Страница 20 из 79
– Хорошо поешь, – велел Уинтервейл. – Тебе нужно набраться силенок для крикета.
«Для чего? Какого крикета?»
– М-м-м… Силенок у меня и так хватит.
– Отлично! Нам ужасно не хватало хорошего боулера.
«Кого-кого?!» По крайней мере, Уинтервейл не ждал от нее рассказа о том, что это за зверь такой. Он лишь протянул ей руку:
– За сезон, достойный воспоминаний!
Иоланта пожала его ладонь и повторила:
– За сезон, достойный воспоминаний.
– Вот это по-нашему, – влез Кашкари.
Принц совсем не казался таким же радостным. Какими обязательствами Иоланта себя связала через это рукопожатие? Но прежде, чем она успела отозвать его в сторонку и спросить, снова заговорил Кашкари:
– Не знаю почему, Фэрфакс, но я никак не могу вспомнить, как ты сломал ногу.
Ее сердце упало. И как придумать ответ на подобный вопрос?
– Он… – одновременно начали принц и Уинтервейл.
– Продолжай, – разрешил его высочество.
Иоланта отпила из кружки, пытаясь слишком явно не выдать облегчение. Конечно же, принц о ней позаботится!
– Он залез на дерево с краю нашего поля для крикета и упал, – ответил Уинтервейл. – Принцу пришлось нести его на себе обратно. Так ведь, ваше высочество?
– Да, – согласился тот, – а Фэрфакс всю дорогу плакал как девчонка!
«Ах так?»
– Если я и плакал, то лишь потому, что тебя, бедненького, жалел. Я вешу всего-то девять стоунов. Но услышь кто, как его высочество всю дорогу стонал, точно подумал бы, будто я слон. «Ох, Фэрфакс, я больше не могу идти». «Ох, Фэрфакс – это все: ноги меня не держат». «Ох, Фэрфакс, у меня коленки трясутся. Ты сейчас меня раздавишь».
Кашкари и Уинтервейл фыркнули от смеха.
– У меня до сих пор спина ноет, – заявил принц. – А ты весишь ничуть не меньше Гибралтарской скалы.
Их перепалка почти походила на флирт. Но Иоланта не могла не заметить, что среди всеобщего веселья принц оставался в стороне – встреться они впервые, она сочла бы его угрюмым. Интересно, почему даже среди своих товарищей он кажется совсем одиноким?
«Конечно, все дело во мне», – неожиданно поняла Иоланта. Она – вот причина. Его большая тайна.
А теперь они вместе хранят этот секрет.
Лицо Иолы озарилось улыбкой.
– Принц, а для чего нужны друзья?
– Прости, у меня не было времени рассказать, что Уинтервейл – изгнанник, – повинился Тит. – Собственно, он маг стихий, но его пламя даже огоньку спички проигрывает.
Они стояли у берега тихой темной Темзы, в некотором отдалении от пансиона. Тит долгие годы занимался здесь греблей. Повторяющиеся движения, значительная затрата усилий и в конце концов настоящее изнеможение прекрасно успокаивали его ум.
Итон не всегда был приятным местом: многие мальчики переживали сложности, пока искали себе место в иерархии, и некоторые старшеклассники постоянно злоупотребляли своей властью. Но для Тита школа с ее классными комнатами, изматывающими спортивными тренировками и тысячью мальчишек – и даже с агентами Атлантиды – оказалась ближе всего к «нормальности», насколько та вообще могла присутствовать в его жизни...
– Здесь есть еще маги? – спросила Фэрфакс.
Свет таял, и облака тоже, оставляя за собой чистое, сумеречно-синее небо; лишь на западном горизонте все еще тлел закат.
– Кроме Уинтервейла, только люди Атлантиды.
Фэрфакс, казалось, чуть не опьянела, когда ушла из комнаты Уинтервейла, но напоминание о вездесущности Атлантиды привело ее в чувство. Она опустила глаза. Ссутулилась. Будто уменьшилась прямо на глазах.
– Боишься?
– Да.
– Ты привыкнешь.
Наглая ложь. Тит так и не смог привыкнуть, но вместо этого научился держаться.
Фэрфакс сделала глубокий вдох, оторвала листок плакучей ивы и свернула в зеленую трубочку. Ее пальцы были тонкими и хрупкими – очень девичьими.
– Уинтервейл назвал тебя «ваше высочество», а никто даже глазом не моргнул. Неужели они все знают, кто ты?
