Страница 13 из 34
— Ладно, — внезапно сказал Джек, — если это то, что ты от меня хочешь…
Он поднял бутылочку и, пока не передумал, сделал глоток.
Вкус был еще хуже, чем ожидал Джек. Он уже пробовал разные вина, даже узнавал вкус некоторых (особенно он любил сухое белое, которое мать подавала к столу к камбале, форели или меч-рыбе). Это было нечто вроде вина… но одновременно, вкус был противнее, чем у любого вина, которое он пробовал раньше. Вкус был и сладковатый, и гнилостный, и сильный. Это был вкус неспелых ягод.
Как только его рот обожгла эта ужасная сладко-пурпурная жидкость, он сразу же увидел эти ягоды: бледные, пыльные, плотные и отвратительные, на лианах, ползущих по грязной оштукатуренной стене в тусклом свете, в темноте, нарушаемой только гудением роя мух.
Он закрыл глаза, сморщился, пытаясь проглотить это. Его не вырвало, но он подумал, что если бы он съел что-нибудь на завтрак, то это бы произошло.
— Спиди…
Он открыл глаза, и слова замерли на устах. Он забыл, что ему чуть не стало плохо от этой пародии на вино. Он забыл о маме, о Дяде Моргане, об отце, и почти обо всем.
Спиди исчез. Огромная махина американских горок исчезла. Прогулочный Бульвар исчез.
Он был в другом месте. Он был…
— Территории, — прошептал Джек, и все его тело вздрогнуло от странной смеси ужаса и восхищения. Он почувствовал, что волосы зашевелились на голове, и странная усмешка искривила рот.
— Спиди, я здесь, мой Бог, я на Территориях! Я…
Вдруг он остановился. Он зажал рот и оглянулся кругом, осматривая место, куда занес его «волшебный напиток» Спиди.
Океан был на своем месте, но казался более темным и синим — цвета индиго. На секунду он замер. Ветерок взъерошил его волосы, Джек всматривался в горизонт, где океан цвета индиго сходился с бледно-голубым небом.
Линия горизонта слабо, едва заметно, изгибалась. Он тряхнул головой, нахмурился и отвернулся. На месте, где только что стояла карусель, росла густая и буйная трава. Пирс тоже исчез; там, где он был, в океане выступало нагромождение гранитных валунов. Волны разбивались о них и с глухим рокотом растекались по древним трещинам и каналам. Густая, как взбитые сливки, пена разлеталась в воздухе и носилась по ветру.
Джек ущипнул себя за левое ухо. Больно. На глазах выступили слезы, но ничего не изменилось.
— Все вокруг настоящее, — прошептал он, и еще одна волна разбилась о берег, подняв белую полосу пены.
Вдруг Джек понял, что здесь тоже есть Прогулочный Бульвар… что-то в этом роде. От вершины холма спускалась колея телеги, оттуда, где Бульвар заканчивался под аркой там, в так называемом «настоящем мире», до того места, где он стоял, и дальше на север, как и Прогулочный Бульвар, превращаясь в Бульвар Аркадии, когда выходил из парка. Между колеями росла трава, но Джек подумал, что эта дорога иногда все же используется.
Он повернулся на север, все еще держа в руках бутылочку, понимая, что где-то, в другом мире, Спиди держит в руке крышку от этой бутылочки.
Интересно, я так и исчез в том мире? Наверное. Ух, здорово!
В пятидесяти шагах от него вдоль дороги Джек увидел кусты ежевики. На них висели такие плотные, черные, красивые ягоды, какие он никогда еще не видел. Его желудок, все еще под воздействием «волшебного сока», громко заурчал.
Ежевика? В сентябре?
Ну и ладно. После всего, что сегодня случилось (а еще не было и десяти утра), ягоды ежевики в сентябре казались далеко не самым удивительным.
Джек подошел, набрал пригоршню ягод и засунул их в рот. Они были удивительно сладкими и вкусными. Улыбаясь (его губы уже приобрели голубой оттенок), и размышляя, не сошел ли он с ума, Джек набрал еще одну пригоршню… и еще одну. Он никогда на пробовал ничего более вкусного. Хотя позже он подумал, что это было не только из-за ягод; сам воздух был непередаваемо чист.
