Страница 6 из 12
— Думаю, он немного неосмотрителен с наркотиками, — пробормотал Вилли.
— Немного… что?
— Ничего.
— Но уверяю тебя, Вилли, нельзя скинуть двадцать фунтов за неделю одними упражнениями.
— Я не болен!
— Тогда просто сделай мне одолжение.
Остаток пути прошел в молчании. Халлек хотел прижать ее к себе, сказать, что, конечно, сделает все, как она хочет. Только одна мысль пришла к нему в голову, совершенно абсурдная мысль. Абсурдная, но тем не менее пугающая.
Может, появился новый вид цыганского проклятия? Как насчет этого, друзья и соседи? Раньше цыгане превращали тебя в оборотня или насылали демона, который мог открутить тебе голову в полночь… Что-то вроде этого, но ведь времена меняются, верно? А что, если тот старик коснулся меня и заразил раком? Хейди права: потерять двадцать фунтов подобным манером — это такой же признак, как канарейка шахтера, вдруг упавшая замертво. Рак… лейкемия?..
Безумие, но безумие отгоняла мысль: «Что, если он коснулся меня и заразил раком?»
Линда приветствовала их экстравагантными поцелуями, и к их обоюдному удивлению, извлекла из микроволновки весьма похвальную «лазанью», спросила, как прошел их вторичный медовый месяц, а потом воскликнула:
— О, чуть не забыла!
И стала засыпать их историями из школьной жизни — бесконечными рассказами, содержавшими больше очарования для нее, чем для Халлека с женой вместе взятых, но они пытались внимательно слушать ее, ведь в конце концов они отсутствовали почти неделю. А потом Линда упорхнула с двумя подругами, прежде чем они успели рассказать ей о своей поездке. Выбегая на улицу, она звонко поцеловала Халлека в щеку и крикнула:
— Пока, худощавенький!
Халлек видел, как она вскочила на велосипед и поехала по дорожке. Потом он повернулся к жене. Он был ошеломлен.
— Ну? — спросила она. — Теперь-то ты меня выслушаешь?
— Это ты ей сказала. Позвонила и подговорила так сказать. Женский заговор.
— Нет.
Вилли посмотрел Хейди в лицо и устало кивнул.
— Да, вижу.
Хейди потащила его наверх, где он принимал ванну, раздела, оставив лишь полотенце вокруг бедер. Вилли поразило сильное чувство Дежа Вю (уже виденного) — временное смещение, такое реалистическое, что его едва не вытошнило. Почти точное повторение того дня, когда он не так давно вставал на весы. Единственное, чего не хватало, так это доброго запаха поджаривающегося бекона. Все остальное осталось прежним. Хотя нет, не так. Еще одна вещь заметно отличалась. В тот день ему пришлось наклониться, чтобы прочесть дурную новость, ему пришлось сделать это из-за карниза живота. Карниз остался, но теперь он стал меньше. Без сомнения, теперь Вилли стоял на весах, смотрел вниз и читал цифры. Шкала показывала 229.
— Это решает наш спор, — без выражения сказала Хейди. — Я договорюсь о приеме с доктором Хьюстоном.
— Эти весы недовешивают, — слабо запротестовал Вилли. — Они всегда показывали меньше. Вот почему они мне нравились.
Хейди холодно посмотрела на мужа.
— Последние пять лет ты только и делал, что жаловался, будто они перевешивают, мой друг. Мы оба знаем, что это действительно так. — В строгом белом освещении ванны он видел, что его жена всерьез обеспокоена. Блестящая кожа туго обтягивала ее скулы. — Оставайся здесь! — приказала она и вышла.
— Хейди?!
— Не двигайся, — отозвалась она, спускаясь. Она вернулась через минуту с запечатанным пакетиком сахара, на котором стояла надпись: «Вес нетто 10 фунтов», и бросила его на весы. Мгновение подумав, весы показали 12 фунтов.
— Так я и думала, — угрюмо сказала Хейди. — Я тоже взвешиваюсь, Вилли. Эти весы не уменьшают и никогда этого не делали. Они перевешивают, как ты утверждал прежде. Я не просто так беспокоюсь, и мы оба это знаем. Любому человеку с лишним весом нравятся неаккуратные весы. Это помогает не замечать существующие факты. Если…
— Хейди…
— Если эти весы показывают 229, это означает, что ты в действительности весишь 227. А теперь позволь мне…
— Хейди…
— Позволь мне договориться о приеме у врача.