– Уинтервейл знает. Другие думают, что я мелкий германский князек из рода Сакс-Лимбургов.
– А разве есть такая династия?
– Нет, но все, кто слышал о ней, смогут найти такое прусское княжество на карте или в исторических книгах – постарался главный маг регента.
– Но ведь это незаконное превратное заклятье, разве нет?
– Тогда никому не рассказывай, что именно так я приготовил место Арчеру Фэрфаксу в Итоне.
Он заслужил ее долгий взгляд, одновременно одобрительный и полный тревоги.
Они остановились на краю берега. Воду заволокло темной рябью с отблесками красного золота.
– Темза, – сказал Тит. – Здесь мы занимаемся греблей – те из нас, кто не играет в крикет.
Он подумал, что Фэрфакс спросит, что такое крикет, но она просто медленно кивнула.
– На другом берегу находится Виндзорский замок, одна из резиденций английской королевы.
В тот момент она посмотрела на юг, на замок, возвышающийся на фоне неба. Тит явственно почувствовал, что Фэрфакс слушает его вполуха.
– Тебя что-то беспокоит?
Она снова взглянула на него – в ее глазах сияло невольное восхищение. Тита редко волновало, что о нем думают другие. Но эта девушка, которая наблюдала за ним столь осторожно и ненавязчиво, такая восприимчивая, могла…
– Мы раньше говорили о моем опекуне, нет?
Ее решение довериться ему порадовало Тита – и в то же время странно обеспокоило.
– Да, в гостинице.
Она бросила в реку ивовый лист; тот немного покружился в водовороте.
– Последние несколько лет я очень из-за него расстраивалась. Он был таким многообещающим ученым. Но потом начал совершать ужасные ошибки, одну за другой, и в результате стал никем. Сегодня я узнала, что четырнадцать лет назад, чтобы обезопасить меня, он отказался от важнейших воспоминаний – отдал их хранительнице памяти. С того момента он жил, не зная о событиях, что привели его в конечную точку.
Тит с трудом представлял, как человек мог справляться с этим столько лет. В медицине на этот счет существовало единодушное мнение, что передача памяти на долгий срок крайне опасна. Через несколько лет мозг начинал судорожно искать пропавшие воспоминания. Те становились манией.
– Скорее всего, поэтому он и пристрастился к мериксиде, – продолжила Фэрфакс. – Думаю, этот выбор стоил ему карьеры и репутации... Должно быть, он подсознательно пытался заставить хранительницу вмешаться.
Она подняла с земли камешек и резким движением кисти бросила его. Тот четыре раза подскочил на водной глади, прежде чем исчез в потоке. Фэрфакс еще некоторое время смотрела на реку, а потом расправила плечи, сразу сделавшись выше. Казалось, она приняла важное решение.
– Конечно, у меня другой случай. Я владею всеми своими воспоминаниями. Но, как и он, я тоже в неведении. А я этого не хочу.
– То есть я держу тебя в неведении?
Она прикусила нижнюю губу:
– Пожалуйста, не пойми неправильно. Я очень благодарна за все, что ты сделал. Будь я лучше, позволила бы лишь благодарности мной управлять. Но я обязана спросить. Зачем? Зачем ты так рискуешь? Почему не повинуешься инквизитору? Почему ты вообще в это замешан?
Фэрфакс явно смущалась, задавая такие вопросы: ногой она нервно терла мягкую землю насыпи, тем самым выдавая большую тревогу, чем Тит когда-либо в ней замечал. Но, как бы то ни было, голос ее звучал настороженно.
Обмен, о котором хотел попросить Тит, всегда казался ему справедливым и простым. Он обеспечивает безопасность мага стихий, а тот в ответ дает ему великие силы, нужные в данный момент. Но будет ли Фэрфакс видеть все в таком же свете?
Возможно, нужно использовать ее опекуна в качестве козыря: сама она не сможет проникнуть в Инквизиторий. Тит тоже не мог, но она-то этого не знает!
«А ты знаешь». Он лгал по необходимости, однако стоит ли обманывать Фэрфакс, зная, что, вероятно, взамен он просит ее жизнь?
То, что Тит не ответил сразу же, привело ее в замешательство. Фэрфакс провела рукой по волосам и удивленно отдернула пальцы, словно забыв, что большая часть ее шевелюры острижена и уничтожена.