Страница 25 из 79
Тит не мог этого сделать. Он вообще отступил на шаг.
– Я все еще могу быть Арчером Фэрфаксом?
Тит сцепил руки за спиной:
– Ты понимаешь, что должна дать взамен?
Фэрфакс скривила губы:
– Да.
– Требую клятву.
Она медленно выдохнула.
– На чем ты хочешь, чтобы я поклялась?
– Позволь пояснить. Я требую клятву кровью.14
Она вскочила:
– Что?
– Только та клятва имеет значение, к исполнению которой можно принудить. Здесь на кону не только твоя жизнь.
Фэрфакс вздрогнула, но встретилась с Титом взглядом.
– Я хочу больше за клятву кровью. Ты всегда будешь говорить мне только правду. Освободишь моего опекуна. И мы предпримем одну-единственную попытку одолеть Лиходея.
Как будто могла быть вторая.
– Согласен, – кивнул он.
Затем нашел тарелку, поставил на письменный стол и направил на нее палочку:
– Flamma viridis.
Вспыхнул зеленый огонь. Тит открыл карманный нож, поднес острие к огню, сделал надрез в середине левой ладони, и три капли крови упало в пламя. Огонь сверкнул и еще сильнее засиял изумрудным. Тит снова окунул нож в пламя и протянул Фэрфакс:
– Твоя очередь.
Она поморщилась, но повторила ритуал. Огонь поглотил ее кровь и окрасился в цвет полночного леса. Тит захватил все еще кровоточащую девичью ладонь своей и погрузил их соединенные руки прямо в ледяное пламя.
– Стоит кому-то из нас предать клятву, и этот огонь разольется по венам нарушителя. Тогда он не будет таким прохладным.
Огонь резко стал белым-белым и опалил их ладони. Фэрфакс зашипела. Тит судорожно втянул воздух, чувствуя обжигающую боль.
Так же внезапно, как и появилось, пламя исчезло, не оставив следов. Фэрфакс отдернула руку, с беспокойством ее осматривая. Но кожа осталась идеально гладкой и неповрежденной, даже порез испарился.
– Ощущения гораздо менее неприятные, чем те, что ожидают нарушителя клятвы, – возможно, без надобности разъяснил Тит.
– Ты обо всем подумал, так?..
Голос ее сорвался.
Шторы были задернуты. Со своего места она не могла выглянуть из окна. Но все равно неверяще туда уставилась. И из-за отрицания в ее глазах в груди Тита вновь расцвела пустота – пуще прежней. Фэрфакс все еще не хотела верить, как низко он пал.
Но это неизбежно. Она слишком сообразительна, а у него не было времени осторожничать.
И без того белое лицо ее стало совсем бледным, челюсть напряглась; Фэрфакс царапнула ногтем по центру ладони – там, где был сделан надрез.
– Ты же видел их в небе, да? Бронированные фаэтоны? Поэтому и заговорил со мной о звездах, чтобы я наверняка посмотрела вверх и их заметила.
Голос звучал неестественно спокойно. Тит вспомнил, как она благодарила его за честность. Она, вероятно, думала о том же, понимая, что, когда произносила эти слова, Тит уже собирался злоупотребить ее доверием.
Он промолчал.
– У тебя не хватило порядочности рассказать, что они там и что мне следует подождать минут двадцать, прежде чем выходить?
– Для принца порядочность – не добродетель.
Фэрфакс горько усмехнулась:
– Тот дом в Лондоне действительно окружен агентами Атлантиды?
Тит мог и преувеличить вероятность того, что леди Уинтервейл расскажет о ее прибытии другим изгнанникам. Эта безумная была склонна скорее к скрытности, чем к откровенным признаниям.
– Ты как-то связан с бронированными фаэтонами в Слау, теми, что вынудили меня со всех ног броситься обратно?
Тит пожал плечами.
Фэрфакс снова усмехнулась:
– Так скажи-ка мне, какая разница между тобой и Атлантидой?
– Я все равно дал тебе выбор. Ты вернулась сюда по своей воле.
– Нет, я вернулась, потому что ты припер меня к стенке. Ты как хотел играл с моей жизнью. Ты…
С искаженным лицом она резко прислонилась спиной к стене.