Вилли молчал, разглядывая свои босые ноги, потом покачал головой.
— Вилли!
— Я сам договорюсь, — сказал он.
— Когда?
— В среду. Хьюстон бывает в пригородном клубе каждую среду. Я лично договорюсь с ним.
— Почему бы не позвонить сегодня? Прямо сейчас?
— Хейди, хватит, — попросил Вилли.
Что-то в его лице убедило ее оставить его в покое. В этот день они больше не говорили на эту тему.
Глава 5
Вес 221 фунт
Воскресенье, понедельник, вторник.
Вилли умышленно избегал весов наверху. Он продолжал основательно набивать себя пищей, хотя, что бывало крайне редко в его взрослой жизни, не испытывал особого голода; он перестал прятать свою жвачку за банками в буфете; жевал пеперони с сыром и ватрушки, заедая пончиками, кукурузными хлопьями и хлебцами — одним из этих продуктов или всевозможными их комбинациями, что привело к довольно мучительному периоду постоянного выделения газов.
Во вторник Линда вышла из комнаты, объявив, что вернется, только если найдет противогаз. Вилли виновато улыбнулся, но не сдвинулся с места. Опыт научил его, что попытка избежать этого сорта зловоний ни к чему хорошему не приводит. Мерзкий запах приклеивался и преследовал повсюду.
Возвращаясь домой во вторник, Вилли подрулил у поворота в Норвалке и купил в закусочной пару бутербродов с салатом и шницелями. Он начал есть их, как всегда ел за рулем, не отдавая себе отчета в действиях, кусок за куском, и пришел в себя только у Вестпорта. Словно отделившись от своей земной оболочки, он увидел себя со стороны. И что же он увидел? Скорее всего что-то смешное, нежели страшное. Тридцатишестилетний американец с избыточным весом в трехсотдолларовом костюме и контактных линзах, сидящий за рулем Оулдо выпуска 1981 года, пожирающий шницель, роняя куски салата и майонеза на рубашку. Можете смеяться, покуда не заплачете. Или не завизжите.
Вилли выбросил остатки второго шницеля в окно, взглянул на испачканные соком руки и сделал единственно возможную вещь в данных обстоятельствах — рассмеялся и пообещал сам себе: «Хватит! Это должно прекратиться!»
В тот вечер, когда он сидел у камина, перечитывая журнал «Уолл-Стрит», к нему подошла Линда, чтобы одарить прощальным, перед сном, поцелуем. Слегка отстранившись, она сказала:
— Ты начинаешь смотреться как Сильвестр Сталлоне, папочка.
— О, боже! — простонал Халлек, закатив глаза, и они оба рассмеялись.
Вилли Халлек обнаружил, что процедура взвешивания приняла форму жестокого ритуала. В детстве он, время от времени, вскакивал на весы, бросал беглый взгляд на шкалу и соскакивал. Но в какой-то момент, когда его вес перекочевал от отметки 190 фунтов, как ни невероятно это звучит, до одной восьмой тонны, было положено начало этому ритуалу.
«Какой ритуал?» — спросил он сам себя. Привычка, вот и все. Просто привычка.
«Ритуал!» — повелительно шептало ему подсознание. Он был агностиком и не входил в двери ни одной церкви с девятнадцати лет, но мог распознать ритуал, когда его видел, а эта процедура взвешивания была почти священнодействием.
Обряд начинался в ванной. Снять одежду. Надеть зеленый велюровый халат. Бросить ношеное белье в корзину. Аккуратно повесить костюм в шкаф, если на нем нет неблагочестивых пятен. Пройти через холл к ванной. Вступить в нес с благоговением, трепетом, ужасом. Повесить халат. Опорожнить мочевой пузырь. Если кишечник выказывает хоть отдаленный позыв, пойти ему навстречу. Вилли не представлял, сколько может весить кал, но важен логический принцип: весь балласт за борт.
Хейди заметила этот обряд и как-то саркастически спросила, не хочет ли он страусиное перо в подарок на день рождения. Пером, сказала она, он сможет щекотать горло и блевать перед взвешиванием. Вилли приказал ей не корчить из себя «умную задницу»… но позже, ночью, обнаружил, что размышляет об определенной притягательности этой идеи.