Страница 9 из 85
Испытывая настоящий страх. Лука подкрался к двери. Он ничего не услышал, но мог бы голову дать на отсечение: за дверью уже стояли.
— Ну, что же ты! — нетерпеливым шепотом торопил Мальчик.
— Я вообще не по этой части… — едва слышно отвечал Баран, скрежеща отмычками по замку.
— А по какой ты части, пиццу жрать? Дай сюда…
Отмычками занялся Мальчик, но и у него ничего не получалось. Говорят, такие замки Остап Бендер открывал ногтем мизинца. Видно, здесь были не те отмычки или не те умельцы держали их сейчас в руках. Лука это понял сразу, хотя и стоял за дверью, едва не дрожа от ужаса.
Наконец Мальчику надоела беспомощная возня с замком и он в раздражении хилым своим плечиком толкнулся в дверь. И она, бумажно-фанерная, вздрогнула даже от этого лилипутского прикосновения.
Лука отступил на шаг от двери и, вынув из кармана пистолет, передернул затвор. В ту же секунду его прошиб пот. И, если б дала ему судьба секунд пять, он бы просто убежал в туалет, заперся бы там и замер. Но судьба хотела распорядиться по иному.
Мальчик отошел от двери и негромко проговорил:
— Давай вместе, одним ударом…
А Лука… Словно бы им кто-то руководил сейчас, управлял. Он отжал собачку и повернул щеколду — отпер дверь. И, отступив в сторону, встал у стены с пистолетом наизготовку.
Через несколько секунд Лука услышал топот тяжелых ботинок — это бандюга разбегался, чтобы с лету вышибить дверь. И когда он выкрикнул «ха!» — Лука резко распахнул дверь, так что могучий удар разрядился об угол капитальной стены прихожей. Баран, взвывший от боли, стал разворачиваться к Луке, и в ту же секунду Лука машинально нажал на спусковой крючок.
Не замеченный Лукой Мальчик отскочил за лифт, даже не подумав прийти подельнику на помощь. А Лука подхватил Барана под мышки. Тот был жив не более, чем тряпичная кукла. Только огромная и очень тяжелая. Лука с трудом дотянул его до лифта, нажал кнопку и, когда двери открылись, втолкнул в кабину. Потом вернулся в квартиру, огляделся. К счастью, на пол прихожей не пролилось ни капли крови.
А Мальчик в это время лежал на лестничном пролете этажом выше, мечтая только об одном: превратиться в половичок, во что угодно плоское, чтобы убийца ни в коем случае его не заметил. Но Лука ведь и не был убийцей и поэтому действительно ничего не замечал. Помня только о том, что здесь ему нельзя больше оставаться ни секунды, он ринулся вниз.
Когда на квартире Лучкова раздался выстрел, в подъезд входили Никифоров и Кулькин. Никифоров придержал Кулькина за локоть:
— Не иначе как у «клиента» стреляют… Что будем делать?.. Подождем.
Вскоре прямо перед ними остановился лифт и двери ею автоматически раздвинулись. На полу кабины лежал человек. И так неудобно, скрючившись он лежал, что сразу было понятно: не жилец. Из-под крупного застывшего тела на грязный пол кабины вытекала кровь.
— Не трогай… — обронил Никифоров.
— Знаю…
— Ходу отсюда!
Они направились было к двери, но, услышав вверху шаги, нырнули в темный закуток под лестницу и затаились. Мимо них пролетел Лука, и они сразу поняли, кто убил большого.
Лука шел прочь от своего дома. Милиционеры крались за ним. И все это видел Мальчик, глядевший из окна с площадки пятого этажа. Многого боялся в своей жизни Мальчик. Но больше всего той минуты, когда его будут мучить. И поэтому он должен обязательно проследить за «фальшивым» и все про него узнать — иначе Артист не простит. Мальчик учитывал, что много чего может наплести ему, сочинить, причем очень правдоподобно, и тем не менее был уверен, что Артист не простит. Он мог спасти себя только при одном условии. Если выполнит то, что ему приказано.
Мальчик остановился на первом этаже, у лифта, и локтем, чтобы не оставлять «пальчиков», нажал на кнопку. Увидев Барана, понял сразу, что душа его уже далеко. Секунду-другую он размышлял, не забрать ли пистолет, но не решился.
