Страница 9 из 9
Звонок в дверь разорвал паутину ненависти, в которой Ольга едва не задохнулась. Вероятно, явился Вадим. Наглый обманщик, подлец… Однако это был не Вадим, а Жанна. Еще того не легче…
– Привет, у нас сегодня не было последней пары, – сообщила младшая сестра небрежным тоном и, скинув куртку и сапоги, прошла в свою комнату.
Сапоги остались лежать на коврике – длинные и блестящие, на тонких шпильках, подчеркивающие красоту ног, на которые их надевали. У Ольги были обыкновенные ноги. Ее всегда бесила эта несправедливость. Она стояла и смотрела на проклятую пару обуви, словно та была воплощением всего, что она так не любила в сводной сестре. Чтобы ее не разорвало от злости, Ольга крикнула в сторону кухни:
– Суп в холодильнике. Только разогрей.
«Чертова лентяйка!» – хотелось добавить ей, но она, как обычно, сцепила зубы и промолчала.
В этот миг в дверь снова позвонили. Ольга прижалась к «глазку» и сделала глубокий вдох. Вадим! Пришли прямо друг за другом. Это подозрительно. Наверное, он встретил Жанну возле факультета и привез домой. Девчонка поднялась первой, а он некоторое время сидел в машине – для конспирации.
Впустив Вадима в квартиру, Ольга впервые за долгое время не подставила ему щеку для поцелуя. Этот обязательный поцелуй при встрече был ее личным завоеванием, которым она втайне страшно гордилась. Однако мерзавец ничего не заметил. У него была хмурая холеная физиономия, в которую Ольге хотелось вцепиться ногтями.
Вадим прошел в гостиную и остановился возле окна, глядя на хозяйку дома. Она тоже не стала садиться, а уставилась своему так называемому жениху прямо в переносицу, мечтая, чтобы его перекосило. Проклятья всегда получались у нее искренними и жаркими. Может быть, бросить ему в лицо все, что она о нем думает? Сказать, что она знает о том, что он волочится за ее идиотской младшей сестрой?
Жанна громыхнула на кухне кастрюлей, будто напомнив, что они в доме не одни.
– Наверное, ты ждешь, что я извинюсь, – внезапно подал голос Вадим, и Ольга даже не сразу сообразила, что он имеет в виду их отношения.
Вадим изо всех сил старался глядеть ей в глаза, но у него плохо получалось, и взгляд то и дело убегал в сторону.
– Да, я именно этого и жду, – бросила Ольга.
– Ну, тогда извини. Мне было с тобой хорошо, но… ничего настоящего между нами так и не возникло.
Ольга окаменела. Так он пришел сказать, что бросает ее! Если сейчас накинуться на него с обвинениями, он будет только рад облегчить душу. Нет, фигушки. Она не станет упрощать этой пошлой парочке жизнь. Нужно хорошенько подумать, подготовиться и уж потом… Что она сделает потом, Ольга не знала. В голове ее билась мысль о том, что Жанна – несовершеннолетняя. Соплюшке только семнадцать, она даже не имеет права заказывать выпивку в ресторане и водить машину. Наверное, этим можно как-то воспользоваться, чтобы отомстить…
– Ну, оглянись на наши отношения, будь честной, – говорил между тем Вадим. – Между нами все время существовала дистанция.
«Я даже знаю, как ее зовут», – ехидно думала Ольга.
– Наша совместная жизнь оказалась чередой сплошных будней. Ни у тебя, ни у меня не возникало желания совершать милые безумства. Мы никогда не называли друг друга шутливыми прозвищами, не хохотали по пустякам… Да у нас и не было общих приятных пустяков! Все было так невероятно серьезно… Ты понимаешь, о чем я?
Она понимала. Она понимала, что он без ума от этой маленькой фиглярки, которая притаилась где-то на кухне и, наверное, почти не дышала, прильнув к щелке в двери. Нет, долго держать себя в руках она не сможет.
– Ты еще должен будешь вернуться на работу?
Ей необходимо высказаться. Как можно быстрее. Сегодня.
– Да. Освобожусь к одиннадцати.
– Но это чертовски поздно!
Когда Ольга принимала решение, она не терпела проволочек.
– Первое апреля, ты не забыла? День дурака. Очередная пьянка. Ты ведь знаешь: нашему народу дай только повод повеселиться… Начальник ждет, что я буду тамадой за столом.