– Уже подумываешь о нарушении клятвы? – Тит мог только воображать, какая боль ее терзает.
Фэрфакс выглядела еле живой. Ее голос охрип.
– Этот договор не может иметь силу. Сейчас же освободи меня от него!
– Нет.
Никогда.
Она ненадолго закрыла глаза. А когда снова их открыла, они были полны холодной ярости.
– Да что ты за человек? Кто может жить без чести и честности?
Тит вонзил ногти в ладони.
– Очевидно, человек, выбранный сделать то, для чего остальные слишком порядочны.
Он хотел, чтобы его слова прозвучали легкомысленно, но получилось жестко и сердито.
Фэрфакс сжала руку в кулак.
– Ты нравился мне больше, намного больше, когда я тебя не знала.
Неважно. Тит получил от нее, что хотел. С этих пор ее мнение о нем к делу не относится.
Титу пришлось глубоко вдохнуть, прежде чем он смог ответить:
– Фэрфакс, в этом деле твоя привязанность и не требуется – только сотрудничество.
Она округлила глаза. И внезапно оказалась прямо перед ним и сильно ударила его кулаком в низ живота.
Тит крякнул. А девчонка знает, как причинять боль!
– Ублюдок, – прорычала она.
В голову пришла совсем неуместная мысль: нужно было поцеловать ее, пока была возможность.
Приложив усилия, Тит выпрямился:
– Ужин через полчаса, Фэрфакс. И в следующий раз скажи мне что-нибудь, чего я действительно не знаю.
Глава 9
Каждая мысль причиняла мучительную боль.
Иоланта не знала, когда именно свалилась на пол, но страдать лежа было ничуть не хуже, чем в какой-либо другой позе.
Такой боли – грязной, животной, отвратительной – она еще никогда не испытывала; по нервным окончаниям словно кто-то проводил ржавыми лезвиями. Иоланта почти мечтала о чистой тьме удушья.
Не сразу, далеко не сразу она сообразила, о чем можно думать без возобновления пытки. К примеру, совсем не больно было представлять, как будущая жена принца, которая, вероятно, у него все-таки появится, изменяет ему с каждым слугой в замке. Или как дети его ненавидят. А больше всего Иоле понравилось рисовать в воображении, как его похороны оборачиваются фарсом и дебошем, потому что каждый житель Деламера считает за честь плюнуть на гроб правителя.
Иоланта и без уроков истории знала, что род Элберонов находится в упадке. Принц, несомненно, желал вернуть ему былую славу и показать себя во всей красе. Стать следующим Великим принцем. А Иоланта в его плане – крошечная пешка, равно как и для Лиходея она лишь вещь, из которой нужно выжать все возможное и выбросить за ненадобностью.
Иола чувствовала себя потрепанной и истощенной, как после ужасной болезни. Она почти не верила, что еще утром ее самой большой заботой была свадьба Рози Оукблаф. Казалось, все происходило сто лет назад – в другой жизни.
Взявшись за край стола, Иоланта поднялась.
Впрочем, эта ситуация – еле стоять на ногах, когда мир кружится вокруг тебя – не казалась такой уж незнакомой. Да, это жутко походило на уже многократно пережитое: всякий раз, когда учитель Хейвуд терял место, Иоланта думала, что положение безвыходно и выбраться уже не удастся.
Но теперь так и есть – положение действительно безвыходное. Просто конец всему, как она это понимала.
И что же делать?
Будто в ответ на ее вопрос, живот забурчал. Иола слишком нервничала, когда пила с мальчиками чай, и была погружена в свои мысли в гостинице. Она чуть не засмеялась. «Ты жива, а внизу дожидается ужин – что еще нужно?»
К этому Иоланта привыкла: идти вперед, несмотря ни на что; приспосабливаться даже к самому худшему.
Ничего другого не оставалось.
* * *
Тит постучал в дверь Фэрфакс, но ответа не получил.
– Не хочешь пойти на ужин?
Тишина.
Он спустился один и, к своему удивлению, едва шагнув в столовую, обнаружил там Фэрфакс, которая о чем-то увлеченно беседовала с Уинтервейлом. Точнее, тот проводил анализ сильных и слабых сторон команд соперничающих по крикету домов, а она внимательно слушала.