Лука торопливо шагал, почти бежал, сам еще не зная, куда. Подальше от убийства. За ним, по другой стороне тротуара — Никифоров и Кулькин. Следом, как всегда бесшумно, крался Мальчик.
— Может, бросим это дело — от греха подальше… — предложил, не сбавляя шага, Никифоров.
— Жалко!.. — В ответ Кулькин произнес несколько замечательных нецензурных слов. — Разве плохо поделить нам эти деньжищи!
Никифоров ничего не ответил. Получалось, что «гада» надо обязательно брать. Но как это сделать на освещенной улице? То, что золотишко при нем, Никифоров и Кулькин не сомневались.
Опомнился Лука на Октябрьской площади. Сад возле памятника Ленину на лавочку — с той стороны, где изображена Надежда Константиновна Крупская. На соседних скамейках школьники старших классов пили пиво из жестяных банок и обжимались, подражая негритянским клипам.
Лука вспомнил о своем обещании Наталье и двинулся к подземному переходу. Из-за колонн Республиканской библиотеки за ним последовали две могучие милицейские фигуры. И ни Лука, ни Кулькин с Никифоровым не обратили внимания на человечка, ростом чуть повыше мартышки, который тихо, будто нехотя, поднялся со скамьи на троллейбусной остановке и двинул за ними.
Луки вернулся на освещенную Шаболовку. В этот час она довольно оживленна. Так что судьба его пока берегла. А Мальчик, радуясь удаче, забежал во двор к своей машине. Теперь он имел преимущество. Правда, когда машина движется со скоростью катафалка — подозрительно. Но, как говорится, хочешь жить, умей вертеться.
В огромном смятении, терзая себя, Лука подходил к Натальиному дому. Он понял, что пора брать себя в руки. Что сделано, то сделано. Хотели убить его, но вышло наоборот. Но ведь когда он разрабатывал свой аппарат, разве не понимал, что так или иначе становится на тропу войны? С золотом никто просто так не расстается. Выходит, не понимал. Зато теперь пора понять! Возможно, это далеко не последний его выстрел…
Лука замедлил шаг, остановился. Наталье он должен позвонить. Но жетона у него не было. Где взять? Лучше всего у метро. По палаткам шастать сейчас — могут запомнить. Особенно с его теперешней испуганной физиономией.
Пока Лука размышлял и терзался, пока менты проклинали освещенную улицу, Мальчик успел подрулить к заскучавшему Гоге.
— Вы что там, озверели совсем?
— Заткни пасть, Гога. И быстро за мной! Лука шел теперь по улице Лестева, убираясь подальше от Шаболовки — к станции метро «Тульская». Днем эта улица тихая, навевающая всякие спокойные мысли. Ночью же темна и глуха.
— Самое место! — проговорил Кулькин. — Надо брать…
И они прибавили шагу, сокращая расстояние до «гада». А до него оставалось несколько десятков метров, и улица Лестева не так уж велика. Их обогнали темные «Жигули», проехали вперед, притормозили, словно кого-то поджидая. Никифоров машинально отметил, что номер у машины как-то подозрительно заляпан. И обратил внимание, тоже автоматически, что модель машины та самая, на которой любит гонять мафия средней руки.
В этот момент Лука обернулся, точно почувствован импульс — наверное, очень мощное электричество исходило от Никифорова и Кулькина. Причем от Кулькина сильнее. Лука не знал, кто эти двое: через плечо да и в темноте разглядеть не мог. Но сразу понял: это за ним. Наверное, стоило попытаться вести себя как-нибудь по-другому, иначе. А Лука побежал, рванул с места в карьер. Кулькин был помоложе Никифорова и припустил за Лукой что есть мочи. Никифоров — за ним.
Видно, верна русская пословица: лиса за зайцем, а заяц от смерти! И сколько ни старался Кулькин, догнать «гада» не мог. Впрочем, соревнование их продолжалось недолго.
Мальчик, наблюдавший за погоней в зеркало заднего вида, сказал, повернувшись к Гоге:
— Я остановлю, а ты хватай его… когда добежит.
Расстояние между Лукой и машиной быстро сокращалось. Гога выскочил в самый аккурат: Луке уже было не свернуть. И Гога вмазал ему очень точно — в пах. И успел поймать враз сложившегося пополам «фальшивого».