– Жаль, – сухо сказала Ольга. – Я должна сказать тебе кое-что наедине. Без… свидетелей. – Она мотнула головой в сторону кухни. – Ну, значит, в другой раз.
– Да, в другой раз, – охотно согласился тот.
Вероятно, мужчины ощущают опасность, как ящерицы, и вовремя отбрасывают хвост.
– Я что-то не поняла: с какой стати ты явился днем? – спросила она, спохватившись.
– Хочу забрать кое-какие вещи. Не возражаешь?
– Да на здоровье. – Ольга широким жестом обвела комнату. – Вспоминай, что здесь твое…
Ему хватило четверти часа на то, чтобы побросать в сумку барахлишко. Все это время девчонка не показывалась, засев на кухне. Длинноногая белобрысая мерзавка! Ольга была уверена, что придумает достойную месть. Им обоим.
Лиза робко постучала в кабинет Ратникова. Она по-прежнему относилась к новому шефу с опаской, хотя он всячески выказывал ей свое расположение. Лизе нравилось, что он не фамильярничает, не позволяет себе пошлостей типа «лапочки», «киски» или «детки». В свою очередь Ратникову импонировало, что его новая помощница не прибегает к опереточным приемчикам вроде демонстрации ножек и хлопанья ресницами.
– Можно мне спросить? – осторожно поинтересовалась Лиза, не зная, как ее шеф отнесется к инициативе снизу.
– Давай садись, я весь внимание.
Ратников отложил бумаги и, сцепив руки перед собой, поглядел на Лизу тем особенным взглядом, который отрабатывал годами, – внимательным, дружелюбным и немножко нежным. Его светло-голубые глаза обежали всю ее и остановились на лице. Лиза тоненько кашлянула и сказала:
– Я тут все думала про историю с Неверовой Ниной Николаевной.
– Так-так, Лиза, умоляю, не бойся показаться глупой, высказывай любую идею. У нас нет покуда ни единой зацепки. Если что пришло в голову – давай, не томи.
– Мне кажется абсолютно невероятным, чтобы, проговорив больше получаса с Неверовой, мужчина ничего про себя не рассказал.
– Сухарев досконально выспросил ее о содержании той спонтанной беседы и не обнаружил там ничего ценного.
– Может, Неверова утаила кое-какие подробности?
– Зачем? Это ведь не в ее интересах.
– Возможно, она просто недооценивает важности того, что утаила.
– С чего ты вообще взяла, что она что-то утаила?
– Ну… просто я подумала: Сухарев – не тот человек, которому может довериться такая женщина.
Ратников вперил взгляд в полированную крышку стола, пытаясь вызвать к жизни образ Артема Сухарева, потом раздумчиво кивнул:
– Да, в этом что-то есть. Тогда, может быть, ты сама с ней побеседуешь?
– А этика? – нахмурилась Лиза. – Сухарев и так-то отнесся ко мне… э-э-э… несколько предвзято.
Ратников так удивился, что непроизвольно выпучил глаза и даже пару раз по-совиному моргнул:
– Предвзято? А как же его слащавая любезность, которой он одаривает всех без исключения женщин?
Лиза сморщила нос и решительно ответила:
– Никакой любезности. Со мной он ужасно недружелюбен.
– Странно, странно. Весьма странно. Ну да ладно. Если ты говоришь, что Неверова могла не до конца довериться Сухареву, я тебе, конечно, верю. Тогда, если не возражаешь, скажем, что автор идеи – я сам. В этом случае наш Тема не станет показывать характер.
Лиза кивнула, но все же сочла своим долгом предупредить:
– Конечно, я могу и ошибаться. Здесь нет ничего, кроме женской интуиции…
– А что? Это интересно. Уж чего только мы не использовали в своей работе! А вот женскую интуицию – еще ни разу.
Нина Николаевна сидела напротив Лизы и, надув губы, рассматривала свои изящные руки. Лиза уже составила о ней свое впечатление. Эдакая скрытая эгоистка. Веселая, жизнерадостная, готовая помочь… если это никоим образом не мешает ей решать свои проблемы. Себя, любимую, она всегда ставит на первое место. Собственные интересы – превыше всего. Ими она никогда не поступится. Но если вы впишетесь в график ее добрых дел, она вас с удовольствием осчастливит. Черт, таких людей трудно не любить. А любить – еще труднее. Они и нравятся, и вызывают досаду, и сердят, и восхищают…
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.