные слова: «Интересно, как проявится твоя сила? Повернешь ли ты вспять речку Деламер? Устроишь ураган в погожий солнечный денек?» И это говорит мне, что уже в раннем детстве ты обладала властью над воздухом.
– Но я думала, нельзя наложить превратное заклятье, если объекту уже что-то известно.
– Власть над воздухом замаскировать легче всего. Сложновато объяснить внезапное появление огня или воды или камни, вылетающие из стены. Но в движении воздуха всегда можно обвинить ворвавшийся в окно ветер. И таким образом опекун мог объявить тебя стихийным магом третьей степени, гораздо менее приметным.
– Но если все так, я все равно не понимаю, почему мои руки должны болеть сейчас, после того, как я преодолела заклятье.
– Сделай что-нибудь с воздухом. Всколыхни занавески.
Она попыталась, но занавеска сдвинулась лишь самую малость.