Сочинитель

— Не стоит благодарности, — официально ответила она. — Я чрезвычайно уважаю мнение моей сестры и с удовольствием прочитаю ваши работы. До свидания, мистер Краун.

— До свидания, мисс Шелтон, — сказал он. В трубке раздался щелчок, потом гудок. Когда он положил трубку, то услышал, как пятицентовик со стуком упал внутри автомата. Он машинально сунул палец в возвратное отверстие. Сегодня действительно был его счастливый день — в ладони было четыре пятицентовика.

Одну из монет он потратил на то, чтобы позвонить двоюродной сестре. Мотти сняла трубку.

— Что сказала мама? — спросил он.

— Я не говорила с ней, — сказала она. — Мама ушла еще до того, как я проснулась.

Он кивнул. Он и забыл, что по пятницам на птичьем рынке много работы и в эти дни мать помогает отцу. Это был единственный день недели, когда для того, чтобы справиться с запаркой, на рынке требовалось два кассира.

— Когда ты собираешься сказать ей?

— Я думаю, лучше всего будет сделать это в воскресенье. По субботам всегда такая суматоха. Утром — шул, а потом бегом домой — готовить обед.

— О’кей, — сказал он. — Если тебе нужно будет помочь в разговоре с ней, зови меня.

Он нажал на рычаг, опустил еще одну монету и набрал номер. К телефону подошла Лютеция.

— Китти дома? — спросил он.

— Подожди минутку, сейчас я ее позову.

Через несколько секунд в трубке послышался голос Китти:

— Джо?

— Да, — ответил он. — Я заходил вчера днем, но ты спала.

— Я знаю, — сказала она. — Я просто вырубилась.

— Сейчас с тобой все в порядке?

— Все отлично, — сказала она. — У меня есть для тебя деньги, отдам, если ты сейчас зайдешь.

— Уже иду, — сказал он, чуть подождав, пока монета скользила вниз. Но на этот раз ему не повезло.

Марта отвернулась от окошка кассы, выходившего на птичий рынок. Фил поворачивал ключ в замке нижнего ящика своего стола. Она, смотрела, как он пристегивает кобуру и проверяет кольт 38-го калибра. Глядя на мужа, она сказала, как говорила каждую пятницу, когда он брал с собой пистолет:

— Разве обязательно идти с пистолетом, когда собираешь паршивые пятидолларовые бумажки?

— Это не просто пять долларов, — как обычно ответил он. — Днем сумма доходит до тысячи или двух тысяч долларов. И найдется полно мешаггеиеров, которые с удовольствием присвоили бы их.

— И что же, ты собираешься убить их? — спросила она.

— А ты хочешь, чтобы я дал им уйти с деньгами?

— А если они убьют тебя первыми? Ты у нас такой снайпер, ты будешь быстрее? — взорвалась она.

— Ты не понимаешь, — сказал он. — Я беру с собой пистолет не для того, чтобы стрелять из него. Просто если они будут знать, что у меня пистолет, они ко мне не полезут.

Ей пришлось умолкнуть, так как к окошку подошел покупатель. Потом она опять повернулась к мужу.

— Где шикса? — спросила она. — Она всегда опаздывает.

— Сейчас только половина первого, — сказал Фил.

— Прошло всего лишь полчаса с тех пор, как она ушла. А у нее есть час на ленч.

— Она же знает, что пятница у нас — самый тяжелый день. Ей нужно было бы проявлять к нам больше внимания и уходить на полчаса. Но что можно ожидать от шиксы? — с кислой миной сказала Марта.

— Ей нужно готовить ленч для ее двух ребятишек, когда они приходят домой из школы, — сказал он.

— Она должна была заранее с тобой договориться, — сказала она.

Фил не ответил ей. Джози давно с ним договорилась.

Он открыл дверь.

— Я вернусь часа в четыре.

— Будь осторожен, — прокричала ему вслед Марта. Она повернулась обратно к окошку, перед которым уже начала выстраиваться маленькая очередь.

Квартира Джози находилась всего в двух кварталах от рынка. Дверь была незаперта. Он вошел в гостиную. Джози вышла из кухни.

— Что тебя так задержало?

— Было много работы, — сказал он, снимая пиджак и вешая его на спинку стула.

— Ты хочешь сказать, твоя жена катила на меня бочку, — раздраженно сказала она.

Не отвечая, он отстегнул кобуру и уже начал расстегивать рубашку, когда заметил, что она все еще полностью одета.

— Что тебя беспокоит?

— Твоя жена меня не любит, — сказала она.

— Да?

— Она знает, — сказала она.

— Дерьмо она знает, — сказал он. Он снял брюки, бросил их на пол, вытащил свой член, уже большой и твердый. — Пощупай эти чертовы яйца, — сказал он. — Они на ощупь, как чертовы камни.

— У нас только двадцать минут, — сказала Джози. — Я опоздаю. Ты же знаешь, твоя жена будет писать кипятком и всю остальную часть дня мне придется тяжело.

— Единственная тяжесть, которую тебе сегодня придется испытать, это мой член в твоей горячей влажной норке, — сказал Фил рассерженно.

— Пока я сейчас разденусь, а потом опять буду одеваться, пройдет целый час, — сказала Джози.

— Перегнись через кушетку, и я войду в тебя сзади,

— сказал он. — И не надо будет раздеваться.

Она с секунду смотрела на него.

— Презерватив у тебя с собой?

— Что ты, черт бы тебя побрал, со мной делаешь? — Фил почти кричал на нее. — Ты хочешь, чтобы я с ума сошел?

Она молча повернулась к нему спиной и перегнулась через ручку кушетки. Потом высоко задрала юбку, подняла нижнюю часть пояса. Он не дал ей времени, чтобы снять трусики, просто стянув их с нее, так что они упали к ее ногам. Она почувствовала, как его сильные руки сжали ее бедра и он с силой вогнал в нее свой член.

— О, Господи! — простонала она. — Ты засунул эту чертову штуку до самого моего горла!

Снова и снова вбивая в нее член, он чувствовал себя молотом, прессом, каким-то неутомимым механизмом, из его горла вырвался звериный рык. Она обернулась к нему через плечо. Его лицо было багровым от прилива крови.

Она еще нагнулась, просунула одну руку у себя между ног и взяла его за мошонку, нежно сжимая ее.

— Как мне нравятся твои яйца, Фил, — прошептала она, переводя дыхание. — У тебя самые большие яйца, какие я только видела у мужчины. — Она начала сжимать их сильнее. — О Боже, Фил! — воскликнула она. — Ну почему мы всегда должны делать это так быстро? Почему мы не можем проводить больше времени вместе?

— Черт возьми, можешь не болтать, ты, сука! — проскрежетал он. Потом у него перехватило дыхание. — О, черт! — заорал он. — Я кончаю!