Он начал набирать четвертую горсть, когда кусты начали шептать ему, что с него уже достаточно. Он вздохнул и отправился дальше на север, осматриваясь вокруг.
Он остановился невдалеке от кустов ежевики, чтобы посмотреть на солнце, которое казалось меньше и ярче. А есть ли на нем оранжевый ободок, как на старых средневековых картинах? Джек подумал, что, наверное, есть. А…
Вдруг справа от него раздался крик, пронзительный и неприятный, как будто кто-то выдирал старый гвоздь из доски. Джек повернулся на крик, глаза его округлились от изумления.
Это было чайка, но она была огромных размеров (она было совершенно живая и настоящая). Размером с орла. Ее голова свешивалась на одну сторону. Клюв ее медленно открывался и закрывался. Взмахи огромных крыльев колыхали траву.
Она начала без страха приближаться к Джеку.
Неожиданно Джек услышал отчетливый звук многих труб, выводящих одну простую мелодию, и безо всякой причины вспомнил о матери.
Он взглянул на север, в том направлении, куда до этого шел. Что-то безотчетно манило его туда. Он подумал (когда у него было время подумать), что так бывает, когда давно уже хочется съесть что-то особенное — мороженое, чипсы, или что-то еще. И ты не знаешь, что это, пока не увидишь — а пока ты не увидишь, это просто потребность, без имени, которая не дает тебе покоя.
Джек увидел на фоне неба флаги и шесты чего-то, что могло быть огромным шатром — павильоном.
«Там должна быть Альгамбра», — подумал он.
Чайка опять закричала. Он повернулся к ней и увидел, что она всего в шести футах от него. Она опять раскрыла клюв, показав грязно-розовую глотку, и это напомнило ему вчерашний день, чайку, которая бросила ракушку на камни и затем глядела на него своим мерзким глазом, точно как эта. Чайка насмехалась над ним, он был уверен в этом. Когда она подобралась еще ближе, Джек почувствовал тяжелый и отвратительный запах, исходящий от нее: дохлой рыбы и гнилых водорослей.
Чайка зашипела и захлопала крыльями.
— Убирайся, — громко сказал Джек. Его сердце забилось сильнее, во рту пересохло, но он не собирался удирать от чайки, даже от такой огромной.
Чайка опять раскрыла клюв… и вдруг в ужасных, хрипящих звуках, ему послышалась речь — что-то вроде слов.
Ктоооо… Иааает… Еееккк… Ктооо…
Иаает…
Маама… умиррааает… Джееекк…
Чайка сделала еще один шажок к нему, ее неуклюжие лапы зацепились за траву, клюв открылся и закрылся, черные глаза уставились на Джека. Не давая себе отчета в действиях, Джек поднес к губам зеленую бутылочку и отхлебнул.
И опять ужасный вкус заставил его скривиться и закрыть глаза, а когда он вновь открыл их, то оказалось, что он тупо смотрит на желтый знак с черными силуэтами двух бегущих детей, девочки и мальчика. «ОСТОРОЖНО, ДЕТИ», — прочитал он. Чайка, на этот раз нормальных размеров, взлетела с криком, вероятно, испугавшись внезапного появления Джека.
Он оглянулся, пытаясь сориентироваться. Желудок, полный ежевики и «волшебного сока» Спиди, ныл и ворчал. Мышцы ног начали неприятно побаливать. Он присел на основание знака и сжал зубы.
Затем наклонился между вытянутыми ногами и открыл рот. Он был уверен, что его сейчас вырвет. Но только дважды икнул и почувствовал, что его желудок успокаивается.
«Это ягоды, — подумал он. — Если бы не ягоды, меня бы стошнило».
Он оглянулся и почувствовал, что опять все происшедшее с ним кажется ему нереальным. Он прошел по Территориям не больше шестидесяти шагов. Он был уверен в этом. Скажем, его шаг равен двум футам — нет, двум с половиной. Значит, он прошел не более ста пятидесяти футов. Но…
Он оглянулся и увидел арку с красными буквами: «Аркадия». Хотя у Джека было стопроцентное зрение, вывеска была настолько далека, что он едва видел ее. Справа от него был Двор Альгамбры, с садиком впереди и океаном сзади.
Он прошел сто пятьдесят футов по Территориям.
Здесь это составило полмили.
— Бог ты мой, — прошептал Джек Сойер и закрыл глаза руками.