Пират

Идбах аль-аду! Братство палестинских борцов за свободу".

Бадр медленно поднялся и пошел в свой офис в отеле. Дик ждал его на пороге.

— Что случилось? Мы никого не видели и ничего не смогли записать.

— Никто и не приходил, — сказал Бадр. — Только вот это.

Он передал бумагу Дику, последовавшему за ним в кабинет. Подойдя к столу, он тяжело опустился в кресло. Пока специалист по электронике торопливо собирал свое оборудование и прощался, Дик читал не отрываясь.

— Они сошли с ума, — сказал Дик, окончив чтение. — У вас нет возможности выполнить все это.

Бадр устало кивнул, соглашаясь. Третье и последнее условие он не мог выполнить ни при каких условиях. Ему не принадлежало пятьдесят процентов акций компаний, числившихся под его именем. В лучшем случае, двадцать.

— Я знаю это и вы знаете, — сказал он, борясь с изнеможением. — Но им это не известно. А как ты можешь спорить с кем-то, кто даже не хочет тебя выслушать? Кого ты даже не можешь найти?

— Мы должны его обнаружить. Должен быть какой-то путь.

— Пусть даже мы найдем его, но меня беспокоит, что будет с Иорданой и детьми, пока мы будем этим заниматься.

— Тогда что нам остается делать? — спросил Дик.

— Первым делом отдать распоряжение о ежедневном переводе этой суммы и о продолжении погрузки, как они требуют. Тогда у нас будет запас времени.

— Этот груз послужит причиной смерти сотен людей в Штатах. Я не хочу, чтобы он лежал на моей совести.

— Я тоже. И мы должны найти возможность, чтобы с другой стороны его остановить.

— Как вы думаете это сделать?

— У меня есть в Нью-Йорке друг, Поль Гитлин. Он юрист, человек, обладающий большим моральным влиянием и высоким чувством справедливости. Я уверен, что он поймет мое положение и оценит наше доверие. Он найдет способ прервать доставку этого груза ив то же время защитить нас.

— И затем?

— Мы должны будем использовать это время, чтобы найти, где они держат мою семью и освободить ее.

— Встав, он подошел к окну. — Дайте распоряжение об организации депонентного счета в банке и организуйте звонок в Нью-Йорк, — сказал он, не поворачиваясь к Дику.

— Да, сэр, — сказал Дик, направляясь к выходу из кабинета.

— И еще, Дик.

Он повернулся.

Теперь Бадр стоял к нему лицом и на лице были морщины, которых Дик никогда раньше не видел.

— Позвоните в авиакомпанию и закажите мне рейс до Бейрута. Там я встречусь с отцом и вместе с ним мы обратимся к принцу. Надеюсь, он сможет помочь нам.

Старый принц закончил чтение листика бумаги и подагрически пальцами снял очки. Его птичье морщинистое лицо, на которое спускалась гутра, выражало искреннюю симпатию к Бадру и его отцу.

— Мне знакома эта организация, — сказал он. — Она представляет собой раскольников, изгнанных Аль Фатхом из своих рядов из-за их призывов к уничтожению всех и вся.

— Я это слышал, ваше величество, — сказал Бадр.

— И я надеюсь, что с вашей поддержкой мы сможем собрать достаточно сил, чтобы вступить с ними в открытый бой.

— И что за этим последует? — спросил принц.

— Мы их уничтожим! — с яростью сказал Бадр.

— Они убийцы, грабители и шантажисты. Они позорят то дело, которому, как они говорят, служат.

— Все твои слова истинны, сын мой. Но мы ничего не можем сделать.

— Почему? — запротестовал Бадр. Изо всех сил он сдерживал гнев. — В опасности жизнь вашего наследника, наследника вашего трона.

Взгляд у старика был сонным и вялым, но слова его звучали четко и ясно.

— Он еще не стал моим наследником. И не станет им, пока я не объявлю об этом.

— Значит, вы отказываете в помощи? — спросил Бадр.

— Официально я не могу это сделать, — ответил принц. — Также, как и глава любого другого государства, к которому ты решишь обратиться. Эта организация, называющая себя Братством, пользуется большой поддержкой среди определенных элементов. Даже Аль Фатх решил оставить их в покое.

Сложив листок бумаги, он вернул его Бадру. Бадр молча взял его.

— Но если тебе удастся в неофициальном порядке узнать, где эти стервятники держат твою семью, ты можешь просить у меня людей и денег столько, сколько потребуется для освобождения твоих близких.

Бадр поднялся. На сердце у него лежала непроходящая тяжесть.

— Благодарю вас за милость, ваше величество, — вежливо сказал Бадр. Но он знал, что все слова бессмысленны. Без официальной поддержки их никогда не удастся найти.

Старый принц вздохнул, протягивая Бадру руку на прощание.

— Будь я помоложе, — сказал он, — я был бы бок о бок с тобой в этих поисках. Иди с богом, сын мой. И я буду молить Аллаха, чтобы он сохранил тех, кого ты любишь.

У дворца, залитого палящим солнцем. Дик ждал, сидя в лимузине с кондиционером. Он увидел, как они идут к машине.

— Что он сказал? — спросил Дик.

— Он ничего не может сделать, — ответил отец Бадра.

— Безнадежно, — сказал Бадр, глядя в окно, когда машина стала набирать ход. Голос его был мрачен и устал. — Никто ничего не может сделать. Нет никого, кто хотел бы мне помочь.

Дик долго молчал. Так много было поставлено на карту. Столько лет было потрачено. И все труды, все усилия, приложенные им, могли пойти насмарку. Но существовали вещи, более важные, чем дела. Например, жизни невинных детей. Он подумал о своих двоих мальчишках и о том, что бы он чувствовал, находясь в таком же положении. И эта мысль перевесила чашу весов.

Он резко повернулся на сидении, так, что очутился лицом к Бадру.

— Я знаю, кто может вам помочь, — сказал он.

— Кто?

— Израильтяне, — почти беззвучно сказал Дик.

Бадр горько рассмеялся.

— Чего ради они возьмутся помогать мне. Я рожден в стране их врагов.

Самир посмотрел на своего сына.

— Люди не рождаются врагами. Это то, что они усваивают потом.

— Какая разница? — с горьким сарказмом сказал Бадр. Он повернулся к Дику. — Почему они должны мне помогать? — снова спросил он.

Дик в упор посмотрел на него.

— Потому что я попрошу их об этом, — тихо сказал он.

Бадр молчал.

— Вы работаете на них? — наконец спросил он, устало переводя дыхание.

Дик кивнул.